Неточные совпадения
Вместо веселой
петербургской жизни ожидала меня скука в
стороне глухой и отдаленной.
Он родился, учился, вырос и дожил до старости в Петербурге, не выезжая далее Лахты и Ораниенбаума с одной, Токсова и Средней Рогатки с другой
стороны. От этого в нем отражались, как солнце в капле, весь
петербургский мир, вся
петербургская практичность, нравы, тон, природа, служба — эта вторая
петербургская природа, и более ничего.
Небольшое сельцо Колотовка, принадлежавшее некогда помещице, за лихой и бойкий нрав прозванной в околотке Стрыганихой (настоящее имя ее осталось неизвестным), а ныне состоящее за каким-то
петербургским немцем, лежит на скате голого холма, сверху донизу рассеченного страшным оврагом, который, зияя как бездна, вьется, разрытый и размытый, по самой середине улицы и пуще реки, — через реку можно по крайней мере навести мост, — разделяет обе
стороны бедной деревушки.
И все-таки я много нового для себя воспринял в
петербургской атмосфере, мне открылись новые
стороны жизни.
И разве он не видал, что каждый раз перед визитом благоухающего и накрахмаленного Павла Эдуардовича, какого-то балбеса при каком-то посольстве, с которым мама, в подражание модным
петербургским прогулкам на Стрелку, ездила на Днепр глядеть на то, как закатывается солнце на другой
стороне реки, в Черниговской губернии, — разве он не видел, как ходила мамина грудь и как рдели ее щеки под пудрой, разве он не улавливал в эти моменты много нового и странного, разве он не слышал ее голос, совсем чужой голос, как бы актерский, нервно прерывающийся, беспощадно злой к семейным и прислуге и вдруг нежный, как бархат, как зеленый луг под солнцем, когда приходил Павел Эдуардович.
— А то, что шутки в
сторону, в самом деле оденьтесь…
Петербургская одна дама приехала к вам.
— Здравствуйте, — проговорил своим приветливым тоном Белавин, и после обычных с обеих
сторон жалоб на
петербургскую погоду Калинович сказал...
Евсей, подпоясанный ремнем, весь в пыли, здоровался с дворней; она кругом обступила его. Он дарил
петербургские гостинцы: кому серебряное кольцо, кому березовую табакерку. Увидя Аграфену, он остановился как окаменелый, и смотрел на нее молча, с глупым восторгом. Она поглядела на него сбоку, исподлобья, но тотчас же невольно изменила себе: засмеялась от радости, потом заплакала было, но вдруг отвернулась в
сторону и нахмурилась.
С другой
стороны, являлась мысль, что ведь и он, этот замотавшийся
петербургский чиновник, родился тоже не таким, а дошел до своего настоящего длинным путем и что я, повидимому, иду именно по этому пути.
— Да, и от чего стал задумываться… от"
Петербургских ведомостей"! С реформами там нынче все поздравляют, ну вот он читал-читал, да и вообрази себе, что идет он по длинномудлинному коридору, а там, по обеим
сторонам, все пеленки… то бишь все реформы развешены! Эхма! чья-то теперь очередь с ума сходить!
Хотя снег, дождь и все то, чему даже имени не бывает, когда разыграется вьюга и хмара под
петербургским ноябрьским небом, разом вдруг атаковали и без того убитого несчастиями господина Голядкина, не давая ему ни малейшей пощады и отдыха, пронимая его до костей, залепляя глаза, продувая со всех
сторон, сбивая с пути и с последнего толка, хоть все это разом опрокинулось на господина Голядкина, как бы нарочно сообщась и согласясь со всеми врагами его отработать ему денек, вечерок и ночку на славу, — несмотря на все это, господин Голядкин остался почти нечувствителен к этому последнему доказательству гонения судьбы: так сильно потрясло и поразило его все происшедшее с ним несколько минут назад у господина статского советника Берендеева!
Девственный Бенни был для этого самый плохой компанион: он не любил и даже не выносил вида никаких оргий, сам почти ничего не пил, в играх никаких не участвовал, легких отношений к женщинам со
стороны порядочных людей даже не допускал, а сам и вовсе не знал плотского греха и считал этот грех большим преступлением нравственности (Артур Бенни был девственник, — это известно многим близко знавшим его лицам и между прочим одному уважаемому и ныне весьма известному
петербургскому врачу, г-ну Т-му, пользовавшему Бенни от тяжких и опасных болезней, причина которых лежала в его девственности, боровшейся с пламенным темпераментом его пылкой, почти жгучей натуры).
Он шел по вьюге, свистевшей в улицах, разинув рот, сбиваясь с тротуаров; ветер, по
петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех
сторон, из всех переулков.
На дворе у моих дачных хозяев стояли три домика — все небольшие, деревянные, выкрашенные серенькою краскою и очень чисто содержанные. В домике, выходившем на улицу, жила сестра бывшего
петербургского генерал-губернатора, князя Суворова, — престарелая княгиня Горчакова, а двухэтажный домик, выходивший одною
стороною на двор, а другою — в сад, был занят двумя семействами: бельэтаж принадлежал мне, а нижний этаж, еще до моего приезда, был сдан другим жильцам, имени которых мне не называли, а сказали просто...
Оставимте в
стороне все полояровские нелепости о пресловутом „гнете
петербургского царизма“ et cetera [И так далее (лат.).], да и самого Полоярова тоже в
сторону!
