Неточные совпадения
Как и все добрые начальники, бригадир допускал эту
последнюю идею лишь с прискорбием; но мало-помалу он до того вник в нее, что не только смешал команду с
хлебом, но даже начал желать первой пуще
последнего.
Завтра же опять все на вас обрушится, до
последнего куска
хлеба; это уже нелепо-с.
— Ведомости о крестьянах, об оброке, о продаже
хлеба, об отдаче огородов… Помнишь ли, сколько за
последние года дохода было? По тысяче четыреста двадцати пяти рублей — вот смотри… — Она хотела щелкнуть на счетах. — Ведь ты получал деньги?
Последний раз тебе послано было пятьсот пятьдесят рублей ассигнациями: ты тогда писал, чтобы не посылать. Я и клала в приказ: там у тебя…
Зато Леру вынес нам множество банок… со змеями, потом камни, шкуры тигров и т. п. «Ну,
последние времена пришли! — говорил барон, — просишь у ближнего
хлеба, а он дает камень, вместо рыбы — змею».
Сторговав яиц, связку бубликов, рыбы и свежего пшеничного
хлеба, Маслова укладывала всё это в мешок, а Марья Павловна рассчитывалась с торговками, когда среди арестантов произошло движение. Всё замолкло, и люди стали строиться. Вышел офицер и делал
последние перед выходом распоряжения.
Последний дворовый человек чувствовал свое превосходство над этим бродягой и, может быть, потому именно и обращался с ним дружелюбно; а мужики сначала с удовольствием загоняли и ловили его, как зайца в поле, но потом отпускали с Богом и, раз узнавши чудака, уже не трогали его, даже давали ему
хлеба и вступали с ним в разговоры…
Перейдя реку Ситухе, мы подошли к деревне Крыловке, состоящей из 66 дворов. Следующая деревня, Межгорная (семнадцать дворов), была так бедна, что мы не могли купить в ней даже 4 кг
хлеба. Крестьяне вздыхали и жаловались на свою судьбу.
Последнее наводнение их сильно напугало.
Русские гувернанты у нас нипочем, по крайней мере так еще было в тридцатых годах, а между тем при всех недостатках они все же лучше большинства француженок из Швейцарии, бессрочно-отпускных лореток и отставных актрис, которые с отчаянья бросаются на воспитание как на
последнее средство доставать насущный
хлеб, — средство, для которого не нужно ни таланта, ни молодости, ничего — кроме произношения «гррра» и манер d'une dame de comptoir, [приказчицы (фр.).] которые часто у нас по провинциям принимаются за «хорошие» манеры.
Свинцовая рука царя не только задушила гениальное произведение в колыбели, не только уничтожила самое творчество художника, запутав его в судебные проделки и следственные полицейские уловки, но она попыталась с
последним куском
хлеба вырвать у него честное имя, выдать его за взяточника, казнокрада.
В два часа и матушка и сестрица сидят в гостиной;
последняя протянула ноги на стул: в руках у нее французская книжка, на коленях — ломоть черного
хлеба. Изредка она взглядывает на матушку и старается угадать по ее лицу, не сделала ли она «распоряжения». Но на этот раз матушка промахнулась или, лучше сказать, просто не догадалась.
В час или выезжают, или ожидают визитов. В
последнем случае сестра выходит в гостиную, держа в одной руке французскую книжку, а в другой — ломоть черного
хлеба (завтрака в нашем доме не полагается), и садится, поджавши ноги, на диван. Она слегка нащипывает себе щеки, чтобы они казались румяными.
Из станиц Михей Зотыч повернул прямо на Ключевую, где уже не был три года. Хорошего и тут мало было. Народ совсем выбился из всякой силы. Около десяти лет уже выпадали недороды, но покрывались то степным
хлебом, то сибирским. Своих запасов уже давно не было, и хозяйственное равновесие нарушилось в корне. И тут пшеничники плохо пахали, не хотели удобрять землю и везли на рынок
последнее. Всякий рассчитывал перекрыться урожаем, а земля точно затворилась.
В
последнюю зиму, когда строился у Стабровского завод, немец начал бывать у Колобовых совсем часто. Дело было зимой, и нужно было закупать
хлеб на будущий год, а главный рынок устраивался в Суслоне.
