Неточные совпадения
Везде уголки с диванами, пате, столики, уставленные безделками, как у
редактора хорошего
журнала.
— А что наш
редактор детского
журнала? — спрашивала Ляховская, кивая головой в сторону молчаливо сидевшего Виктора Васильича.
Я вам также забыл сказать, что в течение первого года после моего брака я от скуки попытался было пуститься в литературу и даже послал статейку в
журнал, если не ошибаюсь, повесть; но через несколько времени получил от
редактора учтивое письмо, в котором, между прочим, было сказано, что мне в уме невозможно отказать, но в таланте должно, а что в литературе только талант и нужен.
Мне хотелось показать ему, что я очень знаю, что делаю, что имею свою положительную цель, а потому хочу иметь положительное влияние на
журнал; принявши безусловно все то, что он писал о деньгах, я требовал, во-первых, права помещать статьи свои и не свои, во-вторых, права заведовать всею иностранною частию, рекомендовать
редакторов для нее, корреспондентов и проч., требовать для последних плату за помещенные статьи; это может показаться странным, но я могу уверить, что «National» и «Реформа» открыли бы огромные глаза, если б кто-нибудь из иностранцев смел спросить денег за статью.
Одного из
редакторов, помнится Дюшена, приводили раза три из тюрьмы в ассизы по новым обвинениям и всякий раз снова осуждали на тюрьму и штраф. Когда ему в последний раз, перед гибелью
журнала, было объявлено, решение, он, обращаясь к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему в самом деле накопилось лет десять тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
Кроме
редакторов, С. Булгакова и меня в
журнале участвовали: Д. Мережковский, В. Розанов, А. Карташев, Вяч.
Журнал «Северный вестник» с его
редактором А. Волынским был одним из симптомов этого изменения.
— «Отечественные записки» — старый
журнал и все один и тот же
редактор, при котором покойник Белинский писал.
— Из Шекспира много ведь есть переводов, — полуспросил, полупросто сказал он, сознаваясь внутренне, к стыду своему, что он ни одного из них не знал и даже имя Шекспира встречал только в юмористических статейках Сенковского [Сенковский Осип Иванович (1800—1858) — востоковед, профессор Петербургского университета, журналист, беллетрист,
редактор и соиздатель
журнала «Библиотека для чтения», начавшего выходить в 1834 году. Писал под псевдонимом Барон Брамбеус.], в «Библиотеке для чтения».
Живин, например, с первого года выписывал «Отечественные Записки» [«Отечественные записки» — ежемесячный литературно-политический
журнал прогрессивного направления; с 1839 по 1867 год его редактором-издателем был А.А.Краевский.], читал их с начала до конца, знал почти наизусть все статьи Белинского; а Кергель, воспитывавшийся в корпусе, был более наклонен к тогдашней «Библиотеке для чтения» и «Северной Пчеле» [«Северная пчела» — реакционная политическая и литературная газета, с 1825 года издававшаяся Ф.В.Булгариным и Н.И.Гречем.].
— Я вот тогда… в прошлом году… так как теперь пишут больше все очерки, описал «Быт и поверья Козинского уезда»; но вдруг рецензенты отозвались так строго, и даже вот в
журнале Павла Николаича, — прибавил он, робко указывая глазами на
редактора, — и у них был написан очень неблагоприятный для меня отзыв…
— Потому что все это, — начал он, — сосредоточилось теперь в
журналах и в руках у
редакторов, на которых человеку без состояния вряд ли можно положиться, потому что они не только что не очень щедро, но даже, говорят, не всегда верно и честно платят.
Таковы же были и два московских толстых
журнала — «Русский вестник», издававшийся
редактором «Московских ведомостей» М.Н. Катковым, и «Русская мысль» В.М. Лаврова, близкая к «Русским ведомостям». А потом ряд второстепенных изданий.
Во время затеи с «Ласточкой» одновременно я был уже
редактором «
Журнала спорта», который был разрешен тем же самым главным управлением по делам печати.
С начала 1897 года подпись Я.А. Фейгина появилась еще в числе пятерых издателей под новым
журналом «Бюллетень Хлебной биржи». Последний издавался на средства богатых московских хлебных торговцев, а о втором его издании — «Курьере торговли и промышленности» —
редактор «Московского листка» Н.И. Пастухов ядовито замечал, что он «жареным пахнет».
Что, кроме анекдота, могло явиться в печати под «пятой» правительства, боявшегося даже намека, и какая могла быть печать, если газеты и
журналы разрешались только тем, на кого твердо надеялось правительство, уверенное в том, что оно разрешает только тому право на издание, у кого и мысли о каком-нибудь неугодном властям намеке в голову прийти не могло, и разве такой издатель в свою газету и
журнал мог пригласить
редактора, который был бы способен пропустить какой бы то ни было намек?
