Неточные совпадения
На одном из собраний этих
людей Самгин вспомнил: в молодости, когда он коллекционировал нелегальные эпиграммы, карикатуры, запрещенные цензурой статьи,
у него была гранка, на которой слово «соплеменники» было набрано сокращенно — «соплеки», а внимательный или иронически настроенный цензор, зачеркнув е, четко поставил над ним красное — я. Он стал замечать, что
у него
развивается пристрастие к смешному и желание еще более шаржировать смешное.
У вас такой формы не могло принять это недовольство, потому что оба вы
люди порядочные, и
развилось только в легчайшую, мягчайшую, безобиднейшую свою форму, в любовь к другому.
Идея обожествления
человека у Мейстера Эккерта и германских мистиков получена с Востока, от Дионисия Ареопагита,
развивалась в протесте против католического разобщения
человека и Божества и ведет к пантеизму.
Дело, о котором я писал вам в прошлом письме,
развивается так быстро, что теперь
у меня, вместо пятнадцати, уже восемьдесят три
человека обвиняемых. Восемьдесят три
человека! Восемьдесят три жертвы пагубных заблуждений! Это ужасно!
Но тогда было время тугое, и, несмотря на оборотливость Дерунова, дела его
развивались не особенно быстро. Он выписался из мещан в купцы, слыл за
человека зажиточного, но долго и крепко держался постоялого двора и лабаза. Может быть, и скопился
у него капиталец, да по тогдашнему времени пристроить его было некуда.
Свищут ей ветры прямо в лицо, дуют буйные сзаду и спереду… Идет Аринушка, не шатается, лопотинка [Лопотинка — одежда. (Прим. Салтыкова-Щедрина.)]
у ней
развевается, лопотинка старая-ветхая, ветром подбитая, нищетою пошитая… Свищут ей ветры: ходи, Аринушка, ходи, божья рабынька, не ленися, с убожеством своим обживися; глянь, кругом добрые
люди живут, живут ни тошно, ни красно, а хлеб жуют не напрасно…
Впрочем, и холостой все равно: в Петербурге
у человека, в каком бы он положении ни был,
развивается шестое чувство: жажда денег…
У него было одно из тех самолюбий, которое до такой степени слилось с жизнью и которое чаще всего
развивается в одних мужских и особенно военных кружках, что он не понимал другого выбора, как первенствовать или уничтожаться, и что самолюбие было двигателем даже его внутренних побуждений: он сам с собой любил первенствовать над
людьми, с которыми себя сравнивал.
Очень замечательная вещь, что есть добрые
люди, считающие нас вообще и провинциалов в особенности патриархальными, по преимуществу семейными, а мы нашу семейную жизнь не умеем перетащить через порог образования, и еще замечательнее, может быть, что, остывая к семейной жизни, мы не пристаем ни к какой другой;
у нас не личность, не общие интересы
развиваются, а только семья глохнет.
Неужели силы
у человека развиваются в таком определенном количестве, что если они потребятся в молодости, так к совершеннолетию ничего не останется?
Аполлинария. Я не спорю. Я могла уважать его, но все-таки была к нему равнодушна. Я была молода, еще мало видела
людей и не умела еще различать мужчин по наружности, по внешним приемам; для меня почти все были равны, потому я и не протестовала. Но ведь это должно было прийти, и пришло; я вступила в совершенный возраст, и понятие о мужской красоте
развилось во мне; но, господа, я уж была не свободна… выбора
у меня уж не было. Должна я была страдать или нет? Heт, это драма, господа!
Почему я в самом деле не спросил Бессонова? Я и теперь не могу ответить на этот вопрос. Тогда я еще ничего не понимал в отношениях его к Надежде Николаевне. Но смутное предчувствие чего-то необыкновенного и таинственного, что должно было случиться между этими
людьми, уже и тогда наполняло меня. Я хотел остановить Бессонова в его горячей речи об оппортунизме, хотел прервать его изложение спора о том,
развивается ли в России капитализм или не
развивается, но всякий раз слово останавливалось
у меня в горле.
— Худая и больная женщина вряд ли может быть глупа, — возразил молодой
человек. — Все дураки пользуются обыкновенно благом здоровья:
у них тело
развевается на счет души.
«Такой
человек рождается и
развивается единственно для того, чтобы жениться, а женившись, немедленно обратиться в придаточное своей жены, даже и в том случае, если б
у него случился и свой собственный, неоспоримый характер.
Вообще, вещество мозга продолжает
развиваться и увеличиваться
у человека до 40–50 лет; в старости же он начинает уменьшаться, сжиматься, делается тягучим и более водянистым.
Яков Иваныч вспомнил, что
у этих
людей тоже нет никакой веры и что это их нисколько не беспокоит, и жизнь стала казаться ему странною, безумною и беспросветною, как
у собаки; он без шапки прошелся по двору, потом вышел на дорогу и ходил, сжав кулаки, — в это время пошел снег хлопьями, — борода
у него
развевалась по ветру, он всё встряхивал головой, так как что-то давило ему голову и плечи, будто сидели на них бесы, и ему казалось, что это ходит не он, а какой-то зверь, громадный, страшный зверь, и что если он закричит, то голос его пронесется ревом по всему полю и лесу и испугает всех…
Какое сознание прав
человека могло
развиться в том, кого с малых лет воспитывали в той мысли, что
у него есть тысяча, или сотня, или десяток (все равно)
людей, которых назначение — служить ему, выполнять его волю — и с которыми он может сделать все, что хочет?
Можно подумать, что
человек для Штейнера складной и является лишь в результате мировой эволюции [
У Э. Шюре есть места, из которых ясно, что для него
человек развился из низшего существа, которое он характеризует таким образом: «Cet être n’avait pas encore de moi.