Неточные совпадения
Почтмейстер.
Право,
война с турками. Это все француз гадит.
Солдат опять с прошением.
Вершками раны смерили
И оценили каждую
Чуть-чуть не в медный грош.
Так мерил пристав следственный
Побои на подравшихся
На рынке мужиках:
«Под
правым глазом ссадина
Величиной с двугривенный,
В средине лба пробоина
В целковый. Итого:
На рубль пятнадцать с деньгою
Побоев…» Приравняем ли
К побоищу базарному
Войну под Севастополем,
Где лил солдатик кровь?
— Как не можно? Как же ты говоришь: не имеем
права? Вот у меня два сына, оба молодые люди. Еще ни разу ни тот, ни другой не был на
войне, а ты говоришь — не имеем
права; а ты говоришь — не нужно идти запорожцам.
Одним словом, у меня все равносильное
право имеют, и — vive la guerre éternélle, [да здравствует вековечная
война (фр.).] — до Нового Иерусалима, разумеется!
«Да, что-то будет, — подумал Самгин. —
Война? Едва ли. Но — лучше
война. Создалось бы единство настроения. Расширятся
права Думы».
— Не имеете. Во дни
войны все
права граждан законно узурпирует государь император.
— Нет, — ответила она, вызывающе вскинув голову, глядя на него широко открытыми глазами. — И не будет революции,
война подавит ее, Антон
прав.
Говорил оратор о том, что
война поколебала международное значение России, заставила ее подписать невыгодные, даже постыдные условия мира и тяжелый для торговли хлебом договор с Германией. Революция нанесла огромные убытки хозяйству страны, но этой дорогой ценой она все-таки ограничила самодержавие. Спокойная работа Государственной думы должна постепенно расширять
права, завоеванные народом, европеизировать и демократизировать Россию.
Вопрос о том, что
войну начала Германия, что она главная виновница распространения гнетущей власти милитаризма над миром, что она нарушила нормы международного
права, вопрос дипломатический и военный — для нашей темы второстепенный.
Или вы думаете, что после взятия Бастилии, после террора, после
войны и голода, после короля-мещанина и мещанской республики я поверю вам, что Ромео не имел
прав любить Джульетту за то, что старые дураки Монтекки и Капулетти длили вековую ссору и что я ни в тридцать, ни в сорок лет не могу выбрать себе подруги без позволения отца, что изменившую женщину нужно казнить, позорить?
Купец — человек мира, а не
войны, упорно и настойчиво отстаивающий свои
права, но слабый в нападении; расчетливый, скупой, он во всем видит торг и, как рыцарь, вступает с каждым встречным в поединок, только мерится с ним — хитростью.
Сомнение в оправданности частной собственности, особенно земельной, сомнение в
праве судить и наказывать, обличение зла и неправды всякого государства и власти, покаяние в своем привилегированном положении, сознание вины перед трудовым народом, отвращение к
войне и насилию, мечта о братстве людей — все эти состояния были очень свойственны средней массе русской интеллигенции, они проникли и в высший слой русского общества, захватили даже часть русского чиновничества.
История русского народа одна из самых мучительных историй: борьба с татарскими нашествиями и татарским игом, всегдашняя гипертрофия государства, тоталитарный режим Московского царства, смутная эпоха, раскол, насильственный характер петровской реформы, крепостное
право, которое было самой страшной язвой русской жизни, гонения на интеллигенцию, казнь декабристов, жуткий режим прусского юнкера Николая I, безграмотность народной массы, которую держали в тьме из страха, неизбежность революции для разрешения конфликтов и противоречий и ее насильственный и кровавый характер и, наконец, самая страшная в мировой истории
война.