И.С. Аксаков —
редактор «Руси». Не популярен со своим славянофильским
журналом.
Редактором «Вокруг света» был В.А. Попов, прекрасно поставивший
журнал, который при нем достиг огромной по тем временам подписки.
В такие времена задумалось издание детского
журнала «Ласточка», в котором поэт из народа И.А. Белоусов являлся издателем, а я
редактором.
Я прочел это письмо и подумал: догадайся я раньше найти на Хитровом рынке такого
редактора, давно бы издавал детский
журнал.
В ответ на это мне главным управлением сообщалось, что всего этого недостаточно для утверждения меня
редактором детского
журнала, а необходим гимназический аттестат. Гимназического аттестата, да и вообще никаких бумаг, кроме указа об отставке с перечислением сражений, в которых я участвовал, полученного мной после турецкой войны, тогда у меня не было: все их растерял во времена моей бродяжной юности.
Я застал «Будильник» во время его расцвета. Издательницей была Л.Н. Уткина, а
редактором — Н.П. Кичеев. Серьезная беллетристика, лирические стихотворения, юмористика и сатира, насколько они были возможны после первого марта 1881 года, чередовались в
журнале.
Вы — ответственный
редактор«Русской мысли» — важный пост!
В жизни — мысль великий фактор,
В ней народов мощь и рост.
Но она — что конь упрямый:
Нужен верный ездовой,
Чтоб он ровно шел и прямо,
Не мечася, как шальной.
Русский дух им должен править:
Есть у вас он, то легко
Вам
журнал свой и прославить,
И поставить высоко.
Благодаря положению
редактора одного из спортивных
журналов тех времен я работал несколько лет в Главном управлении государственного коннозаводства. Работа считалась почетной, и жалованья не полагалось.
В.Э. Миллер, знавший К.П. Цветкова как издателя детского
журнала «Малютка» и сотрудника «Московских ведомостей», согласился, и под газетой, уже «без предварительной цензуры», появилась надпись: «Издатель — В.Э. Миллер,
редактор — К.П. Цветков».
С момента приглашения меня, писавшего тогда в «Русской газете» и еженедельных
журналах, с назначенным фактическим
редактором газеты Н.П. Кичеевым я работал в репортаже.
Получив должность и звание «корреспондента Главного управления государственного коннозаводства», я имел право входа на все ипподромы и конские заводы, что мне как
редактору «
Журнала спорта» было очень полезно.
Газету выписывали только учреждения и некоторые отставные сановники, а частных подписчиков у нее никогда почти не было, да и было тогда не модно, даже неприлично, читать «Московские ведомости». На
редактора газеты М.Н. Каткова либеральные газеты и петербургские юмористические
журналы, где цензура была насчет его слабее, положительно «вешали собак» за его ретроградство.
Историю происхождения этого псевдонима я слышал от И.А. Вашкова, многолетнего фактического
редактора «Развлечения» при Ф.Б. Миллере и его наследниках и главного, а иногда и единственного сотрудника этого
журнала, наполнявшего за отсутствием материала — денег не было — весь
журнал: и рассказ, и мелочи, и стихи, и куплеты, и злободневный фельетон.
Меня этот полуответ мало удовлетворил, и я снес рукопись в другой «толстый»
журнал, пользовавшийся репутацией необыкновенной солидности. Через две недели его
редактор говорил мне...
Один
редактор «толстого
журнала» говорил, что слишком много описаний и мало сцен, а другой — что описаний мало.
Он имел специальное образование, знал три языка, где-то служил и кончил тем, что сделался
редактором сомнительного
журнала «Кошница».
В разгар этой работы истек, наконец, срок моего ожидания ответа «толстой» редакции. Отправился я туда с замирающим сердцем. До некоторой степени все было поставлено на карту. В своем роде «быть или не быть»… В редакции «толстого»
журнала происходил прием, и мне пришлось иметь дело с самим
редактором. Это был худенький подвижный старичок с необыкновенно живыми глазами. Про него ходила нехорошая молва, как о человеке, который держит сотрудников в ежовых рукавицах. Но меня он принял очень любезно.
— Я уже вас предупреждал, что я только
редактор и в хозяйственную часть
журнала не вмешиваюсь. Я такой же сотрудник, как и вы…
Пастухов при своем «Московском листке» начал выпускать ради выставки, в виде бесплатного приложения к газете, иллюстрированный
журнал «Колокольчик», а
редактор «Русского курьера» Ланин открыл на выставке павильон «шипучих ланинских вод», и тут же в розницу продавал свой «Русский курьер».
