Неточные совпадения
К этим
селениям от Ново-Михайловки проводят дорогу.
Но место, где они поселились, было признано неудобным, и в 1886 г. их четыре избы были перенесены на другое место,
к северу
от Лиственничного версты на четыре, что и послужило основанием для
селения Хомутовки.
На карте Сусуя своими верховьями подходит
к реке Найбе, впадающей в Охотское море, и вдоль этих обеих рек, почти по прямой линии
от Анивы до восточного берега, протянулся длинный ряд
селений, которые соединены непрерывною дорогой, имеющею в длину 88 верст.
К селениям, которые лежат западнее Корсаковского поста, ведет веселая дорога у самого моря; направо глинистые крутизны и осыпи, кучерявые
от зелени, а налево шумящее море.
Сначала строят
селение и потом уже дорогу
к нему, а не наоборот, и благодаря этому совершенно непроизводительно расходуется масса сил и здоровья на переноску тяжестей из поста,
от которого
к новому месту не бывает даже тропинок; поселенец, навьюченный инструментом, продовольствием и проч., идет дремучею тайгой, то по колена в воде, то карабкаясь на горы валежника, то путаясь в жестких кустах багульника.
Есть еще одно
селение на берегу Анивы, далеко в стороне, верст за 25 или, если плыть
к нему морем, в 14 милях
от поста. Оно называется Лютога, находится в пяти верстах
от устья реки того же имени и основано в 1886 г. Сообщение с постом крайне неудобное: пешком по берегу или же на катере, а для поселенцев — на сеноплавке. Жителей 53: 37 м. и 16 ж. Хозяев 33.
Первое
селение по Сусуе — Голый Мыс; существует оно лишь с прошлого года, и избы еще не достроены. Здесь 24 мужчины и ни одной женщины. Стоит
селение на бугре, который и раньше назывался голым мысом. Речка здесь не близко
от жилья — надо
к ней спускаться; колодца нет.
По Тыми
к северо-востоку
от Дербинского пока основано только два
селения: Воскресенское и Усково.
Вихров больше и говорить с ним не стал, видя, что какого-нибудь совета полезного
от него получить не было возможности; чем более они потом начали приближаться
к месту их назначения, тем лесистее делались окрестности;
селений было почти не видать, а все пошли какие-то ровные поляны, кругом коих по всему горизонту шел лес, а сверху виднелось небо.
— В донесении моем это отчасти сказано, — отвечал Вихров, — потому что по последнему моему поручению я убедился, что всеми этими действиями мы, чиновники, окончательно становимся ненавистными народу; когда мы приехали в
селение, ближайшее
к месту укрывательства бегунов, там вылили весь квас, молоко, перебили все яйца, чтобы только не дать нам съесть чего-нибудь из этого, — такого унизительного положения и такой ненависти
от моего народа я не желаю нести!
Ночь была совершенно темная, а дорога страшная — гололедица. По выезде из города сейчас же надобно было ехать проселком. Телега на каждом шагу готова была свернуться набок. Вихров почти желал, чтобы она кувырнулась и сломала бы руку или ногу стряпчему, который начал становиться невыносим ему своим усердием
к службе. В
селении, отстоящем
от города верстах в пяти, они, наконец, остановились. Солдаты неторопливо разместились у выходов хорошо знакомого им дома Ивана Кононова.
— 5 января того же году писал он
к Философову: «Терпение мое час
от часу становится короче в ожидании полков, ибо ежечасно получаю страшные известия; с другой же стороны, что башкирцы с всякою сволочью партиями разъезжают, заводы и
селения грабят и делают убийства.
«Добывание оной соли, — пишет Рычков, — уже издавна на том месте, сперва
от башкирцев, а потом и
от крепостных обывателей, чинилось, но о построении сей крепости определение учинено уже в прошлом 1753 году октября 26 числа, по состоявшемуся в Правительствующем сенате того ж 1753 года мая 24 числа указу, коим в Оренбурге и в принадлежащих
к оному новых крепостях и
селениях учредить казенные соляные магазины и продажу илецкой и эбелейской соли чинить по тогдашней указной цене по 35 коп. пуд; для чего тогда ж и соляное правление в городе Оренбурге учреждено.
— Я вам мое мнение сказал, — отвечал лекарь. — Я себе давно решил, что все хлопоты об устройстве врачебной части в
селениях ни
к чему не поведут, кроме обременения крестьян, и давно перестал об этом думать, а думаю о лечении народа
от глупости, об устройстве хорошей, настоящей школы, сообразной вкусам народа и настоящей потребности, то есть чтобы все эти гуманные принципы педагогии прочь, а завести школы, соответственные нравам народа, спартанские, с бойлом.
Но как-то раз, уже далеко отойдя
от селения, встретившего их радушно, Фома и Иуда горячо заспорили и, чтобы решить спор, вернулись обратно. Только на другой день догнали они Иисуса с учениками, и Фома имел вид смущенный и грустный, а Иуда глядел так гордо, как будто ожидал, что вот сейчас все начнут его поздравлять и благодарить. Подойдя
к учителю, Фома решительно заявил...
Мы полагаем, что в этом-то деле, совершающемся так явно и спокойно самим народом, нет ни малейшей надобности в безыменной гласности, какую позволил себе, например г. N, объявивший в № 54 «Московских ведомостей», что в В — ской губернии,
К — м уезде, два
селения отказались
от питья водки.