— Да почти ничего дальше, — продолжал Евгений Павлович, — я только хотел заметить, что от этого дело может прямо перескочить на
право силы, то есть на
право единичного кулака и личного захотения, как, впрочем, и очень часто кончалось на свете. Остановился же Прудон на
праве силы. В американскую
войну многие самые передовые либералы объявили себя в пользу плантаторов, в том смысле, что негры суть негры, ниже белого племени, а стало быть,
право силы за белыми…
— Итак, будем продолжать. Ты говоришь:"Эльзас-лотарингцы обязываются примириться с тем положением, в которое поставили их результаты
войны, и не имеют
права ссылаться на старое отечество, когда сила обстоятельств подарила их отечеством новым". Я говорю:"Эльзас-лотарингцы обязываются примириться с тем положением, в которое поставили их результаты
войны, и не имеют
права ссылаться на старое отечество, когда сила обстоятельств подарила их отечеством новым". Воля твоя, но мы говорим совершенно одно и то же!
— К вопросу, господа! — сказал я, — Вопрос заключается в следующем: вследствие неудач, испытанных Францией во время последней
войны, Бисмарк отнял у последней Эльзас и Лотарингию и присоединил их к Германии. Имеет ли он
право требовать, чтобы жители присоединенных провинций считали Германию своим отечеством и любили это новое отечество точно так, как бы оно было для них старым отечеством?
— Обыкновенная жизнь — самая жестокая
война, Евгений Константины, потому что она не знает даже коротких перемирий, а побежденный не может рассчитывать на снисхождение великодушного победителя. Трудно требовать от такой
войны уважения взаимных
прав и, особенно, искренности.
—
Право, не сумею вам ответить, — замялся старик, поднимаясь с кресла. — Должно быть, не любил. Сначала все было некогда: молодость, кутежи, карты,
война… Казалось, конца не будет жизни, юности и здоровью. А потом оглянулся — и вижу, что я уже развалина… Ну, а теперь, Верочка, не держи меня больше. Я распрощаюсь… Гусар, — обратился он к Бахтинскому, — ночь теплая, пойдемте-ка навстречу нашему экипажу.
Милан рассчитывал на приданое, но умная Наталья удержала за собой
право распоряжения своим состоянием, и Милан опустошал расходами на свой двор казначейство Сербии, которая после двух
войн (1876 и 1877/78 годов) была в 1882 году из княжества провозглашена королевством, к великому неудовольствию народа, боявшегося увеличения налогов.
—
Война! — вскрикнула Марья Дмитриевна. — Какая
война? Живорезы, вот и всё. Мертвое тело земле предать надо, а они зубоскалят. Живорезы,
право, — повторила она и сошла с крыльца и ушла в дом через задний ход.
«Они защищаются, и они правы. Никто не имеет
права управлять другими. Управлять другими можно только для блага того, кем управляешь. И тот, кто управляет, обязан избегать
войны; так же как и капитан корабля — избегать крушения.
«Тогда говорили: «Ах, если бы народы могли избирать тех, которые имели бы
право отказывать правительствам в солдатах и деньгах, пришел бы конец и военной политике». Теперь почти во всей Европе представительные правления, и, несмотря на то, военные расходы и приготовления к
войне увеличились в страшной пропорции.
Но другой вопрос, о том, имеют ли
право отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся от выгод, даваемых насилием правительства, автор разбирает подробно и приходит к заключению, что христианин, следующий закону Христа, если он не идет на
войну, не может точно так же принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в личных делах прибегать к власти, полиции или суду.
«Иисус Христос — мой господь и учитель, — говорит Баллу в одной из статей, обличающей непоследовательность христиан, признающих
право защиты и
войны.
Если римлянин, средневековый, наш русский человек, каким я помню его за 50 лет тому назад, был несомненно убежден в том, что существующее насилие власти необходимо нужно для избавления его от зла, что подати, поборы, крепостное
право, тюрьмы, плети, кнуты, каторги, казни, солдатство,
войны так и должны быть, — то ведь теперь редко уже найдешь человека, который бы не только верил, что все совершающиеся насилия избавляют кого-нибудь от какого-нибудь зла, но который не видел бы ясно, что большинство тех насилий, которым он подлежит и в которых отчасти принимает участие, суть сами по себе большое и бесполезное зло.
Конституция говорит: правительство имеет
право объявлять
войну, и я соглашаюсь, я поддерживаю это, я клянусь, что буду поддерживать.