Социализм и анархизм — предельные этапы новой истории,
последние соблазны человечества, и страшны они своим внешним сходством с формами новой теократии, призванной окончательно разрешить проблемы
хлеба и власти, всех насытить и освободить.
В отчете инспектора сельского хозяйства приводится таблица урожаев за
последние пять лет, составленная по данным, которые начальник острова называет «праздными вымыслами»; из этой таблицы можно заключить приблизительно, что средний урожай зерновых
хлебов на Сахалине составляет сам-три.
Но он собой ужасно доволен остался; вспомните, говорит, нелицеприятные господа судьи, что печальный старец, без ног, живущий честным трудом, лишается
последнего куска
хлеба; вспомните мудрые слова законодателя: «Да царствует милость в судах».
Он погордился, погорячился; произошла перемена губернского начальства в пользу врагов его; под него подкопались, пожаловались; он потерял место и на
последние средства приехал в Петербург объясняться; в Петербурге, известно, его долго не слушали, потом выслушали, потом отвечали отказом, потом поманили обещаниями, потом отвечали строгостию, потом велели ему что-то написать в объяснение, потом отказались принять, что он написал, велели подать просьбу, — одним словом, он бегал уже пятый месяц, проел всё;
последние женины тряпки были в закладе, а тут родился ребенок, и, и… «сегодня заключительный отказ на поданную просьбу, а у меня почти
хлеба нет, ничего нет, жена родила.
Последние времена наступили:
хлеб, и тот весят на клейменых весах с печатью антихриста.
В
последнее время Мавра придумала не совсем хорошее средство добывать деньги на
хлеб: отправится к Рачителихе и начнет расписывать ей свою бедность.
Правду сказать, настоящим-то образом разгавливались бабушка, тетушки и отец: мать постничала одну Страстную неделю (да она уже и пила чай со сливками), а мы с сестрицей — только
последние три дня; но зато нам было голоднее всех, потому что нам не давали обыкновенной постной пищи, а питались мы ухою из окуней, медом и чаем с
хлебом.
Последний кусок
хлеба отнимает; продадут Ихменевку.
Но оскорбление с обеих сторон было так сильно, что не оставалось и слова на мир, и раздраженный князь употреблял все усилия, чтоб повернуть дело в свою пользу, то есть, в сущности, отнять у бывшего своего управляющего
последний кусок
хлеба.
Она не топила печь, не варила себе обед и не пила чая, только поздно вечером съела кусок
хлеба. И когда легла спать — ей думалось, что никогда еще жизнь ее не была такой одинокой, голой. За
последние годы она привыкла жить в постоянном ожидании чего-то важного, доброго. Вокруг нее шумно и бодро вертелась молодежь, и всегда перед нею стояло серьезное лицо сына, творца этой тревожной, но хорошей жизни. А вот нет его, и — ничего нет.
— Сколько я себя ни помню, — продолжал он, обращаясь больше к Настеньке, — я живу на чужих
хлебах, у благодетеля (на
последнем слове Калинович сделал ударение), у благодетеля, — повторил он с гримасою, — который разорил моего отца, и когда тот умер с горя, так он, по великодушию своему, призрел меня, сироту, а в сущности приставил пестуном к своим двум сыновьям, болванам, каких когда-либо свет создавал.
Калинович взглянул на нее и еще больше побледнел. Она подала ему письмо. Писала Палагея Евграфовна, оставшаяся теперь без куска
хлеба и без пристанища, потому что именьице было уж продано по иску почтмейстера. Страшными каракулями описывала она, как старик в
последние минуты об том только стонал, что дочь и зять не приехали, и как ускорило это его смерть… Калиновича подернуло.
Вы, юноши и неюноши, ищущие в Петербурге мест, занятий,
хлеба, вы поймете положение моего героя, зная, может быть, по опыту, что значит в этом случае потерять
последнюю опору, между тем как раздражающего свойства мысль не перестает вас преследовать, что вот тут же, в этом Петербурге, сотни деятельностей, тысячи служб с прекрасным жалованьем, с баснословными квартирами, с любовью начальников, могущих для вас сделать вся и все — и только вам ничего не дают и вас никуда не пускают!
— Не знаю… вряд ли! Между людьми есть счастливцы и несчастливцы. Посмотрите вы в жизни: один и глуп, и бездарен, и ленив, а между тем ему плывет счастье в руки, тогда как другой каждый ничтожный шаг к успеху, каждый кусок
хлеба должен завоевывать самым усиленным трудом: и я, кажется, принадлежу к
последним. — Сказав это, Калинович взял себя за голову, облокотился на стол и снова задумался.
