Неточные совпадения
Когда Анна вышла в шляпе и накидке и, быстрым движением красивой руки играя зонтиком, остановилась подле него, Вронский с чувством облегчения оторвался от пристально устремленных на него жалующихся глаз Голенищева и с новою любовию взглянул на свою прелестную, полную
жизни и радости
подругу.
Когда бы
жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой, —
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В
подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог!
Как мыслитель и как художник, он ткал ей разумное существование, и никогда еще в
жизни не бывал он поглощен так глубоко, ни в пору ученья, ни в те тяжелые дни, когда боролся с
жизнью, выпутывался из ее изворотов и крепчал, закаливая себя в опытах мужественности, как теперь, нянчась с этой неумолкающей, волканической работой духа своей
подруги!
Там был записан старый эпизод, когда он только что расцветал, сближался с
жизнью, любил и его любили. Он записал его когда-то под влиянием чувства, которым жил, не зная тогда еще, зачем, — может быть, с сентиментальной целью посвятить эти листки памяти своей тогдашней
подруги или оставить для себя заметку и воспоминание в старости о молодой своей любви, а может быть, у него уже тогда бродила мысль о романе, о котором он говорил Аянову, и мелькал сюжет для трогательной повести из собственной
жизни.
Он вспомнил, что когда она стала будто бы целью всей его
жизни, когда он ткал узор счастья с ней, — он, как змей, убирался в ее цвета, окружал себя, как в картине, этим же тихим светом; увидев в ней искренность и нежность, из которых создано было ее нравственное существо, он был искренен, улыбался ее улыбкой, любовался с ней птичкой, цветком, радовался детски ее новому платью, шел с ней плакать на могилу матери и
подруги, потому что плакала она, сажал цветы…
— Чем это — позвольте спросить? Варить суп, ходить друг за другом, сидеть с глазу на глаз, притворяться, вянуть на «правилах», да на «долге» около какой-нибудь тщедушной слабонервной
подруги или разбитого параличом старика, когда силы у одного еще крепки,
жизнь зовет, тянет дальше!.. Так, что ли?
Вера сообщала, бывало, своей
подруге мелочной календарь вседневной своей
жизни, событий, ощущений, впечатлений, даже чувств, доверила и о своих отношениях к Марку, но скрыла от нее катастрофу, сказав только, что все кончено, что они разошлись навсегда — и только. Жена священника не знала истории обрыва до конца и приписала болезнь Веры отчаянию разлуки.
Когда, перед сватовством, жениху захотелось хоть издали взглянуть на будущую
подругу своей
жизни, это позволили ему сделать только в виде исключительной милости, и то при таких условиях: жениха заперли в комнату, и он мог видеть невесту только в замочную скважину.
— Эх, голубчик, чего ты убиваешься? Али наших сестер цыганок не ведаешь? Нрав наш таков, обычай. Коли завелась тоска-разлучница, отзывает душеньку во чужу-дальню сторонушку — где уж тут оставаться? Ты Машу свою помни — другой такой
подруги тебе не найти — и я тебя не забуду, сокола моего; а
жизнь наша с тобой кончена!
— Ах, мой милый, да разве трудно до этого додуматься? Ведь я видала семейную
жизнь, — я говорю не про свою семью: она такая особенная, — но ведь у меня есть же
подруги, я же бывала в их семействах; боже мой, сколько неприятностей между мужьями и женами — ты не можешь себе вообразить, мой милый!
Она описывала ему свою пустынную
жизнь, хозяйственные занятия, с нежностию сетовала на разлуку и призывала его домой, в объятия доброй
подруги; в одном из них она изъявляла ему свое беспокойство насчет здоровья маленького Владимира; в другом она радовалась его ранним способностям и предвидела для него счастливую и блестящую будущность.
Молодая институтка была девушка умная, бойкая, энергическая, с прибавкой пансионской восторженности и врожденного чувства благородства. Деятельная и пылкая, она внесла в существование ученицы-подруги больше
жизни и движения.
Христианство сначала понимало, что с тем понятием о браке, которое оно развивало, с тем понятием о бессмертии души, которое оно проповедовало, второй брак — вообще нелепость; но, делая постоянно уступки миру, церковь перехитрила и встретилась с неумолимой логикой
жизни — с простым детским сердцем, практически восставшим против благочестивой нелепости считать
подругу отца — своей матерью.
Ему сделалось страшно, страшно за себя, за ту девушку, которая сегодня сделается его
подругой на всю
жизнь…
Покинув привычный насмешливый тон,
С любовью, с тоской бесконечной,
С участием брата напутствовал он
Подругу той
жизни беспечной!
— Ну, ему ее
жизнь и стоило устроить! — воскликнула Прыхина, всегда и во всех случаях
жизни готовая возвысить и оправдать свою
подругу.
Аннинька зажимала рот m-lle Эмме рукой и продолжала свое, как ее ни уговаривала рассудительная
подруга, не любившая в
жизни никакой суеты, даже в любви.