С
войны Пепко вывез целый словарь пышных восточных сравнений и любил теперь употреблять их к месту и не к месту. Углубившись в
права, Пепко решительно позабыл целый мир и с утра до ночи зубрил, наполняя воздух цитатами, статьями закона, датами, ссылками, распространенными толкованиями и определениями. Получалось что-то вроде мельницы, беспощадно моловшей булыжник и зерно науки. Он приводил меня в отчаяние своим зубрением.
Около Думы народ. Идет заседание. Пробрались в зал. Речь о
войне, о помощи раненым. Какой-то выхоленный, жирный, так пудов на восемь, гласный, нервно поправляя золотое пенсне, возбужденно, с привизгом, предлагает желающим «добровольно положить живот свой за веру, царя и отечество», в защиту угнетенных славян, и сулит за это земные блага и царство небесное, указывая рукой прямой путь в небесное царство через
правую от его руки дверь, на которой написано: «Прием добровольцев».
Сенечка начал к каждому слову прибавлять слово-ерс, а это означало, что он уж закипает.
Право вести
войну казалось ему до такой степени неоспоримым, а определение неблагонадежности посредством неблагонадежности же до такой степени ясным, что в моих безобидных возражениях он уже усматривал чуть не намеренное противодействие. И может быть, и действительно рассердился бы на меня, если б не вспомнил, что сегодня утром ему"удалось". Воспоминание это явилось как раз кстати, чтоб выручить меня.
Но есть
войны протестующие, когда общество отбивает себе
права жизни от какой-нибудь домашней тирании или от внешнего насилия: те
войны почтенны, и вожди их стоят благословения людей.
Когда
война становится национальною, то все
права народные теряют свою силу.
Пришёл с
войны один из Морозовых, Захар, с георгиевским крестом на груди, с лысой, в красных язвах, обгоревшей головою; ухо у него было оторвано, на месте
правой брови — красный рубец, под ним прятался какой-то раздавленный, мёртвый глаз, а другой глаз смотрел строго и внимательно. Он сейчас же сдружился с кочегаром Кротовым, и хромой ученик Серафима Утешителя запел, заиграл...
Слава тебе, город Мемфис, где нашли мы
правую руку великого бога, руку
войны и защиты.
Кончилась
война, общество очнулось и потребовало изменений и улучшений; изменения стали делаться административным порядком: и литература туда же — принялась говорить о прогрессе, о гласности, о взятках, о крепостном
праве, об откупах и пр.
Возражение появилось в августе 1856 года, а между тем отменение крепостного
права решено было правительственным образом еще до конца восточной
войны.
Ты
прав;
Отца пример перед собою видеть —
То счастье для меня, и лучшей доли
Я б не желал, как только научиться
Ему в великом деле помогать.
Но не легко дается та наука,
А праздным быть несносно. Ты ж успел
Узнать
войну, ты отражал осаду,
Ты слышал пушек гром, пищалей треск,
Вокруг тебя летали ядра…
Конгресс уполномочивает объявить
войну. Мои представители уполномочивают делать это злодеяние от моего имени и по своему произволу. Они имеют власть обратить целую нацию в безбожных убийц и разбойников, они имеют власть объявлять справедливыми и
правыми все эти ужасы, они имеют
право дозволять совершение всех преступлений, и всё это на основании моего уполномочия.
Алина писала, в свою очередь, князю Лимбургу о дошедших до нее слухах, что его хотят женить на другой, уверяла, что ей также сделано блестящее предложение и что поэтому она освобождает его от данного слова и предлагает разойтись, тем более что нельзя же ей выходить замуж до признания
прав ее русским правительством и до получения документов о ее рождении, а этого нельзя получить раньше окончания все еще продолжавшейся
войны России с Турцией.
Видя отечество разоренным
войной, которая с каждым днем усиливается, а если и прекратится, то разве на самое короткое время, внимая мольбам многочисленных приверженцев, страдающих под тяжким игом, принцесса, приступая к своему делу, руководится не одним своим
правом, но и стремлениями чувствительного сердца. Она желала бы знать: примете ли вы, граф, участие в ее предприятии.
