Неточные совпадения
— Позвольте! Это уж напрасно, — сказал тоном обиженного человека кто-то за спиною Самгина. — Тут
происходит событие, которое надо понимать как единение
народа с царем…
Много ужасных драм
происходило в разные времена
с кораблями и на кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных
народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Решив, что всё существующее зло
происходит от необразованности
народа, он, выйдя из университета, сошелся
с народниками, поступил в село учителем и смело проповедывал и ученикам и крестьянам всё то, что считал справедливым, и отрицал то, что считал ложным.
С людьми и
народами происходят удивительные метаморфозы.
У них бывало много
народа, часто
происходили доклады
с прениями.
Старик немного опомнился только в кабаке Стабровского, где
происходила давка сильнее вчерашней. Дешевка продолжалась
с раннего утра, и
народ окончательно сбился
с ног. Выпив залпом два стакана «стабровки», Вахрушка очухался и даже отплюнулся. Ведь вот как поблазнит человеку… Полуянова испугался, а Полуянов давным-давно сам на поселении. Тьфу!
Описываемая сцена
происходила на улице, у крыльца суслонского волостного правления. Летний вечер был на исходе, и возвращавшийся
с покосов
народ не останавливался около волости: наработавшиеся за день рады были месту. Старика окружили только те мужики, которые привели его
с покоса, да несколько других, страдавших неизлечимым любопытством. Село было громадное, дворов в пятьсот, как все сибирские села, но в страду оно безлюдело.
Живут они в Северном Сахалине, по западному и восточному побережью и по рекам, главным образом по Тыми; [Гиляки в виде немногочисленного племени живут по обоим берегам Амура, в нижнем его течении, начиная, примерно,
с Софийска, затем по Лиману, по смежному
с ним побережью Охотского моря и в северной части Сахалина; в продолжение всего того времени, за которое имеются исторические сведения об этом
народе, то есть за 200 лет, никаких сколько-нибудь значительных изменений в положении их границ не
произошло.
Достаточно было одного этого крика, чтобы разом
произошло что-то невероятное. Весь круг смешался, и послышался глухой рев.
Произошла отчаянная свалка. Никитич пробовал было образумить
народ, но сейчас же был сбит
с ног и очутился под живою, копошившеюся на нем кучей. Откуда-то появились колья и поленья, а у ворот груздевского дома раздался отчаянный женский вопль: это крикнула Аграфена Гущина.
Тут Вибель взял со стола тетрадку, так же тщательно и красиво переписанную, как и ритуал, и начал ее читать: — «Из числа учреждений и союзов,
с коими масоны приводятся в связь, суть следующие: а) мистерии египтян, b) древние греческие элевзинские таинства,
с) пифагорейский союз, d) иудейские секты терапевтов и ессеев, е) строительные корпорации римлян; но не думаю, чтобы это было справедливо; разгром, произведенный великим переселением
народов, был столь силен и так долго тянулся, что невозможно даже вообразить, чтобы в продолжение этого страшного времени могла
произойти передача каких-либо тайных учений и обрядов.
— То-то-с, нынче, кажется, это невозможно, — проговорил губернский предводитель, — я вот даже слышал, что у этого именно хлыста Ермолаева в доме бывали радения, на которые собиралось
народу человек по сту; но чтобы
происходили там подобные зверства — никто не рассказывает, хотя, конечно, и то надобно сказать, что ворота и ставни в его большущем доме, когда к нему набирался
народ, запирались, и что там творилось, никто из православных не мог знать.
— И что за причина, вашескородие! — удивлялись прочие приказчики, — все будто бы прочие
народы и выдумки всякие выдумывать могут, и
с своим делом управляться могут, одни будто бы русские ни в тех, ни в сех! Да мы, вашескородие, коли ежели нас допустить — всех
произойдем! Сейчас умереть, коли не
произойдем!
Народ взволновался, и
произошла драка
народа с княжескими сторонниками.
В самом простом виде дело
происходило так: люди жили племенами, семьями, родами и враждовали, насиловали, разоряли, убивали друг друга. Насилия эти
происходили в малых и больших размерах: личность боролась
с личностью, племя
с племенем, семья
с семьей, род
с родом,
народ с народом. Бòльшие, сильнейшие совокупности завладевали слабейшими, и чем больше и сильнее становилась совокупность людей, тем меньше
происходило в ней внутренних насилий и тем обеспеченнее казалась продолжительность жизни совокупности.
Если огромные богатства, накопленные рабочими, считаются принадлежащими не всем, а исключительным лицам; если власть собирать подати
с труда и употреблять эти деньги, на что они это найдут нужным, предоставлена некоторым людям; если стачкам рабочих противодействуется, а стачки капиталистов поощряются; если некоторым людям предоставляется избирать способ религиозного и гражданского обучения и воспитания детей; если некоторым лицам предоставлено право составлять законы, которым все должны подчиняться, и распоряжаться имуществом и жизнью людей, — то всё это
происходит не потому, что
народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что этого для своих выгод хотят правительства и правящие классы и посредством физического насилия над телами людей устанавливают это.
То, что
происходит с изменением взглядов на жизнь отдельных людей, то же
происходит и
с изменением взглядов на жизнь
народов и всего человечества.
Люди, владеющие большим количеством земель и капиталов или получающие большие жалованья, собранные
с нуждающегося в самом необходимом рабочего
народа, равно и те, которые, как купцы, доктора, художники, приказчики, ученые, кучера, повара, писатели, лакеи, адвокаты, кормятся около этих богатых людей, любят верить в то, что те преимущества, которыми они пользуются,
происходят не вследствие насилия, а вследствие совершенно свободного и правильного обмена услуг, и что преимущества эти не только не
происходят от совершаемых над людьми побоев и убийств, как те, которые
происходили в Орле и во многих местах в России нынешним летом и
происходят постоянно по всей Европе и Америке, но не имеют даже
с этими насилиями никакой связи.
Я не счел, однако ж, нужным останавливаться на этих недостатках, ибо для нас, русских, самые преувеличения иностранцев очень поучительны. Читая рассказываемые про нас небылицы, мы, во-первых, выносим убеждение, что иностранцы —
народ легкомысленный и что, следовательно, в случае столкновения,
с ними очень нетрудно будет справиться. Во-вторых, мы получаем уверенность, что перьями их руководит дурное чувство зависти, не прощающее России той глубокой тишины, среди которой
происходит ее постепенное обновление.
Тогда везде говорили, что эти пожары
происходят будто от поджогов; даже утверждали, что это не простые грабительские поджоги, а поджоги, производимые «красными»
с целию взбунтовать
народ.
Бенин показалось ужасным такое обращение со стороны человека, который ехал «сходиться
с народом», и у них
произошла сцена. Бенни настоятельно потребовал, чтобы Ничипоренко или тотчас же извинился перед трактирным мальчиком и дал слово, что вперед подобного обращения ни
с кем из простолюдинов в присутствии Бенни не допустит, или оставил бы его, Бенни, одного и ехал, куда ему угодно.
За этим возгласом
произошла уже настоящая свалка: наши рабочие отчаянно защищали свой столб, а сподвижники алеута старались их сбить
с позиции, что скоро и было исполнено благодаря их численному превосходству, да и
народ все был рослый, заводский, молодец к молодцу.
В XII и XIII вв. самые летописи несколько более начинают обращать внимание на положение
народа; обстоятельство это, без сомнения,
произошло не без отношения к тому, что в это время встречаются между писателями многие из белого духовенства, бывшие, конечно, в ближайшем соприкосновении
с народом, чем монахи.
Теперь в своей записке он сообщил мне, что его везли под номером, что даже жандармы не знали его фамилии, что его сопровождал целый отряд из пяти жандармов, причем от участка до участка
с ними скакали заранее предупрежденные заседатели, а на этапах, где
происходили иногда остановки, «сбивали
народ» и всю ночь жгли кругом костры.
Такое изменение тенденций
произошло в обществах новых
народов Европы
с конца прошлого столетия.
Развитие науки не содействует очищению нравов. У всех
народов, жизнь которых мы знаем, развитие наук содействовало развращению нравов. То, что мы теперь думаем противное,
происходит оттого, что мы смешиваем наши пустые и обманчивые знания
с истинным высшим знанием. Наука, в ее отвлеченном смысле, наука вообще, не может не быть уважаема, но теперешняя наука, то, что безумцы называют наукой, достойна только насмешки и презрения.
Церковь была полнехонька, без различия каких бы то ни было каст и сословий. Между
народом, поближе к кафедре, затершись в одном уголке, стоял Феликс Подвиляньский вместе
с доктором Яроцем. Оба решились выстоять всю службу, чтобы самолично быть свидетелями того, что
произойдет сегодня. Они тоже ожидали чего-то…
Эти-то платоновские идеи-качества ведомы и мифологическому сознанию
народа и отразились в его сагах, сказках, фольклоре: отсюда
происходят чары, заклинания, наговоры, отсюда тотемы [Тотем — класс (а не особь) объектов или явлений природы, которому первобытная социальная группа людей, род, племя, иногда отдельный человек оказывают специальное поклонение,
с которым считают себя родственно связанными и по имени которого себя называют.
— Поляки потеряли свою самостоятельность, — продолжала она, — а выше этого несчастия нет; все
народы, теряя свою государственную самостоятельность, обыкновенно теряют доблести духа и свойства к его возвышению. Так было
с великими греками, римлянами и евреями, и теперь то же самое в наших глазах
происходит с поляками. Это ужасный урок.
