Неточные совпадения
Пир кончился, расходится
Народ. Уснув, осталися
Под ивой наши странники,
И тут же спал Ионушка
Да
несколько упившихся
Не в меру мужиков.
Качаясь, Савва с Гришею
Вели домой родителя
И пели; в
чистом воздухе
Над Волгой, как набатные,
Согласные и сильные
Гремели голоса...
Глаза серые, впавшие, осененные
несколько припухшими веками; взгляд
чистый, без колебаний; нос сухой, спускающийся от лба почти в прямом направлении книзу; губы тонкие, бледные, опушенные подстриженною щетиной усов; челюсти развитые, но без выдающегося выражения плотоядности, а с каким-то необъяснимым букетом готовности раздробить или перекусить пополам.
Спастись во всем мире могли только
несколько человек, это были
чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса.
У повара Томилин поселился тоже в мезонине, только более светлом и
чистом. Но он в
несколько дней загрязнил комнату кучами книг; казалось, что он переместился со всем своим прежним жилищем, с его пылью, духотой, тихим скрипом половиц, высушенных летней жарой. Под глазами учителя набухли синеватые опухоли, золотистые искры в зрачках погасли, и весь он как-то жалобно растрепался. Теперь, все время уроков, он не вставал со своей неопрятной постели.
«Да, если это так, — думала Вера, — тогда не стоит работать над собой, чтобы к концу жизни стать лучше,
чище, правдивее, добрее. Зачем? Для обихода на
несколько десятков лет? Для этого надо запастись, как муравью зернами на зиму, обиходным уменьем жить, такою честностью, которой — синоним ловкость, такими зернами, чтоб хватило на жизнь, иногда очень короткую, чтоб было тепло, удобно… Какие же идеалы для муравьев? Нужны муравьиные добродетели… Но так ли это? Где доказательства?»
Он, однако, продолжал работать над собой, чтобы окончательно завоевать спокойствие, опять ездил по городу, опять заговаривал с смотрительской дочерью и предавался необузданному веселью от ее ответов. Даже иногда вновь пытался возбудить в Марфеньке какую-нибудь искру поэтического,
несколько мечтательного,
несколько бурного чувства, не к себе, нет, а только повеять на нее каким-нибудь свежим и новым воздухом жизни, но все отскакивало от этой ясной,
чистой и тихой натуры.
Когда Вера, согретая в ее объятиях, тихо заснула, бабушка осторожно встала и, взяв ручную лампу, загородила рукой свет от глаз Веры и
несколько минут освещала ее лицо, глядя с умилением на эту бледную,
чистую красоту лба, закрытых глаз и на все, точно рукой великого мастера изваянные,
чистые и тонкие черты белого мрамора, с глубоким, лежащим в них миром и покоем.
Разговор с председателем и
чистый воздух
несколько успокоили Нехлюдова. Он подумал теперь, что испытываемое им чувство было им преувеличено вследствие всего утра, проведенного в таких непривычных условиях.
Антонида Ивановна взяла
несколько аккордов и запела небольшим, но очень
чистым контральто проголосную русскую песню...
На вопрос его о штабс-капитане,
несколько раз повторенный, одна из них, поняв наконец, что спрашивают жильцов, ткнула ему пальцем чрез сени, указывая на дверь в
чистую избу.
Слишком помнили, как он недели три-четыре назад забрал точно так же разом всякого товару и вин на
несколько сот рублей
чистыми деньгами (в кредит-то бы ему ничего, конечно, не поверили), помнили, что так же, как и теперь, в руках его торчала целая пачка радужных и он разбрасывал их зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать, на что ему столько товару, вина и проч.?
Совершенно сообразно этой истории, Бьюмонт, родившийся и до 20 лет живший в Тамбовской губернии, с одним только американцем или англичанином на 20 или 50 или 100 верст кругом, с своим отцом, который целый день был на заводе, сообразно этой истории, Чарльз Бьюмонт говорил по — русски, как
чистый русский, а по — английски — бойко, хорошо, но все-таки не совершенно чисто, как следует человеку, уже только в зрелые годы прожившему
несколько лет в стране английского языка.
…Сбитый с толку, предчувствуя несчастия, недовольный собою, я жил в каком-то тревожном состоянии; снова кутил, искал рассеяния в шуме, досадовал за то, что находил его, досадовал за то, что не находил, и ждал, как
чистую струю воздуха середь пыльного жара,
несколько строк из Москвы от Natalie. Надо всем этим брожением страстей всходил светлее и светлее кроткий образ ребенка-женщины. Порыв любви к Р. уяснил мне мое собственное сердце, раскрыл его тайну.
