Вот Стрибожьи вылетели внуки —
Зашумели ветры у реки,
И взметнули вражеские луки
Тучу стрел на русские полки.
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несется, поле покрывая.
Стяги плещут: половцы идут!
С Дона, с моря с криками и с воем
Валит враг, но, полон
ратных сил,
Русский стан сомкнулся перед боем
Щит к щиту — и степь загородил.
Неточные совпадения
Мы же по иному замышленью
Эту повесть о године бед
Со времен Владимира княженья
Доведем до Игоревых лет
И прославим Игоря, который,
Напрягая разум, полный
сил.
Мужество избрал себе опорой.
Ратным духом сердце поострил
И повел полки родного края.
Половецким землям угрожая.
Нам ведомо, на нас кем поднят, шел
Казы-Гирей, кичася
силой ратной!
Наконец и в путь обратный
Со своею
силой ратнойИ с девицей молодой
Царь отправился домой.
Глядит, как уходят в туман паруса
С Гаральдовой
силою ратной,
И плачет, и рвёт на себе волоса,
И кличет Гаральда обратно…
Повстречалась мне за Непрой-рекой
Сила ратная в сорок тысячей:
Шли во Киев-град злы татаровья,
С утра до ночи мосты ладили,
А Непра-река вырывала в ночь,
Да из
сил она выбивалася.
Встал Добрынюшка на резвы ноги,
Он седлал коня свого доброго,
Выезжал в поле к мать Непре-реке,
Увидал — лежит
сила ратная,
В сорок тысячей, вся побитая.
В борьбе с издревле ненавистными для русского человека немцами искали вольные дружинники
ратной потехи, когда избыток
сил молодецких не давал им спокойно оставаться на родине, когда от мирного безделья зудили богатырские плечи. Клич к набегу на «божьих дворян», как называли новгородцы и псковитяне ливонских рыцарей, не был никогда безответным в сердцах и умах молодежи Новгорода и Пскова, недовольной своими правителями и посадниками — представителями старого Новгорода.
Только теперь, очутившись один в четырех стенах своей одинокой избы, Ермак Тимофеевич снова ощутил в сердце то радостное чувство, с которым он ехал в поселок, после того как расстался с Яшкой на дне оврага. Это чувство было на некоторое время заглушено грустным расставаньем с есаулом и ушедшими в поход казаками — горьким чувством остающегося воина,
силою обстоятельств принужденного сидеть дома, когда его сподвижники ушли на
ратные подвиги. Но горечь сменилась сладостным воспоминанием!
В
ратном деле
силу огнестрельного оружия начинали брать на помощь к
силе мышц; храмы требовали более великолепия; князья и бояре искали в жилищах своих более удобства и безопасности от пожаров.