Неточные совпадения
— И будете вы
платить мне
дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его начетверо: одну часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
У ночи много звезд прелестных,
Красавиц много на Москве.
Но ярче всех подруг небесных
Луна в воздушной синеве.
Но та, которую не смею
Тревожить лирою моею,
Как величавая луна,
Средь жен и дев блестит одна.
С какою гордостью небесной
Земли касается она!
Как негой грудь ее полна!
Как томен взор ее чудесный!..
Но полно, полно; перестань:
Ты
заплатил безумству
дань.
Я думал уж о форме плана
И как героя назову;
Покамест моего романа
Я кончил первую главу;
Пересмотрел всё это строго;
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу;
Цензуре долг свой
заплачуИ журналистам на съеденье
Плоды трудов моих отдам;
Иди же к невским берегам,
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы
дань:
Кривые толки, шум и брань!
— Еще бы вы не верили! Перед вами сумасшедший, зараженный страстью! В глазах моих вы видите, я думаю, себя, как в зеркале. Притом вам двадцать лет: посмотрите на себя: может ли мужчина, встретя вас, не
заплатить вам
дань удивления… хотя взглядом? А знать вас, слушать, глядеть на вас подолгу, любить — о, да тут с ума сойдешь! А вы так ровны, покойны; и если пройдут сутки, двое и я не услышу от вас «люблю…», здесь начинается тревога…
Забылся я неосторожно:
Теперь
плачу безумства
дань…
Райский, кружась в свете петербургской «золотой молодежи», бывши молодым офицером, потом молодым бюрократом,
заплатил обильную
дань поклонения этой красоте и, уходя, унес глубокую грусть надолго и много опытов, без которых мог обойтись.
«Да, артист не должен пускать корней и привязываться безвозвратно, — мечтал он в забытьи, как в бреду. — Пусть он любит, страдает,
платит все человеческие
дани… но пусть никогда не упадет под бременем их, но расторгнет эти узы, встанет бодр, бесстрастен, силен и творит: и пустыню, и каменья, и наполнит их жизнью и покажет людям — как они живут, любят, страдают, блаженствуют и умирают… Зачем художник послан в мир!..»
Осмотрев тщательно дворцы, парки, скверы, биржу,
заплатив эту
дань официальному любопытству, я уже все остальное время жил по-своему.
Вы знаете, что Япония разделена на уделы, которые все зависят от сиогуна,
платят ему
дань и содержат войска. Город Нагасаки принадлежит ему, а кругом лежат владения князей.
Как ни привык глаз смотреть на эти берега, но всякий раз, оглянешь ли кругом всю картину лесистого берега, остановишься ли на одном дереве, кусте, рогатом стволе, невольно трепет охватит душу, и как ни зачерствей,
заплатишь обильную
дань удивления этим чудесам природы. Какой избыток жизненных сил! какая дивная работа совершается почти в глазах! какое обилие изящного творчества пролито на каждую улитку, муху, на кривой сучок, одетый в роскошную одежду!
Ликейцы находились в зависимости и от китайцев,
платили прежде и им
дань; но японцы, уничтожив в XVII столетии китайский флот и десант, посланный из Китая для покорения Японии, избавили и ликейцев от китайской зависимости.
Сознание бессилия идеи, отсутствия обязательной силы истины над действительным миром огорчает нас. Нового рода манихеизм овладевает нами, мы готовы, par dépit, [с досады (фр.).] верить в разумное (то есть намеренное) зло, как верили в разумное добро — это последняя
дань, которую мы
платим идеализму.
Услышит ежели купец, где господин раба истязает или работой томит, — должен за него выкуп внести; или где ежели господин непосильные
дани взыскивает, а рабам
платить не из чего — и тут купец должен на помощь рабам прийти.
Наконец пришла и желанная смерть. Для обеих сторон она была вожделенным разрешением. Савельцев с месяц лежал на печи, томимый неизвестным недугом и не получая врачебной помощи, так как Анфиса Порфирьевна наотрез отказала позвать лекаря. Умер он тихо, испустив глубокий вздох, как будто радуясь, что жизненные узы внезапно упали с его плеч. С своей стороны, и тетенька не печалилась: смерть мужа освобождала от обязанности
платить ежегодную
дань чиновникам.
Плакала слабая женщина, платившая
дань своей слабости.
Встречая в людях готовность
платить ему эту
дань, он смягчался; нервы его успокоивались; он начинал жмурить котиком свои черные глазки и вести бархатным баском разумные и поучительные речи.
— Крестьяне? крестьянину, сударь,
дани платить надо, а не о приобретении думать. Это не нами заведено, не нами и кончится. Всем он
дань несет; не только казне-матушке, а и мне, и тебе, хоть мы и не замечаем того. Так ему свыше прописано. И по моему слабому разуму, ежели человек бедный, так чем меньше у него, тем даже лучше. Лишней обузы нет.
Уж на что, кажется, проще:
дани платить — ан и тут навстречу вопрос летит: а откуда ты их возьмешь?
Выходит из рядов Тяпкин-Ляпкин и отдувается. Разумеется, ищут, где у него шкура, и не находят. На нет и суда нет — ступай с глаз долой… бунтовщик! Тяпкин-Ляпкин смотрит веселее: слава богу, отделался! Мы тоже наматываем себе на ус: значит,"проникать","рассматривать","обсуждать"не велено. А все-таки каким же образом
дани платить? — вот, брат, так штука!
— Что это вы, Петербургу, видно,
дань платите? — продолжал Белавин, садясь и опираясь на свою с золотым набалдашником трость.
Поверь: невинные забавы,
Любовь и мирные дубравы
Милее сердцу во сто крат —
Теперь, утратив жажду брани,
Престал
платить безумству
дани,
И, верным счастием богат,
Я все забыл, товарищ милый,
Все, даже прелести Людмилы».
И,
заплатив эту последнюю
дань неистребимой потребности восторгаться, Бамбаев побежал в станционную избу, где опять и не без некоторых загвоздок произносилось его имя.
Жаль мне рода, что для хлеба
Маять век свой осужден;
Мысль его стремится в небо,
Сам над плугом он согбен;
Всем страданьям, без изъятья,
Должен
дань он
заплатить,
И не лучше ль было б, братья,
Вовсе смертному не жить?
Так, под 1113 годом, говоря о печерской
дани, которой не хотели
платить новгородцы, автор замечает: «Писатели приписывают сие тому, что князь Всеволод Мстиславич, быв не токмо кроток, но и слаб, не содержал их в надлежащем порядке, оттого и своевольствовали».
Первая вышла в короли Жужелица, и Анна Акимовна-солдат
платила ей
дань, а потом тетушка стала королем, и Анна Акимовна попала в мужики, или «тютьки», что вызвало общий восторг, а Агафьюшка вышла в принцы и застыдилась от удовольствия.
Злодейство ль совершил
Иль
заплатил Руси величью
дань я —
Решит земля в годину испытанья!
Недостаточные и празднолюбивые гуляки были немедленно посажены на пашню — если же по его расчету труд их оказывался недостаточным, то он отдавал их в батраки другим крестьянам, за что сии
платили ему добровольную
дань, а отдаваемые в холопство имели полное право откупаться, заплатя сверх недоимок двойной год.<овой> оброк.
Село Горюхино издревле принадлежало знаменитому роду Белкиных. Но предки мои, владея многими другими отчинами, не обращали внимания на сию отдаленную страну. Горюхино
платило малую
дань и управлялось старшинами, избираемыми народом на вече, мирскою сходкою называемом.
Когда прошла живость первого впечатления и успокоились мои раздраженные нервы, я осмелился сказать, что мне не по душе такая нечеловеческая, ветхозаветная твердость, что можно покоряться воле божией без фанатизма,
платя в то же время полную
дань своей человеческой природе.
Агишин. С достоинством. Не радоваться, не удивляться его подаркам, а принимать их равнодушно, с холодностью, как должную
дань. Надо ему дать почувствовать, что все его дары — ничто в сравнении с тем счастием, которое вы ему дали. Одним словом, надо его так выдержать, чтобы он с удовольствием возил воду, когда его запрягут. Да, вы создали себе блаженную будущность, Нина Александровна, хотя, надо признаться, вы и не дешево за это
заплатили.
Мне чудилось в тех звуках толкованье
И тайный ключ к загадочным чертам;
Росло души неясное желанье,
Со счастьем грусть мешалась пополам;
То юности
платил, должно быть,
дань я.
Чего хотел, не понимал я сам,
Но что-то вслух уста мои шептали,
Пока меня к столу не призывали.
А живут те некрасовцы во ослабе: старую веру соблюдают, ни от кого в том нет им запрету; делами своими на «кругах» заправляют, турскому султану
дани не
платят, только как война у турки зачнется, полки свои на службу выставляют…
— Что делать?
платить когда-нибудь
дань удивления неразрешимым тайнам — удел почти всеобщий.
