Неточные совпадения
— Я — твое внутреннее
слово! я послана объявить тебе свет Фавора, [Фаво́р — по евангельскому преданию, священная гора.] которого ты
ищешь, сам того
не зная! — продолжала между тем незнакомка, — но
не спрашивай, кто меня послал, потому что я и сама объявить о сем
не умею!
Дух у него захватило, и он
не докончил. Он слушал в невыразимом волнении, как человек, насквозь его раскусивший, от самого себя отрекался. Он боялся поверить и
не верил. В двусмысленных еще
словах он жадно
искал и ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
Лариса. Лжете. Я любви
искала и
не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто
не постарался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я
не видела сочувствия,
не слыхала теплого, сердечного
слова. А ведь так жить холодно. Я
не виновата, я
искала любви и
не нашла… ее нет на свете… нечего и
искать. Я
не нашла любви, так буду
искать золота. Подите, я вашей быть
не могу.
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее
слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно
искал в себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия?
Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он
не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением,
не совсем ясным ему.
Нередко казалось, что он до того засыпан чужими
словами, что уже
не видит себя. Каждый человек, как бы чего-то боясь,
ища в нем союзника, стремится накричать в уши ему что-то свое; все считают его приемником своих мнений, зарывают его в песок
слов. Это — угнетало, раздражало. Сегодня он был именно в таком настроении.
Бездействующий разум
не требовал и
не воскрешал никаких других
слов. В этом состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел в свою комнату, открыл окно и сел, глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов на эти вопросы он
не искал.
Так она говорила минуты две, три. Самгин слушал терпеливо, почти все мысли ее были уже знакомы ему, но на этот раз они звучали более густо и мягко, чем раньше, более дружески. В медленном потоке ее речи он
искал каких-нибудь лишних
слов, очень хотел найти их,
не находил и видел, что она своими
словами формирует некоторые его мысли. Он подумал, что сам
не мог бы выразить их так просто и веско.
Впереди, на черных холмах, сверкали зубастые огни трактиров; сзади, над массой города, развалившейся по невидимой земле, колыхалось розовато-желтое зарево. Клим вдруг вспомнил, что он
не рассказал Пояркову о дяде Хрисанфе и Диомидове. Это очень смутило его: как он мог забыть? Но он тотчас же сообразил, что вот и Маракуев
не спрашивает о Хрисанфе, хотя сам же сказал, что видел его в толпе.
Поискав каких-то внушительных
слов и
не найдя их, Самгин сказал...
— Замечательно — как вы
не догадались обо мне тогда, во время студенческой драки? Ведь если б я был простой человек, разве мне дали бы сопровождать вас в полицию? Это — раз. Опять же и то: живет человек на глазах ваших два года, нигде
не служит, все будто бы места
ищет, а — на что живет, на какие средства? И ночей дома
не ночует. Простодушные люди вы с супругой. Даже боязно за вас, честное
слово! Анфимьевна — та, наверное, вором считает меня…
Она опомнилась, но снова
Закрыла очи — и ни
словаНе говорит. Отец и мать
Ей сердце
ищут успокоить,
Боязнь и горесть разогнать,
Тревогу смутных дум устроить…
Напрасно. Целые два дня,
То молча плача, то стеня,
Мария
не пила,
не ела,
Шатаясь, бледная как тень,
Не зная сна. На третий день
Ее светлица опустела.
Потом он отбросил эту мысль и сам покраснел от сознания, что он фат, и
искал других причин, а сердце ноет, мучится, терзается, глаза впиваются в нее с вопросами,
слова кипят на языке и
не сходят. Его уже гложет ревность.
Конечно, я и тогда твердо знал, что
не пойду странствовать с Макаром Ивановичем и что сам
не знаю, в чем состояло это новое стремление, меня захватившее, но одно
слово я уже произнес, хотя и в бреду: «В них нет благообразия!» — «Конечно, думал я в исступлении, с этой минуты я
ищу „благообразия“, а у них его нет, и за то я оставлю их».