«Imaginez-vous [Вообразите (фр.).], — мог бы потом он рассказывать в
петербургских гостиных, — огромная толпа… с другой
стороны войско… и вдруг залп!..
Через полчаса Павел Николаевич, заняв место в первоклассном вагоне
Петербургской железной дороги, вышел к перилам, у которых, в ожидании отхода поезда, стояла по другой
стороне Бодростина.
Глафира Васильевна имела пред собою обстоятельную летопись всех
петербургских событий и притом с различных
сторон. Помимо вести от Горданова, Ропшина и самого Бодростина, были еще письма Ципри-Кипри (она получала по десяти рублей за каждое письмо с доносом на Горданова), и наконец вчера Глафира получила два письма, из которых одно было написано почерком, заставившим Висленева затрепетать.
Привлекательной
стороной Вены была и ее дешевизна, особенно при тогдашнем, очень хорошем русском денежном курсе. Очень легко было устроиться и недорого и удобно. Моим чичероне стал корреспондент"Голоса", впоследствии сделавшийся одним из главных сотрудников"Нового времени", тогда юный московский немчик. Он сильно перебивался и вскоре уехал в Петербург, где из"Голоса"перешел в"
Петербургские ведомости", уже позднее, когда я вернулся в Петербург в январе 1871 года и продолжал писать у В.Ф.Корша.
Петербургское товарищество писателей выпустило один сборник, две-три книжки второстепенных писателей и через год уже совершенно завяло. Все разругались, рассорились, повыходили из товарищества с хлопаньем дверей, издательской
стороной дела все больше завладевал книготорговец Аверьянов, в конце концов при издательстве остался почти один В. В. Муйжель.
При перемене обстоятельств ластившиеся к московскому владыке
петербургские выскочки и карьеристы не только круто взяли в
сторону, но даже наперебой старались показать свое к нему неблаговоление. В числе таких перевертней был и генерал Копцевич. Имея под руками и в своей власти филаретовского ставленника Исмайлова, он сделал этого философа искупительною жертвою за свои былые увлечения московским владыкой.
Нечаянный случай с ее
стороны, впрочем предусмотренный, свел двух противников лицом к лицу на одной из
петербургских выставок.
По дороге на острова, в «Ташкент» или «Самарканд», — это их излюбленные места кутежей, — заезжают на
Петербургскую или Выборгскую
сторону, разыщут дом, где происходит какая-нибудь вечеринка, именины или свадьба…
Получив власть при помощи России, он, конечно, был на
стороне русских, и, кроме того, по внушениям
петербургского кабинета, захотел быть совершенно независимым и предпринял в своем государстве ряд реформ, необходимых для его усиления.
Несмотря на напускное равнодушие к своему положению, пребывание в Кончанском было для него далеко не из приятных. Особенно раздражал его назойливый за ним надзор со
стороны присланного
петербургского полицейского агента Юрия Алексеевича Николаева, заменившего отказавшегося от этой щекотливой обязанности боровичского городничего Алексея Львовича Вындомского.
Решившись вести дело именно в этом смысле, и уверенный в успехе, Николай Леопольдович на другой же день заключил с Луганским у
петербургского нотариуса Ивановича условие, по которому получал 30 % с ценности имений при поступлении их в полную собственность и распоряжение Луганского, из каковой ценности должна быть вычтена сумма, имеющая, в случае надобности, быть выданной Антонине Луганской, если дело окончится миром. Луганский, со своей
стороны, выдал ему полную доверенность.
Он не был в состоянии взглянуть на это явление серьезно, а начинал видеть в нем только комическую
сторону. Он вспоминал о
петербургских друзьях, которые, наверное, бы с ядовитою насмешкой выслушали рассказ о его летнем любовном приключении, так позорно окончившемся в то время, когда ему представлялась возможность торжествовать победу.
Со времени исчезновения Осипа Лысенко отец его прекратил свои посещения Зиновьева, навевавшего на него тяжелые воспоминания. Сергей Семенович, со своей
стороны, получив высшую и ответственную должность в
петербургском административном мире, не мог ежегодно позволять себе продолжительных, в силу тогдашних путей сообщения, отлучек.
На прошение это, не без хлопот со
стороны Григория Александровича и его
петербургских друзей, воспоследовало разрешение, и Владимир Андреевич стал дворянином Петровским и был записан в военную службу.
Княгиня Анна Шестова имела свое более чем независимое состояние и, не смотря на положение соломенной вдовы, сумела занять почетное место среди
петербургского большого света, тем более, что все симпатии были далеко не на
стороне ее мужа, не забытого в высшем кругу только по имени, но считавшегося потерянным из общества навсегда.
Тоже и печальная
сторона события невольно в здешнем,
петербургском мире, сгруппировалась около одного события — смерти Кутайсова.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) необъяснимую позицию в
стороне от
Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была соединившись ожидать неприятеля.
На этом разыгралось дело, доведенное только до того, что поспорившие
стороны высказались и замолчали; московская газета осталась при своем мнении, а
петербургские — при своем; дело же не подвинулось ни на волос, да даже едва ли и уяснилось для публики, которой, однако, необходимо иметь о нем верное понятие.
Он рассказывал дамам, с шутливою улыбкой на губах, последнее — в среду — заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым
петербургским военным генерал-губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех
сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным.