Неточные совпадения
Как в ноги губернаторше
Я пала, как
заплакала,
Как стала говорить,
Сказалась усталь
долгая,
Истома непомерная,
Упередилось времечко —
Пришла моя пора!
Спасибо губернаторше,
Елене Александровне,
Я столько благодарна ей,
Как матери родной!
Сама крестила мальчика
И имя Лиодорушка —
Младенцу избрала…
Мы весь родительский
долг исполнили, немца приняли и деньги по третям наперед ему
платим.
К первому разряду относились
долги, которые надо было сейчас же
заплатить или, во всяком случае, для уплаты которых надо было иметь готовые деньги, чтобы при требовании не могло быть минуты замедления.
Он умолял ее спасти его честь, продать ее имение, чтобы
заплатить его
долги.
— Мне кажется, — сказал он, — что, показав оба готовность драться и
заплатив этим
долг условиям чести, вы бы могли, господа, объясниться и кончить это дело полюбовно.
Я думал уж о форме плана
И как героя назову;
Покамест моего романа
Я кончил первую главу;
Пересмотрел всё это строго;
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу;
Цензуре
долг свой
заплачуИ журналистам на съеденье
Плоды трудов моих отдам;
Иди же к невским берегам,
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы дань:
Кривые толки, шум и брань!
Не платившего должника приковывали цепью к пушке, где должен был он сидеть до тех пор, пока кто-нибудь из товарищей не решался его выкупить и
заплатить за него
долг.
К тому же вы вот обещались и Амалии Ивановне
долг заплатить; я ведь слышал.
Марья Ивановна приняла письмо дрожащею рукою и,
заплакав, упала к ногам императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в
долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
Заложить деревню? Разве это не тот же
долг, только неумолимый, неотсрочимый?
Плати каждый год — пожалуй, на прожиток не останется.
Этот
долг можно
заплатить из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не пришло!
«Слезами и сердцем, а не пером благодарю вас, милый, милый брат, — получил он ответ с той стороны, — не мне награждать за это: небо наградит за меня! Моя благодарность — пожатие руки и
долгий,
долгий взгляд признательности! Как обрадовался вашим подаркам бедный изгнанник! он все „смеется“ с радости и оделся в обновки. А из денег сейчас же
заплатил за три месяца
долгу хозяйке и отдал за месяц вперед. И только на три рубля осмелился купить сигар, которыми не лакомился давно, а это — его страсть…»
—
Долг, — повторила она настойчиво, — за отданные друг другу лучшие годы счастья
платить взаимно остальную жизнь…
— Нет-с, я сам хочу
заплатить, и вы должны знать почему. Я знаю, что в этой пачке радужных — тысяча рублей, вот! — И я стал было дрожащими руками считать, но бросил. — Все равно, я знаю, что тысяча. Ну, так вот, эту тысячу я беру себе, а все остальное, вот эти кучи, возьмите за
долг, за часть
долга: тут, я думаю, до двух тысяч или, пожалуй, больше!
Отец один раз
заплатил за сына 230 рублей
долга,
заплатил и другой раз 600 рублей; но объявил сыну, что это последний раз, что если он не исправится, то он выгонит его из дома и прекратит с ним сношения.
Та самая Половодова, которая в течение
долгих лет была только обидно вежлива с Хионией Алексеевной, та Половодова, которая не
заплатила ей визита.
Вот и передняя, потом большая комната с какими-то столами посредине, а вот и сама Надя, вся в черном, бледная, со строгим взглядом… Она узнала отца и с радостным криком повисла у него на шее. Наступила
долгая пауза, мучительно счастливая для всех действующих лиц, Нагибин потихоньку
плакал в холодных сенях, творя про себя молитву и торопливо вытирая бумажным платком катившиеся по лицу слезы.
Да я и никакого права не имела быть к нему требовательною за этот
долг, — прибавила она вдруг, и что-то решительное зазвенело в ее голосе, — я сама однажды получила от него денежное одолжение еще большее, чем в три тысячи, и приняла его, несмотря на то, что и предвидеть еще тогда не могла, что хоть когда-нибудь в состоянии буду
заплатить ему
долг мой…
— Ах, мой миленький, еще 64 дня осталось! Ах, какая тоска здесь! Эти два дня шли
дольше тех трех дней. Ах, какая тоска! Гадость какая здесь, если бы ты знал, мой миленький. До свиданья, мой милый, голубчик мой, — до вторника; а эти три дня будут
дольше всех пяти дней. До свиданья, мой милый. («Гм, гм! Да! Гм! — Глаза не хороши. Она
плакать не любит. Это нехорошо. Гм! Да!»)