«Аркадий Макарович
ищет „благообразия“, — слышится голосок Анны Андреевны, где-то подле, тут же на лестнице; но
не похвала, а нестерпимая насмешка прозвучала в ее
словах.
Я, однако, зашел лишь на минуту; я хотел бы сказать Соне что-нибудь хорошее и
ищу такого
слова, хотя сердце полно
слов, которых
не умею высказать; право, все таких каких-то странных
слов.
То же самое, впрочем, бывало, когда он говорил по-немецки, и при этом всегда махал рукой пред лицом своим, как бы
ища ухватить потерянное словечко, и уж никто
не мог бы принудить его продолжать начатую речь, прежде чем он
не отыщет пропавшего
слова.
Я с удивлением поглядел на Касьяна.
Слова его лились свободно; он
не искал их, он говорил с тихим одушевлением и кроткою важностию, изредка закрывая глаза.
«Дай мне
слово, — сказала она наконец, — что ты никогда
не будешь
искать меня в деревне или расспрашивать обо мне.
Дай мне
слово не искать со мной свиданий, кроме тех, которые я сама назначу».
Красавица, поверь, что если б громы,
Средь ясного, безоблачного неба
Раскатами внезапно возгремели,
Не так бы я дивился, как дивлюсь
Словам твоим бесхитростным. Смеяться
Над девушкой покинутой, над сердцем,
Ребячески доверчивым! Ужасно!
Неслыханно, Бермята! Страшно верить!
Приспешники,
ищите по посаду
Преступника; поставьте Мизгиря
На суд царев.
Часто, выбившись из сил, приходил он отдыхать к нам; лежа на полу с двухлетним ребенком, он играл с ним целые часы. Пока мы были втроем, дело шло как нельзя лучше, но при звуке колокольчика судорожная гримаса пробегала по лицу его, и он беспокойно оглядывался и
искал шляпу; потом оставался, по славянской слабости. Тут одно
слово, замечание, сказанное
не по нем, приводило к самым оригинальным сценам и спорам…
Это было невозможно; думая остаться несколько времени в Перми, я накупил всякой всячины, надобно было продать хоть за полцены, После разных уклончивых ответов губернатор разрешил мне остаться двое суток, взяв
слово, что я
не буду
искать случая увидеться с другим сосланным.
Мне стало страшно, и я инстинктивно посмотрел на отца… Как хромой, он
не мог долго стоять и молился, сидя на стуле. Что-то особенное отражалось в его лице. Оно было печально, сосредоточенно, умиленно. Печали было больше, чем умиления, и еще было заметно какое-то заутреннее усилие. Он как будто
искал чего-то глазами в вышине, под куполом, где ютился сизый дымок ладана, еще пронизанный последними лучами уходящего дня. Губы его шептали все одно
слово...
— Ну, это еще ничего, — сказал он весело. И затем, вздохнув, прибавил: — Лет через десять буду жарить
слово в
слово. Ах, господа, господа! Вы вот смеетесь над нами и
не понимаете, какая это в сущности трагедия. Сначала вcе так живо! Сам еще учишься,
ищешь новой мысли, яркого выражения… А там год за годом, — застываешь, отливаешься в форму…
Когда мне сказали об этом, я
не хотел верить и один раз, полубольной, отправился сам в болото и, подкравшись из-за кустов, видел своими глазами, как мои собаки приискивали дупелей и бекасов, выдерживали долгую стойку, поднимали птицу,
не гоняясь за ней, и, когда бекас или дупель пересаживался, опять начинали
искать… одним
словом: производили охоту, как будто в моем присутствии.
И так, отдавая справедливость великому мужу, поставляя имя Ломоносова в достойную его лучезарность, мы
не ищем здесь вменить ему и то в достоинство, чего он
не сделал или на что
не действовал; или только, распложая неистовое
слово, вождаемся исступлением и пристрастием.
Что же касается до чиновника, так тот так и повис над Рогожиным, дыхнуть
не смел, ловил и взвешивал каждое
слово, точно бриллианта
искал.
