Неточные совпадения
Цыфиркин. А мы те и
честь отдадим. Я доскою…
Она
отдала девочку кормилице, отпустила ее и открыла медальон, в котором был портрет Сережи, когда он был
почти того же возраста, как и девочка.
И трудолюбивая жизнь, удаленная от шума городов и тех обольщений, которые от праздности выдумал, позабывши труд, человек, так сильно стала перед ним рисоваться, что он уже
почти позабыл всю неприятность своего положения и, может быть, готов был даже возблагодарить провиденье за этот тяжелый <урок>, если только выпустят его и
отдадут хотя часть.
Остап тут же, у его же седла, отвязал шелковый шнур, который возил с собою хорунжий для вязания пленных, и его же шнуром связал его по рукам в по ногам, прицепил конец веревки к седлу и поволок его через поле, сзывая громко всех козаков Уманского куреня, чтобы шли
отдать последнюю
честь атаману.
Другие же, которые были посвежее, стали прибирать тела и
отдавать им последнюю
почесть.
Я, — говорит, — так хочу изловчиться, чтобы у меня на доске сама плавала лодка, а гребцы гребли бы по-настоящему; потом они пристают к берегу,
отдают причал и честь-честью, точно живые, сядут на берегу закусывать».
— А журнал, это есть, братец ты мой, такие картинки, крашеные, и идут они сюда к здешним портным каждую субботу, по
почте, из-за границы, с тем то есть, как кому одеваться, как мужскому, равномерно и женскому полу. Рисунок, значит. Мужской пол все больше в бекешах пишется, а уж по женскому отделению такие, брат, суфлеры, что
отдай ты мне все, да и мало!
Прихрамывая, тыкая палкой в торцы, он перешел с мостовой на панель, присел на каменную тумбу, достал из кармана газету и закрыл ею лицо свое. Самгин отметил, что солдат, взглянув на него, хотел
отдать ему
честь, но почему-то раздумал сделать это.
«Как спокойно он ведет себя», — подумал Клим и, когда пристав вместе со штатским стали спрашивать его, тоже спокойно сказал, что видел голову лошади за углом, видел мастерового, который запирал дверь мастерской, а больше никого в переулке не было. Пристав
отдал ему
честь, а штатский спросил имя, фамилию Вараксина.
— Через тридцать лет Пращев с женой, дочерью и женихом ее сидели ночью в саду своем. Залаяла собака, бросилась в кусты. Пращев — за нею и видит: стоит в кустах Середа,
отдавая ему
честь. «Что, Середа, настал день смерти моей?» — «Так точно, ваше благородие!»
И,
отдав Варваре
честь, он пошел за толпой, как пастух.
Молча сунув руку товарищу, он помотал ею в воздухе и неожиданно, но не смешно
отдал Лидии
честь, по-солдатски приложив пальцы к фуражке. Закурил папиросу, потом спросил Лидию, мотнув головою на пожар заката...
У него был свой сын, Андрей,
почти одних лет с Обломовым, да еще
отдали ему одного мальчика, который
почти никогда не учился, а больше страдал золотухой, все детство проходил постоянно с завязанными глазами или ушами да плакал все втихомолку о том, что живет не у бабушки, а в чужом доме, среди злодеев, что вот его и приласкать-то некому, и никто любимого пирожка не испечет ему.
Но зачем пускал их к себе Обломов — в этом он едва ли
отдавал себе отчет. А кажется, затем, зачем еще о сю пору в наших отдаленных Обломовках, в каждом зажиточном доме толпится рой подобных лиц обоего пола, без хлеба, без ремесла, без рук для производительности и только с желудком для потребления, но
почти всегда с чином и званием.
Она опять близко подвинулась к нему и наклонила еще голову; веки были опущены совсем… Она
почти дрожала. Он
отдал письмо: она не поднимала головы, не отходила.
И Татьяна Марковна, наблюдая за Верой, задумывалась и как будто заражалась ее печалью. Она тоже ни с кем
почти не говорила, мало спала, мало входила в дела, не принимала ни приказчика, ни купцов, приходивших справляться о хлебе, не
отдавала приказаний в доме. Она сидела, опершись рукой о стол и положив голову в ладони, оставаясь подолгу одна.
Он почесал голову
почти с отчаянием, что эти две женщины не понимают его и не соглашаются
отдать ему в руки то счастье, которое ходит около него, ускользает, не дается и в которое бы он вцепился своими медвежьими когтями и никогда бы не выпустил вон.
Нет, — горячо и
почти грубо напал он на Райского, — бросьте эти конфекты и подите в монахи, как вы сами удачно выразились, и
отдайте искусству все, молитесь и поститесь, будьте мудры и, вместе, просты, как змеи и голуби, и что бы ни делалось около вас, куда бы ни увлекала жизнь, в какую яму ни падали, помните и исповедуйте одно учение, чувствуйте одно чувство, испытывайте одну страсть — к искусству!