Что-то необъяснимое
произошло вслед за этим. Громовое ура загремело по всей улице… Сильнее заколыхались флаги и знамена над головами манифестантов, и сами манифестанты, почти бегом, направились ко дворцу. Те, что сходили
с паперти, хлынули на улицу, унося за собой целые потоки
народа. Точно какие-то невидимые крылья подхватили Милицу и разъединили ее
с её спутницей. Девушка не успела произнести ни слова, как очутилась далеко-далеко от тети Родайки, потерявшей ее в толпе.
А глаза короля по-прежнему смеялись, как ни в чем не бывало. Смеялись, глядя на бездыханные трупы, наводнившие собою реку, смеялись, глядя на самый испуг
народа. Король даже не понимал, казалось, что
происходило вокруг него, и
с тем же веселым смехом отправился во дворец.
Позднее я бывал у него, когда он жил еще семейно
с молодой женщиной, от которой имел детей. У него были журфиксы, куда собиралось много молодого
народа, и хозяин за ужином поддерживал оживленную беседу. Он еще не приобрел тогда того слишком серьезного вида, каким отличался в последние годы своей жизни, что не мешало ему, как известно, любить жизнь и увлекатьея женщинами. К тому, что
произошло для меня нежданно-негаданно в наших отношениях, я перейду дальше.
Труппа, разъезжающая
с Сарой, — ни то и, пожалуй, ни се.
Народ здоровый, рослый, коренастый. Имея в виду всякие могущие
произойти случайности (нападения тигров, индейцев и проч.), Сара недаром возит
с собой этих мускулистых людей.
Балаган сгорел
с народом, стало быть, во время представления, но, по вине самого импровизатора или благовестников его славы, на сей раз выходило что-то немножко нескладно: дело, будто,
происходило ночью.
Произошло как бы отождествление русского
народа с пролетариатом, русского мессианизма
с пролетарским мессианизмом.
С ним
произошло то, что русский
народ так метко определяет пословицей «у страха глаза велики», ему не приходила на ум возможность не подчиниться беспрекословному, окончательному, бесповоротному решению князя Сергея Сергеевича.
Сцена эта
происходила в зале, уже освобожденной от
народа, когда остальные доктора, получив в свою очередь за визит, уехали, а Карл Богданович Отт — так звали домашнего доктора князя — задержался в беседе
с княжной.
Москворецкий мост, в виду которого
происходило ужасное зрелище, кряхтел под
народом; перила, унизанные им, ломились от тяжести напора. Напрасно старики и недельщики остерегали смельчаков, слышались только отважные голоса русского фатализма: «Двух смертей не бывать, одной не миновать». И вслед за тем перила затрещали и унесли
с собою десятки людей на лед Москвы-реки. Многие ушиблись до смерти.
Под влиянием упомянутых нами циркулировавших в
народе слухов, что холера не больше, как одна лишь выдумка, смертоносность же
происходит единственно оттого, что «господа», будучи подкупаемы поляками, отравляют озера, реки и колодцы и даже грибы и ягоды в лесах, новгородцы, под предводительством купца С-ва, составили общество для преследования и уничтожения мнимых отравителей.
Даже в культурном нашем слое многие так низко пали, что поддались всеобщему гипнозу и поверили тому невежественному вздору, что сейчас
происходит последнее столкновение классовых интересов, последняя борьба
народа с буржуазией.
9-го мая, на день св. Николая Угодника,
происходило разрушение деевской часовни. Зрелище было страшное и непристойное, и к сему же как на зло железный крест
с купольного фонаря сорвался и повис на цепях, а будучи понуждаем баграми к падению, упал внезапно и проломил пожарному солдату голову, отчего тот здесь же и помер. Вечером к молельной собрался
народ, и их, и наш церковный, и много горестно плакали.
Народ молчал и только всё теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего-то неизвестного, непонятного и страшного, становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие всё то, чтò
происходило пред ними, все
с испуганно-широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между
народом происходило волнение, и что противно тому, что́
происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни) в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения
с французами, получали какие-то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах.
Произошло восстание Евгения, героя «Медного Всадника», против Петра, маленьких людей
с их маленькими и частными интересами против великой судьбы
народа, против государства и культуры.
Поняв же свое истинное отношение к
народу, состоящее в том, что мы живем им, что бедность его
происходит от нашего богатства и голод его — от нашей сытости, мы не можем начать служить ему иначе, как тем, чтобы перестать делать то, что вредит ему. Если мы точно жалеем лошадь, на которой мы едем, то мы прежде всего слезем
с нее и пойдем своими ногами.