Аннинька пользовалась этим моментом душевного расслабления своей
подруги, забиралась к ней с ногами на кровать и принималась без конца рассказывать о своей любви, как те глупые птички, которые щебечут в саду на заре от избытка преисполняющей их
жизни.
Она говорила о
жизни с
подругами, говорила подолгу, обо всем, но все — и она сама — только жаловались, никто не объяснял, почему
жизнь так тяжела и трудна.
Словом сказать, при взгляде на Старосмыслова и его
подругу как-то невольно приходило на ум: вот человек, который жил да поживал под сению Кронебергова лексикона, начиненный Евтропием и баснями Федра, как вдруг в его
жизнь, в виде маленькой женщины, втерлось какое-то неугомонное начало и принялось выбрасывать за борт одну басню за другой.
— За тех, кого они любят, кто еще не утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце — всюду заметно присутствие
жизни, в глазах не угас еще блеск, на щеках не остыл румянец, не пропала свежесть — признаки здоровья; кто бы не истощенной рукой повел по пути
жизни прекрасную
подругу, а принес бы ей в дар сердце, полное любви к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы…
Она говорила разумно, как все бабы нашей улицы, и, должно быть, с этого вечера я потерял интерес к ней; да и
жизнь пошла так, что я все реже встречал
подругу.
Юлия Филипповна. Да. Потом меня просвещали замужние
подруги… Но больше всех — я обязана мужу. Это он изуродовал мое воображение… он привил мне чувство любопытства к мужчине. (Смеется. От группы мужчин отделяется Шалимов и медленно идет к женщинам.) А я уродую ему
жизнь. Есть такая пословица: взявши лычко — отдай ремешок.
Два раза меняли самовар, и болтали, болтали без умолку. Вспоминали с Дубровиной-Баум Пензу, первый дебют, Далматова, Свободину, ее
подругу М.И.М., только что кончившую 8 классов гимназии. Дубровина читала монологи из пьес и стихи, — прекрасно читала… Читал и я отрывки своей поэмы, написанной еще тогда на Волге, — «Бурлаки», и невольно с них перешел на рассказы из своей бродяжной
жизни, поразив моих слушательниц, не знавших, как и никто почти, моего прошлого.
Аксюша. Я не могу тебе сказать с чего, я неученая. А пусто, вот и все. По-своему я так думаю, что с детства меня грызет горе да тоска; вот, должно быть, подле сердца-то у меня и выело, вот и пусто. Да все я одна; у другой мать есть, бабушка, ну хоть нянька или
подруга; все-таки есть с кем слово сказать о
жизни своей, а мне не с кем, — вот у меня все и копится. Плакать я не плачу, слез у меня нет, и тоски большой нет, а вот, говорю я тебе, пусто тут, у сердца. А в голове все дума. Думаю, думаю.
Настя. «Ненаглядная, говорит, моя любовь! Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой… и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя
жизни…» А леворверт у него — агромадный и заряжен десятью пулями… «Прощай, говорит, любезная
подруга моего сердца! — решился я бесповоротно… жить без тебя — никак не могу». И отвечала я ему: «Незабвенный друг мой… Рауль…»
Затем он упрекал ее мужа в недальновидности: не покупает домов, которые продаются так выгодно. И теперь уж Юлии казалось, что в
жизни этого старика она — не единственная радость. Когда он принимал больных и потом уехал на практику, она ходила по всем комнатам, не зная, что делать и о чем думать. Она уже отвыкла от родного города и родного дома; ее не тянуло теперь ни на улицу, ни к знакомым, и при воспоминании о прежних
подругах и о девичьей
жизни не становилось грустно и не было жаль прошлого.
— Квакай, матушка, — отвечал Илья Макарович, и без того недовольный тем, что его почти насильно уводят домой. — Научись говорить по-русски, да тогда и квакай; а то капусту выучилась есть вместо апельсин, а говорить в пять лет не выучилась. Ну, прощайте, Анна Михайловна! — добавил он, взяв шляпу и подав свернутую кренделем руку
подруге своей
жизни.
Я понял, что в выборе
подруги на всю
жизнь должно быть нечто особое, нечто роковое для того, чтобы брак был крепок.
Старик сильно тосковал, потеряв скромную
подругу своей многотрудной
жизни.
И только одно спасло его в эти дни от самоубийства: та желтая тошнота, тревога предчувствия, знак идущего, верная
подруга незавершенной
жизни, при появлении которой не верилось ни в университет, ни в свое лицо, ни в свои слова. Нужно только подождать, еще немного подождать: слишком грозен был зов взволнованной земли, чтобы остаться ему гласом вопиющего в пустыне.
Потом ей видится Италия, Неаполь, Рим и Палестина — она везде ему нужна, она ему
подруга; у ней нет для себя желаний, она вся жертва, и это
жизнь ее — та
жизнь, какой она хотела.
Долго я бродил без крова и пристанища, преданный зимним мятелям, как южная птица, отставшая от
подруг своих, долго жить — было целью моей
жизни.