Презрение и омерзение начинал он чувствовать к себе за свое тунеядство: человек деятельный по натуре, способный к труду, он не мог заработать какого-нибудь куска
хлеба и питался
последними крохами своей бедной любовницы — это уж было выше всяких сил!
Не видаясь более с дядей и не осмеливаясь даже писать ему, он
последнюю зиму, дожив, как говорится, до моту, что ни
хлеба, ни табаку, сделал, полупьяный, предложение Катрин, такой же полупьяный обвенчался с нею и совершенно уже пьяный выкрал ее из родительского дома.
И до того обрадовались, что прослезились и бросились"ручку"ловить. Как будто у этих людей накануне доеден был
последний каравай
хлеба, и, не спустись я к ним, словно с облаков, назавтра же им угрожала неминучая смерть.
Самый
последний из людей может что-нибудь для себя сделать, может добыть себе
хлеба — он один ничего не может.
В феврале были обмолочены
последние скирды
хлеба, в марте зерно лежало ссыпанное в закрома, а на днях вся наличность уже разнесена по книгам в соответствующие графы.
Там он жил в
последней степени унижения, никогда не наедался досыта и работал на своего антрепренера с утра до ночи; а в каторге работа легче, чем дома,
хлеба вдоволь и такого, какого он еще и не видывал; по праздникам говядина, есть подаяние, есть возможность заработать копейку.
Не первый он был и не
последний из тех, кто, попрощавшись с родными и соседями, взяли, как говорится, ноги за пояс и пошли искать долю, работать, биться с лихой нуждой и есть горький
хлеб из чужих печей на чужбине.
Поразительнейшим примером такого лицемерия были заботы русских землевладельцев во время
последнего года о борьбе с голодом, который они-то и произвели и которым они тут же пользовались, продавая не только
хлеб по самой высокой цене, но картофельную ботву по 5 рублей за десятину на топливо мерзнущим крестьянам.
Если же не всякий раз приходится сажать в тюрьму, бить и убивать людей, когда собирается землевладельцем аренда за землю и нуждающийся в
хлебе платит обманувшему его купцу тройную цену, и фабричный довольствуется платой пропорционально вдвое меньшей дохода хозяина, и когда бедный человек отдает
последний рубль на пошлину и подати, то происходит это оттого, что людей уже так много били и убивали за их попытки не делать того, чего от них требуется, что они твердо помнят это.
В самой
последней степени унижения, среди самой грустной, подавляющей сердце действительности, в компаньонках у одной старой, беззубой и брюзгливейшей барыни в мире, виноватая во всем, упрекаемая за каждый кусок
хлеба, за каждую тряпку изношенную, обиженная первым желающим, не защищенная никем, измученная горемычным житьем своим и, про себя, утопающая в неге самых безумных и распаленных фантазий, — она вдруг получила известие о смерти одного своего дальнего родственника, у которого давно уже (о чем она, по легкомыслию своему, никогда не справлялась) перемерли все его близкие родные, человека странного, жившего затворником, где-то за тридевять земель, в захолустье, одиноко, угрюмо, неслышно и занимавшегося черепословием и ростовщичеством.
Пишу к вам, пишу для того только, чтоб иметь
последнюю, может быть, радость в моей жизни — высказать вам все презренье мое; я охотно заплачу
последние копейки, назначенные на
хлеб, за отправку письма; я буду жить мыслию, что вы прочтете его.
Особенно сильная борьба шла именно в этом
последнем отделе газетных микроорганизмов, где каждая напечатанная строка являлась синонимом насущного
хлеба.
В продолжение моего рыбачьего поприща я заметил в уженье пескарей неизъяснимую странность: в реках и проточных прудах, особенно около кауза и вешняка, они клюют на удочку необыкновенно жадно; в больших непроточных прудах уже берут не так хорошо, а в маленьких прудках или копаных сажалках не берут вовсе, хотя бы и водились в них во множестве; еще странность: в
последних они берут иногда на
хлеб, а в реках — никогда.
Приятность этого уженья состоит в том, что оно спокойно и что в позднее осеннее время нельзя в других местах выудить никакой порядочной рыбы, кроме хищной; а из-под листьев мне случалось выуживать хороших язей, головлей и очень крупную плотву:
последняя брала на
хлеб, а первые — на крупных земляных червей.
