Неточные совпадения
— Идеей называется, когда человек угадает главную
причину какого бы то ни было
бытия.
Истинный масон не может представить себе полного уничтожения самосознательного и мыслящего существа, и потому об умерших братьях мы говорим: «Они отошли в вечный восток», то есть чтобы снова ожить; но опять-таки, как и о конечной
причине всякого
бытия, мы не даем будущей жизни никакого определения.
Итак, усматривая, что всякое сотворенное естество, сколько зависит от заключающихся в нем
причин, есть нечто текучее и разрушающееся, на тот конец, чтобы вселенная не подверглась разрушению и не разрешилась опять в небытие, все сотворив вечным Словом Своим и осуществив тварь, не попустил ей увлекаться и обуреваться собственным своим естеством, отчего угрожала бы ей опасность снова прийти в небытие, но как благий управляет вселенною и поддерживает ее в
бытии Словом же Своим… чтобы тварь… могла твердо стоять в
бытии… и не подверглась бы тому, чему могла бы подвергнуться (т. е. небытию)» (Творения, ч. I, стр.181–182.
Также и ограничение, отсутствие само по себе не может считаться
причиной зла, ибо полное отрицание уничтожает самую природу
бытия — добро, частичное же имеет силу не само, но по силе им отрицаемого добра.
Доказательства
бытия Божия вообще уже самым появлением своим свидетельствуют о наступлении кризиса в религиозном сознании, когда по тем либо иным
причинам иссякают или затягиваются песком источники религиозного вдохновения, непосредственно сознающего себя и откровением, но та вера, которая призывается сказать горе: «двинься в море» [«Иисус же сказал им в ответ:…если будете иметь веру и не усомнитесь… то… если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, — будет» (Мф. 21:21).], не имеет, кажется, ровно никакого отношения к доказательствам.
Учение Платона об идеях, вершиной которых является идея Блага, само Божество, необходимо имеет два аспекта, вверх и вниз: идеи имеют самосущее
бытие в «умном месте», представляя собой нечто трансцендентное мировому
бытию, как быванию, но они же его собой обосновывают,
бытие причастно им, а они
бытию, между двумя мирами существует неразрывная связь —
причины и следствия, основы и произведения, эроса и его предмета и т. д.
Хотя Он нигде, но все чрез Него, а в Нем, как не существующем, ничто (ως μη δντι μηδέν) из всего, и напротив, все в Нем, как везде сущем; с другой стороны, чрез Него все, потому что Он сам нигде и наполняет все как всюду сущий» (S. Maximi Scholia in 1. de d. п., col. 204–205).], αΰτΟ δε ουδέν (и именно ουδέν, а не μηδέν), как изъятое из всего сущего (ως πάντων ύπερουσίως έξηρημένων), ибо оно выше всякого качества, движения, жизни, воображения, представления, имени, слов, разума, размышления, сущности, состояния, положения, единения, границы, безграничности и всего существующего» (ib.) [Св. Максим комментирует эту мысль так: «Он сам есть виновник и ничто (μηδέν), ибо все, как последствие, вытекает из Него, согласно
причинам как
бытия, так и небытия; ведь само ничто есть лишение (στέρησις), ибо оно имеет
бытие чрез то, что оно есть ничто из существующего; а не сущий (μη ων) существует чрез
бытие и сверхбытие (ΰπερεΐναι), будучи всем, как Творец, и ничто, как превышающий все (ΰπερβεβηκώς), а еще более будучи трансцендентным и сверхбытийным» (ιϊπεραναβεβηκώς και ύπερουσίως ων) (S.
Но они совершенно бесполезны как для познания других вещей, так и
бытия их, ибо не находятся в причастных им вещах;· ведь в таком случае они могли бы, быть может, являться
причиной в таком смысле, как примесь белого есть
причина того, что нечто бело…
Вот почему проблема реальности внешнего мира представляет такой тяжелый крест для идеалистической философии, ибо эта реальность недоказуема мыслительными средствами, она только ощутима чувственностью, и в этом же состоит
причина нерасторжимости логического и алогического начал, столь характерной для всего
бытия.
Эта божественная Первооснова мира и
бытия есть и общая субстанция мира, ибо все обосновывается в Едином, имеет в нем и
причину, и цель, существует только его животворящей силой.
Если мы говорим, что мир есть творение Божие, мы установляем тем самым, что он не есть causa sui [
Причина самого себя (лат.).] (как определяет субстанцию Спиноза), он имеет
причину и источник
бытия не в себе самом, но вне себя, в Боге.
Комментируя эти суждения, св. Максим Исповедник прямо говорит: «Бог сам есть виновник и ничто, ибо все, как последствие, вытекает из Него, согласно
причинам как
бытия, так и небытия, ибо само ничто есть ограничение, ибо оно имеет
бытие благодаря тому, что оно есть ничто из существующего» («αυτός οϋν και μηδενός αίτιος πάντων αύτοδ υστερούν όντων, κατά της του είναι αΐτίαν καί γαρ αυτό το μηδέν στέρησίς εστίν έχει γαρ το είναι δια το μηδέν είναι των δντων» (S. Maximi scholia in lib. de div. nom., Migne, IV, 260–261).