Без сомнения, Загоскин писал свои комедии легко и скоро: это чувствуется по их легкому содержанию и составу; иначе такая деятельность была бы изумительна, ибо в 1817 же году Загоскин вместе с г. Корсаковым издавал в Петербурге
журнал «Северный Наблюдатель», который, кажется, выходил по два раза в месяц, и в котором он принимал самое деятельное участие; а в последние полгода — что мне рассказывал сам Загоскин, — когда ответственный
редактор, г. Корсаков, по болезни или отсутствию не мог заниматься
журналом — он издавал его один, работая день и ночь, и подписывая статьи разными буквами и псевдонимами.
Князю необыкновенно улыбнулась идея — самому быть
редактором и печатать в своем
журнале все свои произведения.
Мне понадобилось сделать цитату из моей публицистической статьи""День"о молодом поколении", которую я, будучи
редактором, напечатал в своем
журнале.
Сколько мне на протяжении сорока пяти лет привелось работать в
журналах и газетах, по совести говоря, ни одного такого
редактора я не видал, не в смысле подготовки, имени, опытности, положения в журнализме, а по доступности, свежей отзывчивости и желанию привлечь к своему
журналу как можно больше молодых сил.
Если беллетрист верой и правдой служил
журналу, погибавшему от недостатка денежных средств, то он же превратил
редактора в сотрудника, который запирался по целым месяцам и даже уезжал в провинцию, чтобы доставить как можно больше дарового материала.
С замыслом большого романа, названного им"Некуда", он стал меня знакомить и любил подробно рассказывать содержание отдельных глав. Я видел, что это будет широкая картина тогдашней"смуты", куда должна была войти и провинциальная жизнь, и Петербург радикальной молодежи, и даже польское восстание. Программа была для молодого
редактора, искавшего интересных вкладов в свой
журнал, очень заманчива.
Так или иначе, но мне как
редактору"Библиотеки"нечего, стало быть, сожалеть, что я дал главный ход автору"Некуда", хотя он так и повредил
журналу этой вещью.
Так я сделался, довольно-таки экспромтом, двадцати шести лет от роду, издателем-редактором толстого и старого
журнала.
Салтыкова я после не видал никогда у Писемского и вообще не видал его нигде в те две зимы и даже после, во время моего редакторства. Как руководитель толстого
журнала Писемский запоздал, совершенно так, как я сам два года спустя слишком рано сделался издателем-редактором «Библиотеки».
Несмотря на то что в моей тогдашней политико-социальной"платформе"были пробелы и недочеты, я искренно старался о том, чтобы в
журнале все отделы были наполнены. Единственный из тогдашних
редакторов толстых
журналов, я послал специального корреспондента в Варшаву и Краков во время восстания — Н.В.Берга, считавшегося самым подготовленным нашим писателем по польскому вопросу. Стоило это, по тогдашним ценам, не дешево и сопряжено было с разными неприятностями и для редакции и для самого корреспондента.
Завтракать с нами Луи Блан пригласил Джона Морлея, и тогда уже известного писателя, автора замечательных этюдов о Дидро и Руссо,
редактора"Fortnightly Review"после Льюиса, который и основал этот
журнал.
Хозяин «Библиотеки для чтения»-Финансовое положение «Библиотеки»-Несносные денежные тиски-Направление моего журнала-Эдельсон-Щеглов-Воскобойников-Мои цензоры-Возня с цензурой-Жизнь редактора-Редакторская совесть-Денежные мытарства-Причины моих неудач-Генслер-Лесков-Артур Бенни-Лейкин-Урусовы-Богема 60-х годов-Глеб Успенский-Острогорский, Ткачев-Вейнберг-Федоров, Буренин, Варнек-Берг-Якушкин-Лавров-Марко Вовчок-Тургенев-Достоевский-Крестовский, Аверкиев-Григорьев, Страхов-Катков-Журнальная критика-Новые драмы-Отьезд за границу
Прошло три с лишком года после прекращения"Библиотеки". В Лондоне, в июне 1868 года, я работал в круглой зале Британского музея над английской статьей"Нигилизм в России", которую мне тогдашний
редактор"Fortnightly Review"Дж. Морлей (впоследствии министр в кабинете Гладстона) предложил написать для его
журнала.
Ткачев поступил в дальнейшую радикальную выучку к Благосветлову,
редактору"Русского слова", а потом
журнала"Дело". Там и выработался из него самый суровый и часто бранчивый критик писаревского пошиба, но еще бесцеремоннее в своих приемах и языке. Он, как известно, доходил до того, что Толстого, автора"Войны и мира", называл именем юродивого — Ивана Яковлевича Корейши!
И вышло так, что все мое помещичье достояние пошло, в сущности, на литературу. За два года с небольшим я, как
редактор и сотрудник своего
журнала, почти ничем из деревни не пользовался и жил на свой труд. И только по отъезде моего товарища 3-ча из имения я всего один раз имел какой-то доход, пошедший также на покрытие того многотысячного долга, который я нажил издательством
журнала к 1865 году.