В действительности было вот что: довольно далеко
от нас, — верст более чем за сто, — была деревня, где крестьяне так же голодали, как и у нас, и тоже все ходили побираться кто куда попало. А так как в ближних
к ним окрестных
селениях нигде хлеба не было, то многие крестьяне отбивались
от дома в дальние места и разбредались целыми семьями, оставляя при избе какую-нибудь старуху или девчонку, которой «покидали на пропитание» ранее собранных «кусочков».
Речка Гяу протекает по одной из таких старых проток Анюя. Она имеет длину около 10 километров и берет начало с горного хребта Мыныму, который хорошо видно с Амура. Увалы между многими
селениями и старицами Анюя покрыты редколесьем, состоящим из липы, ильма и дуба. Хребет Мыныму расположен в направлении
от юго-запада
к северо-востоку. Одним концом он подходит
к Анюю. Отсюда
к северу отделяется
от него длинный отрог, соединяющийся с высотами
селения Троицкого.
Часам
к десяти утра пароход дошел до села Троицкого, расположенного также на правом берегу Амура.
От Вятского оно отличалось разве только размерами. Общий колорит старожильческий. В давние времена здесь было гольдское
селение Толчека.
Отсюда он совершил две поездки: первую —
от залива Посьет
к устью Суйфуна и озеру Ханка, а вторую — по рекам Сунгаче и Уссури до
селения Хабаровки.
После осмотра
селения я хотел перебраться на другую сторону реки Улике. Антон Сагды охотно взялся проводить меня
к морю. Мы сели с ним в лодку и переехали через реку. Коса, отделяющая ее
от моря, оказалась шире, чем я предполагал. Она заросла лиственицей в возрасте
от ста до ста пятидесяти лет.
К моменту, восхода солнца мы отошли
от селения Улема километров на двенадцать.
Оба, Игорь и Милица, ползли теперь между ними, почти не отделяясь
от земли. Там, далеко впереди, маячившая стрельчатая колокольня костела, казалось, медленно, чуть заметно, но неустанно плыла навстречу
к ним. И белые домики
селения плыли заодно с ней. Постепенно стали намечаться копошившиеся на единственной улице
селения люди, потом задвигались и более крупные фигуры. То были лошади неприятельского отряда, засевшего там.
— Добрались туда благополучно… Сделали с колокольни разведку… Численность — один эскадрон всего, венгерские гусары. Полк эрцгерцога Фердинанда. Разогнали жителей
селения, навели панику, троих казнили, заподозрив в укрывательстве казаков. Горю схватили, тоже взяли под подозрение… Он же, Димитрий Агарин, успел убежать…
К счастью, лошадь нашел, отбившуюся
от места постоя и вот Бог привел…
В некоторых домиках галицийского
селения, чудом уцелевших
от пожара, зажглись приветливые огоньки. Австрийцы как будто еще и не думали о ночном отдыхе. Всеми правдами и неправдами раздобыли они в единственном разгромленном ими бедном шинке вина
к ужину, и теперь, наевшись досыта и опохмелившись в достаточной мере, собирались в кружки на дворах и в избах, вели беззаботные беседы, то и дело прерываемые нетрезвыми выкриками, песнями и пьяным смехом.
В Сибири имя этого витязя живет и в названиях мест, и в преданиях изустных. Тело Ермаково приплыло 13 августа
к селению Епаченской юрты в двенадцати верстах
от Абалана, где татарин Явиш, внук князя Бегиша, ловя рыбу, увидел в реке ноги человеческие, тотчас вытащил мертвого, узнав его по железным латам с медною оправою, с золотым орлом на груди, и созвал всех жителей деревни посмотреть на бездыханного исполина.
Воспользовавшись бытностью их в Москве по делам, он призвал их
к себе, долго беседовал с ними, одобрил высказанные ими мысли и данные советы и жалованными грамотами отдал в их владение все пустые места, лежавшие вниз по Каме,
от земли пермской до реки Силвы и берега Чусовой до ее устья, позволил им ставить там крепости в защиту
от сибирских и ногайских хищников, иметь в своем иждивении огнестрельные снаряды, пушкарей, воинов, принимать
к себе всяких вольных, не тяглых и не беглых, людей, ведать и судить их независимо
от пермских наместников и тиунов, не возить и не кормить послов, ездивших в Москву из Сибири или в Сибирь из Москвы, заводить
селения, пашни и соляные вариницы и в течение двадцати лет торговать беспошлинно солью и рыбою, но с обязательством «не делать руд», а если найдут где серебряную, или медную, или оловянную, немедленно извещать о том казначеев государевых.
— Ни пост, ни вериги, ни иные твои подвиги, ими же добре подвизался еси, не спасут тебя, чадо, не введут во область спасения, куда, яко елень на потоки водные, столь жадно стремится душа твоя!.. Всуе трудился, ни во что применились молитвы твои, денно-нощныя стоянья на правиле, пост, воздержание,
от людей ненавидение… Всуе трудился еси!.. А сколь светлы
селения земных аггелов, праведников во плоти, сколь неизреченныя радости в их избранном соборе!.. И я знаю путь
к тому собору и могу показать оный путь!..