Город давно знал о её связи со сватом и, строго осудив за это, отшатнулся от неё, солидные люди запретили дочерям своим,
подругам Натальи, ходить к ней, дочери порочной женщины, снохе чужого, тёмного мужика, жене надутого гордостью, угрюмого мужа; маленькие радости девичьей
жизни теперь казались Наталье большими и яркими.
Он вломился в разгульную
жизнь фабричных девиц, как медведь на пасеку. Вначале эта
жизнь, превышая всё, что он слышал о ней, поразила его задорной наготою слов и чувств; всё в ней было развязано, показывалось с вызывающим бесстыдством, об этом бесстыдстве пели и плакали песни, Зинаида и
подруги её называли его — любовь, и было в нем что-то острое, горьковатое, опьяняющее сильнее вина.
Это были весьма милые и образованные девушки, в особенности меньшая Варвара, до конца
жизни бывшая преданною
подругой моей матери, которую снабжала интересными книгами, так как отец, кроме «Московских Ведомостей» и «Вестника Европы», никаких книг не выписывал.
Она любила своих
подруг, своих наставниц, страстно любила своего отца, и, конечно, если бы судьба послала ей доброго мужа, она сделалась бы доброй женой и нежной матерью, и вся бы
жизнь ее протекла в выполнении этого чувства любви, как бы единственной нравственной силы, которая дана была ей с избытком от природы.
Я вошел за ним в комнаты; казалось, все было в них по-прежнему; но я заметил во всем какой-то странный беспорядок, какое-то ощутительное отсутствие чего-то; словом, я ощутил в себе те странные чувства, которые овладевают нами, когда мы вступаем в первый раз в жилище вдовца, которого прежде знали нераздельным с
подругою, сопровождавшею его всю
жизнь.
— Нет, я счастлива, что вы избрали меня в
подруги своей
жизни, — так сказала она, приклонясь к моему плечу… О! она была многому обучена, как окажется после; знала всю иностранную мифологию, оттого и отвечала с такою остротою.
Любовь (как в бреду).
Жизнь и смерть — две
подруги верные, две сестры родные, мама.
Венеровский. Да, Любовь Ивановна, любовь — для таких девиц, как ваша
подруга, — это слово только. А мы устроим нашу
жизнь так, чтоб мы не могли стеснять, я — вашу, а вы — мою свободу. Ежели мы хотим, мы можем соединиться, а наскучило нам, мы можем разойтись, не стесняя один другого. Потом,
жизнь наша не должна быть омрачена никакими предрассудками. Ежели бы вы вдруг нашли или я бы нашел, что нам тяжело жить вместе, мы должны иметь право разойтись без упреков, без желчи. Все это ново, но это просто.
Она способна, кажется, создать новую
жизнь, а живет между тем в той же пошлости, в какой и все ее
подруги, потому что от этой пошлости некуда уйти ей.
Как приятней ручейка
Блеск на лоне луга,
Будь вся
жизнь ее светла,
Будь веселость, как была,
Дней ее
подруга.
— Нина Израэл, — сказала она, положив мне на плечо свою красивую, нежную руку, — вам делает честь подобное заступничество за
подругу… Бескорыстная дружба — одно из лучших проявлений в нашей
жизни. Нина Израэл, ради вас я прощаю вашу
подругу Рамзай! И, в свою очередь, извиняюсь перед господином Ренталем за то, что в моем институте учится такая дерзкая, невоспитанная барышня, как она.
Миршенские бабы да девки баню ту не забыли: в попреках
подругам за разгульную
жизнь и теперь они ее поминают.
Безмужняя вдовица как сказала, так и сделала — заменила она Дуне родную мать, всю любовь непорочного сердца перенесла на дочку незабвенной
подруги, вся
жизнь ее в Дуне была…
Сама Дуня едва держалась на ногах от переживаемого страха за
жизнь подруги…
Дуня с наслаждением сладкой печали читала и перечитывала эти письма, в которых говорилось о новой счастливой доле ее
подруги… О любви и нежных о ней заботах доброй благодетельницы княгини Маро… О том, что она поступила в Тифлисскую гимназию и что о лучшей
жизни ей, Наташе, нечего и мечтать. Княгиня Маро стала ее второю матерью, не отказывающей ей ни в чем, решительно ни в чем. И под впечатлением этих писем тоска по уехавшей
подруге незаметно таяла в Дунином сердце.
Так вот во что превратилась полная огня и
жизни Наташа! Вот к чему ведет хваленая «живая
жизнь»! Вместо живого человека — сильная, плодовитая самка, родящее и кормящее тело с тупою головою,
подруга мужу только по постели и по обеденному столу. Самое ценное — духовная
жизнь мужа ей чужда, она не понимает ее и только, как попугай, повторяет за мужем его слова…
Хотя Нюша Горелова, закадычная «на
жизнь и на смерть»
подруга молоденькой сербки Милицы Петрович, могла бы многое что рассказать, но она скорее даст отрезать себе язык, нежели выдаст
подругу. Не скажет она, где её Миля, не скажет ни за что!