Неточные совпадения
Как рукомойник кланяться
Готов за водку всякому,
А есть казна —
поделится,
Со встречным все пропьет!
— Нет, не зубы — ты вся болишь; скажи мне… что у тебя?
Поделись горем
со мной…
— Рада бы, хоть сейчас
со двора! Нам с Верой теперь вдвоем нужно девушку да человека. Да не пойдут! Куда они
денутся? Избалованы, век — на готовом хлебе!
Говорил он о многом, казалось, хотел бы все сказать, все высказать еще раз, пред смертною минутой, изо всего недосказанного в жизни, и не поучения лишь одного ради, а как бы жаждая
поделиться радостью и восторгом своим
со всеми и вся, излиться еще раз в жизни сердцем своим…
Этот первобытный коммунизм всегда красной нитью проходил во всех его действиях. Трудами своей охоты он одинаково
делился со всеми соседями независимо от национальности и себе оставлял ровно столько, сколько давал другим.
Китайцы
поделились со стрелками жидкой похлебкой, которую они сварили из листьев папоротника и остатков чумизы. После такого легкого ужина, чтобы не мучиться голодом, все люди легли спать. И хорошо сделали, потому что завтра выступление было назначено еще раньше, чем сегодня.
До обеда кое-как еще дотягивал я время, толкуя
со старостой, разъезжая по работам или обходя новые заведения; но коль скоро начинало смеркаться, я совершенно не знал куда
деваться.
Лавчонка запиралась в одиннадцать часов, и я всегда из бани торопился не опоздать, чтобы найти время побеседовать
со стариком о театре и поэзии, послушать его новые стихи,
поделиться своими.
Сидит человек на скамейке на Цветном бульваре и смотрит на улицу, на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома человек пять, и вдруг — никого! Куда они
девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и
со свертком в другой…
Мы
делились наперебой воспоминаниями, оба увлеченные одной темой разговора, знавшие ее каждый
со своей стороны. Говорили беспорядочно, одно слово вызывало другое, одна подробность — другую, одного человека знал один с одной стороны, другой — с другой. Слово за слово, подробность за подробностью, рисовали яркие картины и типы.
— Вот проклятущие! Чужих
со своим ведром не пущают к фанталу, а за ихнее копейку выплачивай сторожу в будке. А тот с начальством
делится.
Именно под этим впечатлением Галактион и отправился к Луковникову, чтобы
поделиться со стариком своею радостью, а вместо этого получился такой разгром, какого он еще не испытывал.
Арестантам и при нем жилось так же дурно, как и до него, но, несомненно, его наблюдения, которыми он
делился с начальством и
со своими подчиненными, и его «Дело», независимое и откровенное, быть может, послужили началом для новых, хороших веяний.
Это большинство
делится на две категории: одни съедают пай у себя на квартирах
со своими семьями или половинщиками, другие, командированные на работы далеко за пределы тюрьмы, съедают его там, где работают.
Зайца увидишь по большей части издали, можешь подойти к нему близко, потому что лежит он в мокрое время крепко, по инстинкту зная, что на голой и черной земле ему, побелевшему бедняку, негде спрятаться от глаз врагов своих, что даже сороки и вороны нападут на него
со всех сторон с таким криком и остервенением, что он в страхе не будет знать, куда
деваться…
За то, что ты промен берешь
со всех, а с ним не
делишься.
Не было внешнего давления, как в казенное время, но «вольные» рабочие
со своей волчьей волей не знали, куда
деваться, и шли работать к той же компании на самых невыгодных условиях, как вообще было обставлено дело: досыта не наешься и с голоду не умрешь.
Кишкин подсел на свалку и с час наблюдал, как работали старатели. Жаль было смотреть, как даром время убивали… Какое это золото, когда и пятнадцать долей
со ста пудов песку не падает. Так, бьется народ, потому что
деваться некуда, а пить-есть надо. Выждав минутку, Кишкин поманил старого Турку и сделал ему таинственный знак. Старик отвернулся, для видимости покопался и пошабашил.
— Ничего я не знаю… — упрямо повторяла Таисья. — Наше дело маленькое.
Со своею одною головой не знаешь куда
деваться, а куда уж других судить!