Я ничего теперь
не хочу, ничего
не хочу хотеть, я дал себе такое
слово, чтоб уже ничего
не хотеть; пусть, пусть без меня
ищут истины!
Тогда шептались об этом, как же
не радоваться, что об этом говорят, пишут, вразумляют, убеждают, — одним
словом,
ищут исходной точки! Мне жаль, что я вам теперь
не могу послать речи Александра Николаевича при открытии Комитета в Нижнем. Я ее послал жене; когда привезет, непременно сообщу. Писано с теплотой. Может быть, впрочем, вы ее читали?…
Он еще завернул раза три к маркизе и всякий раз заставал у нее Сахарова. Маркиза ему
искала места. Розанову она тоже взялась протежировать и отдала ему самому письмо для отправления в Петербург к одному важному лицу. Розанов отправил это письмо, а через две недели к нему заехал Рациборский и привез известие, что Розанов определен ординатором при одной гражданской больнице; сообщая Розанову это известие, Рациборский ни одним
словом не дал почувствовать Розанову, кому он обязан за это определение.
Мало ли, много ли времени он думал, доподлинно сказать
не могу; надумавшись, он целует, ласкает, приголубливает свою меньшую дочь любимую и говорит таковые
слова: «Ну, задала ты мне работу потяжеле сестриных: коли знаешь, что
искать, то как
не сыскать, а как найти то, чего сам
не знаешь?
— Я ничего
не ищу, — отвечал ей Павел. — По милости ваших гостей, мне
не только что ручки вашей
не удастся поцеловать, но даже и сказать с вами двух
слов.
Конечно, в манерах наших женщин (
не всех, однако ж; даже и в этом смысле есть замечательные исключения) нельзя
искать той женственной прелести, се fini, ce vaporeux, [той утонченности, той воздушности (франц.)] которые так поразительно действуют в женщинах высшего общества (tu en sais quelque chose, pauvre petite mere, toi, qui, a trente six ans, as failli tourner la tete au philosophe de Chizzlhurst [ты, в тридцать шесть лет чуть
не вскружившая голову чизльгёрстскому философу, ты в этом знаешь толк, милая мамочка (франц.)]), но зато у них есть непринужденность жеста и очень большая свобода
слова, что, согласись, имеет тоже очень большую цену.
Всегда напряженно вслушиваясь в споры, конечно
не понимая их, она
искала за
словами чувство и видела — когда в слободке говорили о добре, его брали круглым, в целом, а здесь все разбивалось на куски и мельчало; там глубже и сильнее чувствовали, здесь была область острых, все разрезающих дум. И здесь больше говорили о разрушении старого, а там мечтали о новом, от этого речи сына и Андрея были ближе, понятнее ей…
—
Ищите правды, берегите ее, верьте человеку, который принесет вам чистое
слово,
не жалейте себя ради правды!..
Тут вмешалась мать. Когда сын говорил о боге и обо всем, что она связывала с своей верой в него, что было дорого и свято для нее, она всегда
искала встретить его глаза; ей хотелось молча попросить сына, чтобы он
не царапал ей сердце острыми и резкими
словами неверия. Но за неверием его ей чувствовалась вера, и это успокаивало ее.
Но внешний смысл его
слов не удовлетворял,
не трогал и
не пугал ее, она все-таки ждала страшного и упорно
искала его за
словами — в лице, в глазах, в голосе прокурора, в его белой руке, неторопливо мелькавшей по воздуху.
На эстраде поэт читал предвыборную оду, но я
не слышал ни одного
слова: только мерные качания гекзаметрического маятника, и с каждым его размахом все ближе какой-то назначенный час. И я еще лихорадочно перелистываю в рядах одно лицо за другим — как страницы — и все еще
не вижу того единственного, какое я
ищу, и его надо скорее найти, потому что сейчас маятник тикнет, а потом —
Но пота
не появлялось; напротив, тело становилось все горячее и горячее, губы запеклись, язык высох и бормотал какие-то несвязные
слова. Всю остальную ночь Надежда Владимировна просидела у его постели, смачивая ему губы и язык водою с уксусом. По временам он выбивался из-под одеяла и пылающею рукою
искал ее руку. Мало-помалу невнятное бормотанье превратилось в настоящий бред. Посреди этого бреда появлялись минуты какого-то вымученного просветления. Очевидно, в его голове носились терзающие воспоминания.