Они говорили между собой односложными словами. Бабушке
почти не нужно было
отдавать приказаний Василисе: она сама знала все, что надо делать. А если надобилось что-нибудь экстренное, бабушка не требовала, а как будто советовала сделать то или другое.
Замечу, что мою мать я, вплоть до прошлого года,
почти не знал вовсе; с детства меня
отдали в люди, для комфорта Версилова, об чем, впрочем, после; а потому я никак не могу представить себе, какое у нее могло быть в то время лицо.
Я вам
отдал теперь
почти последние…
Та, не откладывая, тут же вынула портмоне и стала
отдавать деньги, причем тотчас подвернулся мичман и протянул было руку получить, но Татьяна Павловна
почти ударом отбила его руку в сторону и обратилась к Марье.
Я должен
отдать ему справедливость: как скоро падала и разбивалась его мнительность, то он уже отдавался окончательно; в нем сказывались черты
почти младенческой ласковости, доверчивости и любви.
— Позвольте, Ламберт; я прямо требую от вас сейчас же десять рублей, — рассердился вдруг мальчик, так что даже весь покраснел и оттого стал
почти вдвое лучше, — и не смейте никогда говорить глупостей, как сейчас Долгорукому. Я требую десять рублей, чтоб сейчас
отдать рубль Долгорукому, а на остальные куплю Андрееву тотчас шляпу — вот сами увидите.
Правда, кресло жестковато, да нескоро его и сдвинешь с места; лак и позолота
почти совсем сошли; вместо занавесок висят лохмотья, и сам хозяин смотрит так жалко, бедно, но это честная и притом гостеприимная бедность, которая вас всегда накормит, хотя и жесткой ветчиной, еще более жесткой солониной, но она
отдаст последнее.
Шкуна возьмет вдруг направо и лезет
почти на самый берег, того и гляди коснется его; но шкипер издаст гортанный звук, китайцы, а более наши люди, кидаются к снастям,
отдают их, и освобожденные на минуту паруса хлещут, бьются о мачты, рвутся из рук, потом их усмиряют, кричат: «Берегись!», мы нагнемся, паруса переносят налево, и шкуна быстро поворачивает.
И почему бы, например, вам, чтоб избавить себя от стольких мук,
почти целого месяца, не пойти и не
отдать эти полторы тысячи той особе, которая вам их доверила, и, уже объяснившись с нею, почему бы вам, ввиду вашего тогдашнего положения, столь ужасного, как вы его рисуете, не испробовать комбинацию, столь естественно представляющуюся уму, то есть после благородного признания ей в ваших ошибках, почему бы вам у ней же и не попросить потребную на ваши расходы сумму, в которой она, при великодушном сердце своем и видя ваше расстройство, уж конечно бы вам не отказала, особенно если бы под документ, или, наконец, хотя бы под такое же обеспечение, которое вы предлагали купцу Самсонову и госпоже Хохлаковой?
— Это положительно отказываюсь сказать, господа! Видите, не потому, чтоб не мог сказать, али не смел, али опасался, потому что все это плевое дело и совершенные пустяки, а потому не скажу, что тут принцип: это моя частная жизнь, и я не позволю вторгаться в мою частную жизнь. Вот мой принцип. Ваш вопрос до дела не относится, а все, что до дела не относится, есть моя частная жизнь! Долг хотел
отдать, долг
чести хотел
отдать, а кому — не скажу.
Заметим, однако, кстати, что у исправника Митя, в начале его прибытия к нам, был принят радушно, но потом, в последний месяц особенно, Митя
почти не посещал его, а исправник, встречаясь с ним, на улице например, сильно хмурился и только лишь из вежливости
отдавал поклон, что очень хорошо заприметил Митя.
Ты вечно сердишься, тебе бы все только ума, а я опять-таки повторю тебе, что я
отдал бы всю эту надзвездную жизнь, все чины и
почести за то только, чтобы воплотиться в душу семипудовой купчихи и Богу свечки ставить.
— Так и
отдаст тебе польский игрок миллион! — воскликнул Митя, но тотчас спохватился. — Прости, пане, виновен, вновь виновен,
отдаст,
отдаст миллион, на гонор, на польску
честь! Видишь, как я говорю по-польски, ха-ха! Вот ставлю десять рублей, идет — валет.
— Миловидка, Миловидка… Вот граф его и начал упрашивать: «Продай мне, дескать, твою собаку: возьми, что хочешь». — «Нет, граф, говорит, я не купец: тряпицы ненужной не продам, а из
чести хоть жену готов уступить, только не Миловидку… Скорее себя самого в полон
отдам». А Алексей Григорьевич его похвалил: «Люблю», — говорит. Дедушка-то ваш ее назад в карете повез; а как умерла Миловидка, с музыкой в саду ее похоронил — псицу похоронил и камень с надписью над псицей поставил.