Изба
делилась сенями по-москалиному на две половины: в передней жил сам старик
со старухой и дочерью, а в задней — Терешка с своей семьей.
…Сегодня известие: А. И. Давыдова получила разрешение ехать на родину. Летом
со всей семьей будет в доме Бронникова. Таким образом, в Сибири из приехавших жен остается одна Александра Васильевна. Ей тоже был вопрос вместе с нами. Я не знаю даже, куда она
денется, если вздумают отпустить. Отвечала, что никого родных не имеет, хотя я знаю, что у нее есть сестра и замужняя дочь.
— Ах, молодчинище! — радостно воскликнул Лихонин, которого восхищала в репортере какая-то особенная, ленивая, немногословная и в то же время самоуверенная небрежность. — Вы и
со мной
поделитесь коньяком?
— И ничего интересного не услышишь, — заметила ей с насмешкой Прыхина, и затем, заметив, что все уже интересное для Юлии рассказала, она встала, простилась с ней и побежала еще к одной своей подружке, чтоб рассказать ей об этом же. Катишь каждою новостью любила
поделиться со всеми своими приятельницами.
— То американцы… Эк вы приравняли… Это дело десятое. А по-моему, если так думать, то уж лучше не служить. Да и вообще в нашем деле думать не полагается. Только вопрос: куда же мы с вами
денемся, если не будем служить? Куда мы годимся, когда мы только и знаем — левой, правой, — а больше ни бе, ни ме, ни кукуреку. Умирать мы умеем, это верно. И умрем, дьявол нас задави, когда потребуют. По крайности не даром хлеб ели. Так-то, господин филозуф. Пойдем после ученья
со мной в собрание?
— А я, сударь, от родителей, в Москве, еще маленька осталась, ну, братья тоже были, торговлю имели; думали-думали, куда
со мной
деваться, и решили в скиты свезти. Конечно, они тут свои расчеты держали, чтобы меня как ни на есть от наследства оттереть, ну, да по крайности хоть душе моей добро сделали — и на том спасибо!
Есть и у Александрова множество летних воспоминаний, ярких, пестрых и благоуханных; вернее — их набрался целый чемодан, до того туго, туго набитый, что он вот-вот готов лопнуть, если Александров не
поделится со старыми товарищами слишком грузным багажом… Милая потребность юношеских душ!
— Будь же
со мной откровенна, Олеся. Не знаю, смогу ли я тебе помочь, но, может быть, хоть совет какой-нибудь дам… Ну, наконец, просто тебе легче станет, когда
поделишься горем.
Войницкий. Вот это самое. Ты продашь имение, превосходно, богатая идея… А куда прикажешь
деваться мне
со старухой матерью и вот с Соней?
Мне страстно хотелось пасть к ее ногам, умолять, чтобы она не плакала в одиночку, а
делилась бы
со мной своим горем, и ровный шум моря заворчал в моих ушах уже как мрачное пророчество, и я видел впереди новые слезы, новые скорби и потери.
— Кроме кладбища, мне теперь положительно негде бывать, — говорила она мне
со смехом. — Город прискучил до отвращения. У Ажогиных читают, поют, сюсюкают, я не переношу их в последнее время; ваша сестра — нелюдимка, mademoiselle Благово за что-то ненавидит меня, театра я не люблю. Куда прикажете
деваться?
Роль таких женщин самая незавидная, и они попадают на барки вместе
со своими любовниками или просто оттого, что некуда больше
деваться.
Все ямщики засмеялись, и пристыженный Андрей не знал уже куда
деваться от насмешек, которые на него посыпались, как вдруг
со стороны Петербурга зазвенел колокольчик.
Но через шесть недель опять наступила пора визитов, и плакать стало некогда. Надо было ехать к ma tante, к топ oncle, к comtesse Romanzoff и
со всеми
поделиться своим горем. Вся в черном, немного бледная, с опущенными глазами, Ольга Сергеевна была так интересна, так скромно и плавно скользила по паркету гостиных, что все в почтительном безмолвии расступались перед нею, и в один голос решили: c'est une sainte! это святая!