— На что же-с! В ней, в пустошоночке-то, и всего десятин семьдесят вряд ли найдется, так я бы на круг по двадцати рубликов
заплатил. Часточку
долга и скостили бы, а остальное я бы подождал.
— Говорят: за четыре. Долг-то ведь тоже когда-нибудь
платить придется.
— Эту лошадь — завтра в деревню. Вчера на Конной у Илюшина взял за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет… На той неделе обоз с рыбой из-за Волги пришел. Ну, барышники у них лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато в
долг. Каждый понедельник трешку
плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки привезут товар в Москву и половину лошадей распродадут…
Так как в сумму дохода вошли также кормовые и пособия от казны и деньги, полученные по почте, и так как доход ссыльного составляется главным образом из заработков, которые дает ему казна,
платя ему подчас умышленно высокую цену, то добрая половина дохода оказывается фикцией и
долг в казну на самом деле выше, чем он показан.
— От нас, от нас, поверьте мне (он схватил ее за обе руки; Лиза побледнела и почти с испугом, но внимательно глядела на него), лишь бы мы не портили сами своей жизни. Для иных людей брак по любви может быть несчастьем; но не для вас, с вашим спокойным нравом, с вашей ясной душой! Умоляю вас, не выходите замуж без любви, по чувству
долга, отреченья, что ли… Это то же безверие, тот же расчет, — и еще худший. Поверьте мне — я имею право это говорить: я дорого
заплатил за это право. И если ваш бог…
— Все кричат: богатство! — жаловался Кишкин. — А только вот я не вижу его до сих пор… Нечем
долг заплатить баушке Лукерье. Тут тебе паровая машина, тут вскрышка, тут бутара, тут плотина… За все деньги подай, а деньги из одного кармана.
На другой день приезда моего в Москву (14 марта) комедиант Яковлев вручил мне твою записку из Оренбурга. Не стану тебе рассказывать, как мне приятно было получить о тебе весточку; ты довольно меня знаешь, чтоб судить о радости моей без всяких изъяснений. Оставил я Петербург не так, как хотелось, вместо пяти тысяч достал только две и то после
долгих и несносных хлопот.
Заплатил тем, кто более нуждались, и отправился на первый случай с маленьким запасом.
В двадцать один год Ульрих Райнер стал
платить матери своей денежный
долг. Он давал уроки и переменил с матерью мансарду на довольно чистую комнату, и у них всякий день кипела кастрюлька вкусного бульона.
И рыдал, и рыдал приказчик Финогешка, тянучи
долгий плач Иосифа, рассказывая по порядку, как...
Сыночек-то, говорят, не выходя еще из корпуса, тридцать тысяч
долгов наделал —
плати маменька!..
Если я был счастлив когда-нибудь, то это даже и не во время первых упоительных минут моего успеха, а тогда, когда еще я не читал и не показывал никому моей рукописи: в те
долгие ночи, среди восторженных надежд и мечтаний и страстной любви к труду; когда я сжился с моей фантазией, с лицами, которых сам создал, как с родными, как будто с действительно существующими; любил их, радовался и печалился с ними, а подчас даже и
плакал самыми искренними слезами над незатейливым героем моим.
Если принято
платить карточный
долг на другой день по проигрыше — это «почва»; если можно воспользоваться несоблюдением тех или других формальностей, чтоб оттягать у соседа дом, — это тоже «почва».
— Да, — отвечал с прежнею грустною улыбкою Дубовский. — Теперь главная его султанша француженка, за которую он одних
долгов заплатил в Париже двадцать пять тысяч франков, и если б вот мы пришли немного пораньше сюда, так, наверное, увидали бы, как она прокатила по Невскому на вороной паре в фаэтоне с медвежьею полостью… Стоит это чего-нибудь или нет?