Всего охотнее караси клюют на красных навозных червяков, или глист, но берут и на земляных червей и на
хлеб: к
последнему надо их приучить, бросая куски
хлеба для прикормки.
Брось это! — заговорила старуха, которая хотя и знала, что родственник ее напрасно жаловался на мужа и действительно в
последнее время ел даром
хлеб, но со всем тем искренно жалела о нем и всячески старалась удержать его.
— Ну, уж это
последнее дело! Журналы! Обличение! Если б это от меня зависело, я бы в этих в ваших журналах только и позволил печатать, что таксы на мясо или на
хлеб да объявления о продаже шуб да сапогов.
Женщина осталась с дочкой — ни вдова, ни замужняя, без куска
хлеба. Это было в Воронеже, она жила в доме купца Аносова, дяди Григория Ивановича, куда
последний приехал погостить. За год до этого, после рождения младшей дочери Нади, он похоронил жену. Кроме Нади, остались трехлетний Вася и пятилетняя Соня.
Потом он, по местному обычаю, принял «прощеные визиты», которые у нас купечество делает на масленице всем крупным должностным лицам, развозя огромные «прощеные
хлебы», и сам отдал эти визиты и разослал еще бόльшие постные
хлебы с изюмом, провел
последний масленичный вечер с архиереем, с которым они друг к другу питали взаимное уважение, и затем в течение четырех первых дней первой недели поста, как приезжал со службы, уединялся в свой кабинет, и входивший к нему туда слуга не раз заставал его перед образом.
— Еще несколько слов, Ольга… и я тебя оставлю. Это мое
последнее усилие… если ты теперь не сжалишься, то знай — между нами нет более никаких связей родства… — я освобождаю тебя от всех клятв, мне не нужно женской помощи; я безумец был, когда хотел поверить слабой девушке бич небесного правосудия… но довольно! довольно. Послушай: если б бедная собака, иссохшая, полуживая от голода и жажды, с визгом приползла к ногам твоим, и у тебя бы был кусок
хлеба, один кусок
хлеба… отвечай, что бы ты сделала?..
Друг твоего отца отрыл старинную тяжбу о землях и выиграл ее и отнял у него всё имение; я видал отца твоего перед кончиной; его седая голова неподвижная, сухая, подобная белому камню, остановила на мне пронзительный взор, где горела
последняя искра жизни и ненависти… и мне она осталась в наследство; а его проклятие живо, живо и каждый год пускает новые отрасли, и каждый год всё более окружает своею тенью семейство злодея… я не знаю, каким образом всё это сделалось… но кто, ты думаешь, кто этот нежный друг? — как, небо!.. в продолжении 17-ти лет ни один язык не шепнул ей: этот
хлеб куплен ценою крови — твоей — его крови! и без меня, существа бедного, у которого вместо души есть одно только ненасытимое чувство мщения, без уродливого нищего, это невинное сердце билось бы для него одною благодарностью.
На Керчь мы шли уже не берегом, а степью, в видах сокращения пути, в котомке у нас была всего только одна ячменная лепёшка фунта в три, купленная у татарина на
последний наш пятак. Попытки Шакро просить
хлеба по деревням не приводили ни к чему, везде кратко отвечали: «Много вас!..» Это была великая истина: действительно, до ужаса много было людей, искавших куска
хлеба в этот тяжёлый год.
Во-первых, пусто, потому что домашний персонал имеется только самый необходимый; во-вторых, неудовлетворительно по части питья и еды, потому что полезные домашние животные упразднены, дикие, вследствие истребления лесов, эмигрировали, караси в пруде выловлены, да и хорошего печеного
хлеба, пожалуй, нельзя достать; в-третьих, плохо и по части газетной пищи, ежели Заманиловка, по очень счастливому случаю, не расположена вблизи станции железной дороги (это было в особенности чувствительно во время
последней войны); в-четвертых, не особенно весело и по части соседей, ибо ежели таковые и есть, то разносолов у них не полагается, да и ездить по соседям, признаться, не в чем, так как каретные сараи опустели, а бывшие заводские жеребцы перевелись; в-пятых, наконец, в каждой Заманиловке культурный человек непременно встречается с вопросом о бешеных собаках.