— Не в том смысле я говорил. Я такой обиды не нанесу тебе, чтоб думать, что ты можешь
почесть меня за вора. Свою голову я
отдал бы в твои руки без раздумья. Надеюсь, имею право ждать этого и от тебя. Но о чем я думаю, то мне знать. А ты делай, и только.
В первые месяцы своего перерождения он
почти все время проводил в чтении; но это продолжалось лишь немного более полгода: когда он увидел, что приобрел систематический образ мыслей в том духе, принципы которого нашел справедливыми, он тотчас же сказал себе: «теперь чтение стало делом второстепенным; я с этой стороны готов для жизни», и стал
отдавать книгам только время, свободное от других дел, а такого времени оставалось у него мало.
— «Ну, что ж он сделал?..» — «Он возвратил мне деньги и письмо да сказал: ступай себе с богом,
отдай это на
почту».
— Видишь, и Корнеич говорит, что можно. Я, брат, человек справедливый: коли делать дела, так чтоб было по
чести. А второе — вот что. Продаю я тебе лес за пять тысяч, а жене скажем, что за четыре. Три тысячи ты долгу скостишь, тысячу жене
отдашь, а тысячу — мне. До зарезу мне деньги нужны.
— Ладно! — провизжала одна из ведьм, которую дед
почел за старшую над всеми потому, что личина у ней была чуть ли не красивее всех. — Шапку
отдадим тебе, только не прежде, пока сыграешь с нами три раза в дурня!
Из всех окружающих он
отдавал предпочтение деревянной мисс Дудль, которая была всегда одинакова, да еще Устеньке, которая приходила навещать его
почти каждый день.
Благодарю покорно, Егор Федорович (Гегель), кланяюсь вашему философскому колпаку; но со всем подобающим вашему философскому филистерству уваженьем,
честь имею донести вам, что, если бы мне и удалось взлезть на верхнюю ступень лестницы развития, — я и там попросил бы вас
отдать мне отчет во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр.: иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головой.
Если из трех надзирателей один находится при работах, то другой в это время стоит около казенной лавки и
отдает проходящим чиновникам
честь, а третий — томится в чьей-нибудь передней или без всякой надобности стоит навытяжку в приемной лазарета.
Рисположенскому он
отдает деньги по мелочи и, только уже передавши ему несколько сот, отказывается от дальнейшей уплаты, находя, что ему «пора уж и
честь знать».
— Потому глубочайшее уважение, — продолжала также серьезно и важно Аглая в ответ
почти на злобный вопрос матери, — потому что в стихах этих прямо изображен человек, способный иметь идеал, во-вторых, раз поставив себе идеал, поверить ему, а поверив, слепо
отдать ему всю свою жизнь.
Ему известно было, что она, переехав, по его просьбе, три недели назад из Павловска, поселилась в Измайловском полку у одной бывшей своей доброй знакомой, вдовы-учительши, семейной и почтенной дамы, которая
отдавала от себя хорошую меблированную квартиру, чем
почти и жила.
Он бросался к князю, к Евгению Павловичу, умолял Келлера, чтоб ему
отдали назад пистолет, что он сейчас всем докажет, что «его
честь,
честь»… что он теперь «обесчещен навеки!..»
—
Отдай, Андрон Евстратыч… Покорыстовался ты моей простотой, пора и
честь знать. Смертный час на носу…
27-го около полудня мы добрались до Лебедя. Наше появление порадовало их и удивило. Я не стану рассказывать тебе всех бедствий дороги.
Почти трое суток ехали. Тотчас по приезде я отправился к Милордову, в твой дом (с особенным чувством вошел в него и осмотрел все комнаты).
Отдал просьбы и просил не задерживать. Милордов порядочный человек, он правил должность тогда губернатора за отсутствием Арцимовича.
— Это, конечно, делает тебе
честь, — говорила игуменья, обращаясь к сестре Феоктисте: — а все же так нельзя. Я просила губернатора, чтобы тебе твое, что следует, от свекрови истребовали и
отдали.
На другой день казачок Гриша
отдал ее на городскую
почту, а еще через день он подал Лизе элегантный конвертик, с штемпелем московской городской
почты.
Женичка дома не жил: мать
отдала его в один из лучших пансионов и сама к нему очень часто ездила, но к себе не брала; таким образом Вихров и Мари все
почти время проводили вдвоем — и только вечером, когда генерал просыпался, Вихров садился с ним играть в пикет; но и тут Мари или сидела около них с работой, или просто смотрела им в карты.
Священник испугался,
почесть на колена стал перед ними, и мало что тысячу, которую взял у помещика,
отдал, да и свою еще им приплатил!