Дело было устроено так удобно, что тому, кто не хотел сам лично входить в какие-нибудь сделки, не было и никакой необходимости заниматься этим самолично. В известной части старший сам сделывался с поставщиками и приемщиками и
делился со всеми своими сослуживцами, без объяснения путей и источников дохода. При таком порядке каждый «купался» без всякого насилия своей скромности и своей совести. Не доносить же на старших, — да и чем подкрепить донос? Все скажут: «это неправда» и «мир зинет — правда сгинет».
— И
со мной
поделись… Ладно?..
Но, наконец, старик не выдержал и
со слезами в голосе заговорил о том, что
делиться он не даст, пока жив, что дом у него слава богу, а разделить — все по миру пойдут.
Авдотья Максимовна. Что вы
со мной сделали!.. Куда я теперь
денусь?.. Как я домой покажусь?..
Бывало, родитель гостинцев к празднику ей пришлет,
со всеми-то она, белая голубушка,
поделится, никого-то не забудет, себе, почитай, ничего не покинет, все подружкам раздаст.
Оля поглядела на меня, на гостей, на мужа… и захохотала. Ей стало вдруг смешно, весело. На лице ее я прочел желание
поделиться со всей этой обедающей толпой своим внезапно набежавшим на нее счастьем, и, не имея возможности передать его на словах, она вылила его в своем смехе.
— Теперь мне, как говорится, море по колено! — бормотала она, идя
со мной к дому и судорожно сжимая мой локоть. — Утром я не знала, куда
деваться от ужаса, а сейчас… сейчас, мой хороший великан, я не знаю, куда
деваться от счастья! Там сидит и ждет меня муж… Ха-ха! Мне-то что? Хоть бы он даже был крокодил, страшная змея… ничего не боюсь! Я тебя люблю и знать ничего не хочу.
На другой же день утром Полояров открыто и совершенно неожиданно для Лубянской заявил членам коммуны о том, что состоит с нею в натуральном браке; но такая откровенность, к удивлению девушки, никому не показалась ни странною, ни зазорною, ни неуместною; напротив, все приняли известие это как самую простую, достодолжную и обыденную вещь, и только одна Лубянская сама же покраснела до ушей и,
со слезами досады на глазах, не знала куда
деваться от устремившихся на нее равнодушных и каких-то словно бы оценочных взглядов.
— Но ты
поделишься твоей тайной
со мной, неправда ли, Гуль-Гуль? — спрашиваю я, загораясь искренним интересом.
Володя возвращался положительно ошеломленный от всего виденного и торопился поскорее
поделиться впечатлениями
со своими в Петербурге.
— Дай тебе Господи! — молвила Манефа. — Будешь богат — не забудь сира, нища и убога,
делись со Христом своим богатством… Неимущему подашь — самому Христу подашь. А паче всего в суету не вдавайся, не поклонничай перед игемонами да проконсулами.
Однако и Дуня не лишена дружбы Дорушки, очень доброй по природе. Несмотря на новых подруг, Дорушка по-прежнему раздает свои гостинцы подругам, и
делится добрячка с ними каждым куском. По-прежнему ровна и ласкова она
со всеми, а с Дуней ласковее всех, но нет теперь времени Дорушке посвящать все свои досуги Дуне. Целыми днями просиживает она за работой. Изучает выкройки, образцы… Шьет больше, нежели требуется в приюте, словом, всячески готовится к сложной роли будущей хозяйки мастерской.
Войницкий. Вот это самое… Ты продашь имение… Превосходно, богатая идея… А куда прикажешь
деваться мне
со старухой матерью?
— Нет, ничего. Я думала, что ты
со мной
поделишься. Я всегда
делюсь.
— Нет, я тебе покажу… просто на пакете написано… И прямо говорится, чтобы она
поделилась и с матерью, и
со мною.
Я был при этом деле, меня за водкой в трактир посылали; ну,
со мной писарь не
делился, даже стаканчика не поднес, но как я по нашей бедности, по видимости, значит, человек ненадежный, нестоющий, то нас обеих судили; его в острог, а меня, дал бог, оправдали по всем правам.
— Нет, вы поймите: я все их фальшивые счета провожу по книгам, а они
со мною не
делятся!