A
война все кипит, все пылает своим кровавым полымем. Все идут и идут на защиту
правого дела могучие русские дружины, смелая и непоколебимая мужественная армия и бесстрашно рвутся вперед на врагов отечества наши славные герои — чудо-богатыри!
— Ха-ха-ха! — раскатился первый голос грубым смехом. — Чего другого, a этого добра y них сколько хочешь… Если бы нам давали на день столько кружек пива, сколько приходится перевешивать этих собак, то,
право же,
война казалась бы довольно-таки сносной забавой.
Прежний, строго консервативный, монархический режим, отзывавшийся временами Меттерниха, уже канул. После
войны 1866 года империя Габсбургов радикально изменила свое обличье, сделалась дуалистическим государством, дала «мятежной» Венгрии
права самостоятельного королевства, завела и у себя, в Цизлейтании, конституционные порядки. Стало быть, иностранец уже не должен был бояться, что он будет более стеснен в своей жизни, чем даже и в Париже Второй империи.
— Поэт является голосом парода, и его задача — в том, чтобы в каждый момент отображать этот его голос. Я категорически утверждаю, — говорил он, — что в первые месяцы
войны глаза народа с восторгом и надеждою были обращены на Николая, и для того момента я был совершенно
прав, воспевая ему дифирамбы. А что будто бы царь прислал мне за эти стихи золотое перо, то это неправда, — прибавил он.
На террасе сидит Машенькина maman, женщина добрая, но с предрассудками; взглянув на взволнованное лицо дочери, она останавливает на мне долгий взгляд и вздыхает, как бы желая сказать: «Ах, молодежь, даже скрыть не умеете!» Кроме нее на террасе сидят несколько разноцветных девиц и между ними мой сосед по даче, отставной офицер, раненный в последнюю
войну в левый висок и в
правое бедро.
Мало того, уже много позже, в своем ответе, критикам «
Войны и мира» он с задором утверждает, что так называемые «ужасы крепостного
права» были редкими исключениями, что в общем крестьянам жилось тогда ничуть не хуже, чем теперь.
Что вы, например, скажете, сударь мой, насчет такого красноречивого факта: как только чумазый полез туда, куда его прежде не пускали — в высший свет, в науку, в литературу, в земство, в суд, то, заметьте, за высшие человеческие
права вступилась прежде всего сама природа и первая объявила
войну этой орде.
Граф Алексей Андреевич Аракчеев был
прав, заметив, если припомнит читатель, Екатерине Петровне Бахметьевой, что Зарудин опоздал со своей просьбой о переводе его в действующую армию, так как участие в союзнической
войне со стороны России окончено и наши войска возвратились.
В то время, когда весь поглощенный честолюбивыми замыслами Григорий Александрович Потемкин выказывал чудеса храбрости и недюжинные способности военачальника в
войне с турками, а между тем в Петербурге подготовлялся ему еще более высший служебный жребий — пост
правой руки мудрой государыни, в далеком Смоленске, в доме подполковника Василия Андреевича Энгельгардта, среди многочисленных дочерей последнего, рос миловидный десятилетний мальчик Володя — приемыш Василия Андреевича и его жены Марфы Александровны, старшей сестры Потемкина.
Мы вступили в междоусобную
войну с миссис Флебс. Она, как видно, не желает уступить мне ни капельки своих
прав на Володю. Я уважаю в ней всякие добродетели; но теперь я сама собственными глазами убедилась, что ее характер не годится для ребенка, вышедшего из того состояния, когда его нужно только мыть, поить, кормить и одевать. Она слишком сурова и требовательна. У Володи натура нервная, а ум будет, кажется, не очень быстрый. Нет ничего легче, как запугать его на первых порах.
Когда царь защищает
права и честь своего народа на
войне, царица должна оставаться с народом, залогом его спокойствия — по крайней мере до последней крайности, если у ней недостает духа умереть с честью этого народа.