Неточные совпадения
«Иисус Христос — мой господь и учитель, — говорит Баллу в одной из статей, обличающей непоследовательность христиан, признающих
право защиты и
войны.
Конституция говорит: правительство имеет
право объявлять
войну, и я соглашаюсь, я поддерживаю это, я клянусь, что буду поддерживать.
Но другой вопрос, о том, имеют ли
право отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся от выгод, даваемых насилием правительства, автор разбирает подробно и приходит к заключению, что христианин, следующий закону Христа, если он не идет на
войну, не может точно так же принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в личных делах прибегать к власти, полиции или суду.
«Тогда говорили: «Ах, если бы народы могли избирать тех, которые имели бы
право отказывать правительствам в солдатах и деньгах, пришел бы конец и военной политике». Теперь почти во всей Европе представительные правления, и, несмотря на то, военные расходы и приготовления к
войне увеличились в страшной пропорции.
«Они защищаются, и они правы. Никто не имеет
права управлять другими. Управлять другими можно только для блага того, кем управляешь. И тот, кто управляет, обязан избегать
войны; так же как и капитан корабля — избегать крушения.
Если римлянин, средневековый, наш русский человек, каким я помню его за 50 лет тому назад, был несомненно убежден в том, что существующее насилие власти необходимо нужно для избавления его от зла, что подати, поборы, крепостное
право, тюрьмы, плети, кнуты, каторги, казни, солдатство,
войны так и должны быть, — то ведь теперь редко уже найдешь человека, который бы не только верил, что все совершающиеся насилия избавляют кого-нибудь от какого-нибудь зла, но который не видел бы ясно, что большинство тех насилий, которым он подлежит и в которых отчасти принимает участие, суть сами по себе большое и бесполезное зло.
Дубровский видел, что теперь пользовались они происшедшим разрывом, и решился, вопреки всем понятиям о
праве войны, проучить своих пленников прутьями, коими запаслись они в его же роще, а лошадей отдать в работу, приписав к барскому скоту.
Г. Крестьянкин долго находился в военной службе и, наскучив жестокостями оной, а особливо во время войны, где великие насилия именем
права войны прикрываются, перешел в статскую.
Неточные совпадения
Почтмейстер.
Право,
война с турками. Это все француз гадит.
Солдат опять с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили каждую // Чуть-чуть не в медный грош. // Так мерил пристав следственный // Побои на подравшихся // На рынке мужиках: // «Под
правым глазом ссадина // Величиной с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: // На рубль пятнадцать с деньгою // Побоев…» Приравняем ли // К побоищу базарному //
Войну под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
— Как не можно? Как же ты говоришь: не имеем
права? Вот у меня два сына, оба молодые люди. Еще ни разу ни тот, ни другой не был на
войне, а ты говоришь — не имеем
права; а ты говоришь — не нужно идти запорожцам.
Одним словом, у меня все равносильное
право имеют, и — vive la guerre éternélle, [да здравствует вековечная
война (фр.).] — до Нового Иерусалима, разумеется!
«Да, что-то будет, — подумал Самгин. —
Война? Едва ли. Но — лучше
война. Создалось бы единство настроения. Расширятся
права Думы».