Тут он вспомнил про 12 р., которые был должен Михайлову, вспомнил еще про один
долг в Петербурге, который давно надо было
заплатить; цыганский мотив, который он пел вечером, пришел ему в голову; женщина, которую он любил, явилась ему в воображении, в чепце с лиловыми лентами; человек, которым он был оскорблен 5 лет тому назад, и которому не отплатил за оскорбленье, вспомнился ему, хотя вместе, нераздельно с этими и тысячами других воспоминаний, чувство настоящего — ожидания смерти и ужаса — ни на мгновение не покидало его.
— Который меня купил (при этом он особенно — и странно, и забавно, и насмешливо блеснул глазами и как будто улыбнулся). Разрешение в сенате взяли. Еще покутил,
долги заплатил, да и пошел. Вот и все. Что же, сечь меня не могут… пять рублей есть… А может, война…
В 1880 году издавал газету И. И Смирнов, владелец типографии и арендатор всех театральных афиш, зарабатывавший хорошие деньги, но всегда бывший без гроша и в
долгу, так как был азартный игрок и все ночи просиживал за картами в Немецком клубе. В редких случаях выигрыша он иногда появлялся в редакции и даже
платил сотрудникам. Хозяйственной частью ведал соиздатель И.М. Желтов, одновременно и книжник и трактирщик, от которого зависело все дело, а он считал совершенно лишним
платить сотрудникам деньги.
Николай Всеволодович вошел в комнату; ребенок, увидев его, припал к старухе и закатился
долгим детским
плачем; та тотчас же его вынесла.
Долгов его не
плати никогда.
— Раскаетесь, — проговорил камергер, — потому что я вам
долга моего тогда не
заплачу!
— Страшно я нуждаюсь теперь в деньгах: постояльцы некоторые не
платят, запасы дорожают, номера к осени надобно почистить. Не можешь ли ты мне уплатить твой
долг?
— О, нет, зачем же? — воскликнула она. — Если бы я стала получать с вас все ваши
долги мне, вам пришлось бы много
заплатить; и я теперь требую от вас одного, чтобы вы мне выдали бумагу на свободное прожитие в продолжение всей моей жизни, потому что я желаю навсегда разъехаться с вами и жить в разных домах.
— О, я по очень простой причине так долго беседовала с Ченцовым!.. Я уговаривала его не
платить вам своего
долга, который я вам
заплачу за него, и вы можете этот
долг завтра же вычесть из денег, которые получаются с имения покойной матери моей и у которой я все-таки наследница!
— Из этих денег я не решусь себе взять ни копейки в уплату
долга Ченцова, потому что, как можно ожидать по теперешним вашим поступкам, мне, вероятно, об них придется давать отчет по суду, и мне там совестно будет объявить, что такую-то сумму дочь моя мне
заплатила за своего обожателя.
— Так зачем же я-то буду говорить вам? Дура, что ли, я? Помощи вашей мне никакой не нужно, а вы извольте
заплатить мне
долг и съезжайте с моей квартиры.
— Я… ничего особенного не делал и очень рад, что вы пришли ко мне… я должен еще
заплатить вам мой
долг!
Говорят также, будто она кругом в
долгу — пастуху задолжала! за пастушину два года не
платит! — с ужасом восклицают соседние помещицы, которые, в ожидании сумы, на обухе рожь молотят, — но она не
платит, не
платит, и вдруг как-то обернется да всем и
заплатит.
— Батюшка-князь, — взвизгнул он вдруг, бросая нож свой и подымаясь на ноги, — дозволь мне прежде всего тебе честно
долг заплатить!
А Павел отвечал так: «Дражайшая родительница! хотя вы
долгов за меня еще не
платили, но выговор в названии меня мотом беспрепятственно принимаю, в чем и прошу чувствительнейше принять уверение».
Сами они так рассказывали, и весь острог это знал: их заподозрили в том, что они слишком много задолжали работникам, а так как, несмотря на свое большое состояние, были скупы и жадны, то и перерезали киргизов, чтобы не
платить им
долгу.
Мне негде было взять денег — жалованье мое
платили деду, я терялся, не зная — как быть? А лавочник, в ответ на мою просьбу подождать с уплатою
долга, протянул ко мне масленую, пухлую, как оладья, руку и сказал...
Ни один из этих офицеров не согласится передернуть в картах, не
заплатить карточный
долг, выдать товарища, убежать с поля сражения или бросить знамя.