Екатерина Алексеевна первая взошла наверх, восторженным взором
заплатила мимоходом
дань очаровательным видам, представляющимся с площадки, и устремила его потом на схимника, сидевшего спиною к ней на ветхой скамейке и облокотясь в глубокой задумчивости на перилы, лицом к полудню.
Воспоминания прошлой любви его к княжне разгорелись было при этом случае; он
заплатил ей
дань несколькими слезами.
Порешили на том, чтобы внести в его казну 50 пудов серебра [15 500 рублей.], а затем
платить ежегодно черную, или народную
дань, возвратить ему прилегающие к Вологде земли, берега Пинеги, Мезени, Нелевючи, Выи, Песчальной Суры и Пильи горы.
Когда вы были ведомы Литвою и
платили ей поголовную
дань свою, я не бременил вас своею такою же, но только истребовал законной доли своей, установленной веками, дедами и отцами нашими; вы же замышляли и прежде и теперь сделаться отступниками от нее, стало быть и от меня, и хотите опять предаться Литве, несмотря на завещание предков: блюсти повиновение законное старшему удельному князю Русскому.
Веселый каламбурист, любитель петь романсы, хотя немилосердно и беззастенчиво фальшивя, он уже около двух лет был ежедневным гостем Марьи Викентьевны,
платя за это знакомство обильную
дань, как ей, так и Агнессе Михайловне.
Художник то
платил этим рассказам
дань слезами, то, воспламенясь любовью к прекрасному, пожимал с восторгом руку лекаря; иногда качал головой, как бы не совсем уверенный в исполнении высоких надежд его.
Сколькими благословениями провожала меня бабушка, сколько слез пролили мы с ней при расставании, какую
дань заплатил я ими моему доброму гувернеру за его попечения о моем образовании и воспитании!
Плачу тем
дань не званию и богатству вашему, не видам каким-либо, но высокому достоинству человека, которое в вас нашел.
Правда,
платил он изредка
дань веку своему, щеголяя в проповедях схоластическою ученостью, которою голова его была изобильно снабжена, тревожа с высоты кафедры робкие умы слушателей варварскими терминами из физики и математики и возбуждая от сна вечного не только героев Греции и Рима, но даже Граций и Минерву, с которыми он редко где-нибудь расставался.
— Возьми, государь, с нас такую
дань, какую мы будем в силах
заплатить тебе, только не требуй новгородцев к себе на службу и не поручай им оберегать северо-западные пределы России. Молим тебя об этом униженно.
Хотя в описываемое нами время «сибирский царь» Кучум и был данником Иоанна IV, но русское господство за Каменным поясом, то есть за Уралом, было слабо и ненадежно. Сибирские татары, признав московского царя своим верховным властителем, не только неаккуратно и худо
платили ему
дань, но даже частыми набегами тревожили стоящую на тогдашнем рубеже русском Великую Пермь.
Утвердивши же власть над Тобольской ордою, переманив к себе многих степных киргизов и женив своего сына Алея на дочери ногайского князя Тип-Акмета, он почувствовал себя самостоятельным и перестал исполнять обязанности московского данника, сносился тайно со свирепыми черемисами, возбуждая их к бунту против московского государя и под угрозой смертной казни запрещал остякам и вогуличам
платить древнюю
дань России.
Домашние проливали слезы, слушая эту ужасную исповедь сердца доселе скромной, стыдливой девушки, которая в состоянии здравого рассудка предпочла бы смерть, чем сказать при стольких свидетелях половину того, что она произнесла в помешательстве ума. Казалось, мать ее сама поколебалась этим зрелищем и показала знаки сильнейшей горести; но это состояние души ее было мгновенное. Она старалась прийти в себя и устыдилась своей слабости — так называла она
дань, которую
заплатила природе.
Волынской отвечал, как придворный, что он не мог не
заплатить невольной
дани красоте.
Карла. Эка ты башка! ведь все Лифлянды в старину были за Россиею, за домом Пресвятыя Богородицы; города-то построены нашими благоверными русскими князьями и
платили нам
дань. В смуты наши пришел швед из-за моря — вот, смотрите, из-за этого.
Когда вы были ведомы Литвою и
платили ей поголовную
дань свою, я не обременял вас своею такою же, но только истребовал законной доли своей, установленной веками, дедами и отцами нашими; вы же замышляли прежде и теперь сделаться отступниками от нее, стало быть и от меня, и хотите опять предаться Литве, несмотря на завещание предков: блюсти повиновение законное старшему удельному князю Русскому.