Неточные совпадения
На первый раз трудно было разобраться в такой
массе цифр, и Веревкин
половину бумаг сложил в свой объемистый портфель с оборванными ремнями и сломанным замком.
Рахметов, попросив соседскую служанку сходить в булочную, поставил самовар, подал, стали пить чай; Рахметов с полчаса посидел с дамами, выпил пять стаканов чаю, с ними опростал
половину огромного сливочника и съел страшную
массу печенья, кроме двух простых булок, служивших фундаментом: «имею право на это наслажденье, потому что жертвую целою
половиною суток».
Сентябрь уже подходил к
половине; главная
масса полевых работ отошла; девушки по вечерам собирались в девичьей и сумерничали; вообще весь дом исподволь переходил на зимнее положение.
На всех этих жилетах в первой
половине поста блещут цепи с
массой брелоков.
Из Нижнего я выехал в первой
половине июня на старом самолетском пароходе «Гоголь», где самое лучшее было — это жизнерадостный капитан парохода, старый волгарь Кутузов, знавший каждый кусок Волги и под водой и на суше как свою ладонь. Пассажиров во всех трех классах было
масса. Многие из них ехали с выставки, но все, и бывшие, и не бывшие на выставке, ругались и критиковали. Лейтмотив был у всех...
Те исполнили приказание своего повелителя с замечательною скоростью и ловкостью и приторговали
массу хлеба, который недели через две потянулся в Москву; а Тулузов, тем временем в ближайших окрестностях заарендовав несколько водяных и ветряных мельниц, в
половине поста устроил на всех почти рынках московских лабазы и открыл в них продажу муки по ценам прежних лет.
В каком другом месте, где русский народ собирается в больших
массах, отделите вы от него кучу в двести пятьдесят человек, из которых
половина была бы грамотных?
«Происходит это неоспоримо от расходов, вызываемых содержанием войска и поглощающих треть и даже
половину бюджетов всех европейских государств. Самое печальное при этом то, что этому возрастанию бюджетов и обеднению
масс не предвидится конца. Что такое социализм, как не протест против этого крайне ненормального положения, в котором находится большая часть населения нашей части света».
Я не знаю и не могу сказать, обладала ли Олеся и
половиной тех секретов, о которых говорила с такой наивной верой, но то, чему я сам бывал нередко свидетелем, вселило в меня непоколебимое убеждение, что Олесе были доступны те бессознательные, инстинктивные, туманные, добытые случайным опытом, странные знания, которые, опередив точную науку на целые столетия, живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьями, в темной, замкнутой народной
массе, передаваясь как величайшая тайна из поколения в поколение.
Владимир принялся рьяно за дела; ему понравилась бюрократия, рассматриваемая сквозь призму девятнадцати лет, — бюрократия хлопотливая, занятая, с нумерами и регистратурой, с озабоченным видом и кипами бумаг под рукой; он видел в канцелярии мельничное колесо, которое заставляет двигаться
массы людей, разбросанных на
половине земного шара, — он все поэтизировал.
Всю первую
половину мая шли непрерывные дожди, а мы двигались без палаток. Бесконечная глинистая дорога подымалась на холм и спускалась в овраг чуть ли не на каждой версте. Идти было тяжело. На ногах комья грязи, серое небо низко повисло, и беспрерывно сеет на нас мелкий дождь. И нет ему конца, нет надежды, придя на ночлег, высушиться и отогреться: румыны не пускали нас в жилье, да им и негде было поместить такую
массу народа. Мы проходили город или деревню и становились где-нибудь на выгоне.
В последней
половине прошедшего столетия особенно развился вкус к произведениям этого рода, и огромная
масса переводных романов, выдерживавших по нескольку изданий, свидетельствует о том, с каким усердием публика русская читала их.
Из всех тогдашних конгрессов, на каких я присутствовал, Съезд Интернационального Союза рабочих (о котором я говорил выше) был, без сомнения, самый содержательный и важный по своим последствиям. Идеи Маркса, создавшего это общество, проникли с тех пор всюду и у нас к
половине 90-х годов, то есть около четверти века спустя, захватили
массу нашей молодежи и придали ее настроениям гораздо более решительный характер общественной борьбы и наложили печать на все ее мироразумение.
До
половины 70-х годов в русской публике Гонкуров, наверно, знали только усердные читатели французских романов на языке подлинников; но наша читающая
масса, принужденная довольствоваться переводами, не знала о них почти ничего.
При такой хлопотливой деятельности хватало еще времени ходить в церковь на службу, служить на дворянской
половине и пространно отвечать на
массу праздных и непраздных вопросов, какими любят сыпать интеллигентные богомольцы.