Но ведь на поверку все-таки выходит, что человек, даже осиянный ореолом,
не перестает быть обыкновенным средним человеком и, в конце концов,
ищет теплого дружеского
слова, пожатия дружеской руки.
Вот где нужно
искать действительных космополитов: в среде Баттенбергов, Меренбергов и прочих штаб — и обер-офицеров прусской армии, которых обездолил князь Бисмарк. Рыщут по белу свету, теплых местечек подыскивают. Слушайте! ведь он, этот Баттенберг, так и говорит: «Болгария — любезное наше отечество!» — и язык у него
не заплелся, выговаривая это
слово. Отечество. Каким родом очутилось оно для него в Болгарии, о которой он и во сне
не видал? Вот уж именно:
не было ни гроша — и вдруг алтын.
Словом сказать, так обставил дело, что мужичку курицы выпустить некуда. Курица глупа,
не рассуждает, что свое и что чужое, бредет туда, где лучше, — за это ее сейчас в суп.
Ищет баба курицу, с ног сбилась, а Конон Лукич молчит.
Разумеется, Сережа ничего этого
не знает, да и знать ему, признаться,
не нужно. Да и вообще ничего ему
не нужно, ровно ничего. Никакой интерес его
не тревожит, потому что он даже
не понимает значения
слова «интерес»; никакой истины он
не ищет, потому что с самого дня выхода из школы
не слыхал даже, чтоб кто-нибудь произнес при нем это
слово. Разве у Бореля и у Донона говорят об истине? Разве в"Кипрской красавице"или в"Дочери фараона"идет речь об убеждениях, о честности, о любви к родной стране?
Я тут же и вспомнил его
слова, что он говорил: «как бы хуже
не было, если питье бросить», — и пошел его
искать — хотел просить, чтобы он лучше меня размагнетизировал на старое, но его
не застал.
— Знаю, что нехорошо это…
Не похвалят меня за эти
слова… известно! Только уж и набалованы они, доложу вам! Строгости-то строгостями, ан смотришь, довольно и озорства. Все"духу"
ищут; ты ему сегодня поперек что-нибудь сказал, а он в тебе завтра"дух"разыскал! Да недалече ходить, Федор Сергеич-то! Что только они с ним изделали!
Они
искали неизвестного«нового
слова» и,
не обладая достаточной изобретательностью, чтоб выдумать его, ни достаточным проворством, чтоб осуществить «невидимых вещей обличение», думали заменить это трубными звуками, многоточиями и криком.
— Вы затрудняетесь,
ищете слов — довольно! Степан Трофимович, я ожидаю от вас чрезвычайного одолжения, — вдруг обратилась она к нему с засверкавшими глазами, — сделайте мне милость, оставьте нас сейчас же, а впредь
не переступайте через порог моего дома.
— Вследствие того-с, — начал Аггей Никитич неторопливо и как бы обдумывая свои
слова, — что я,
ища этого места,
не знал себя и совершенно забыл, что я человек военный и привык служить на воздухе, а тут целый день почти сиди в душной комнате, которая, ей-богу, нисколько
не лучше нашей полковой канцелярии, куда я и заглядывать-то всегда боялся, думая, что эти стрекулисты-писаря так тебе сейчас и впишут в формуляр какую-нибудь гадость…
—
Не понимаю вас,
не понимаю, — затараторил Егор Егорыч, — кроме последнего вашего
слова: распря. Откуда же эта распря происходит?.. Откуда это недовольство, это как бы движение вперед?.. Неужели вы тут
не чувствуете, что человек
ищет свой утраченный свет, свой затемненный разум?..
Елена в отчаянье
искала слов и
не находила их.
Он припоминал разные
слова своих приближенных и в
словах этих
искал ключа к заговорам. Самые родные
не избежали его подозрений.