Утром я варил с помощью жандарма в печке кофей; часов в десять являлся дежурный офицер, внося с собой
несколько кубических футов мороза, гремя саблей, в перчатках, с огромными обшлагами, в каске и шинели; в час жандарм приносил грязную салфетку и чашку супа, которую он держал всегда за края, так что два большие пальца были приметно
чище остальных.
И только Советская власть одним постановлением Моссовета смахнула эту не излечимую при старом строе язву и в одну неделю в 1923 году очистила всю площадь с окружающими ее вековыми притонами, в
несколько месяцев отделала под
чистые квартиры недавние трущобы и заселила их рабочим и служащим людом.
4-я и 5-я породы — черные дрозды, величиною будут немного поменьше большого рябинника; они различаются между собою тем, что у одной породы перья темнее, почти черные, около глаз находятся желтые ободочки, и нос желто-розового цвета, а у другой породы перья темно-кофейного,
чистого цвета, нос беловатый к концу, и никаких ободочков около глаз нет; эта порода, кажется,
несколько помельче первой [Тот же почтенный профессор, о котором я говорил на стр. 31, сделал мне следующие замечания: 1] что описанные мною черные дрозды, как две породы, есть не что иное, как самец и самка одной породы, и 2) что птица, описанная мною под именем водяного дрозда, не принадлежит к роду дроздов и называется водяная оляпка.
Мне случилось однажды, сидя в камыше на лодке с удочкой, услышать свист, похожий на отрывистый свист или крик погоныша, только не
чистый, а сиповатый; вскоре за тем выплыла из осоки болотная курица, и я подумал, что этот сиповатый крик принадлежит ей; потом, чрез
несколько лет, я услышал точно такой же сиповатый свист в камыше отдельного озерка; я послал туда собаку, наверное ожидая болотной курицы, но собака выгнала мне погоныша, которого я и убил.
Кроме превосходства в величине, кроншнеп первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он выводит иногда детей в сухих болотах и в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом, кустами и лесом, лежащих в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет в степях и который пером гораздо светлее и крапинки на нем мельче; голос его гораздо
чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого
несколько гуще и не так протяжен.
Одна из этих собак была
чистой французской породы, а другая — помесь французской с польскою,
несколько псовою собакой: обе не знали парфорса, имели отличное чутье и были вежливы в поле, как только желать.
Этою весеннею охотой оканчивается настоящая стрельба зайцев до осени; впрочем, и летом, когда в лесу нападут на зайцев клещи, они выбегают, особенно по утрам и вечерам, на
чистые поляны, опушки и дороги; проехав по лесной дороге или пройдя поляной и опушкой, всегда убить
несколько беляков, непременно с несколькими клещами, которые плотно впились в них, насосались крови и висят, как синие моченые сливы.
Почти в самое то мгновение, как явился он из Швейцарии в Петербург, умирает в Москве один из родственников его матери (бывшей, разумеется, из купчих), старый бездетный бобыль, купец, бородач и раскольник, и оставляет
несколько миллионов наследства, бесспорного, круглого,
чистого, наличного и (вот бы нам с вами, читатель!) всё это нашему отпрыску, всё это нашему барону, лечившемуся от идиотизма в Швейцарии!
Князь проговорил свои
несколько фраз голосом неспокойным, прерываясь и часто переводя дух. Всё выражало в нем чрезвычайное волнение. Настасья Филипповна смотрела на него с любопытством, но уже не смеялась. В эту самую минуту вдруг громкий, новый голос, послышавшийся из-за толпы, плотно обступившей князя и Настасью Филипповну, так сказать, раздвинул толпу и разделил ее надвое. Перед Настасьей Филипповной стоял сам отец семейства, генерал Иволгин. Он был во фраке и в
чистой манишке; усы его были нафабрены…
Лаврецкий глядел на ее
чистый,
несколько строгий профиль, на закинутые за уши волосы, на нежные щеки, которые загорели у ней, как у ребенка, и думал: «О, как мило стоишь ты над моим прудом!» Лиза не оборачивалась к нему, а смотрела на воду и не то щурилась, не то улыбалась.
Прошло
несколько мгновений… Лаврецкий прислушался… «Звезды,
чистые звезды, любовь», — шептал старик.
Движение на
чистом воздухе
несколько успокоивает мое волнение.
В одиннадцать часов довольно ненастного зимнего дня, наступившего за бурною ночью, в которую Лиза так неожиданно появилась в Мереве, в бахаревской сельской конторе, на том самом месте, на котором ночью спал доктор Розанов, теперь весело кипел не совсем
чистый самовар. Около самовара стояли четыре чайные чашки, чайник с обделанным в олово носиком, молочный кубан с
несколько замерзшим сверху настоем, бумажные сверточки чаю и сахару и связка баранок. Далее еще что-то было завязано в салфетке.
Белый деревянный столик был обколот ловко собранной белой кисеей, на окнах тоже были
чистые занавески, детская кроватка под зеленым ситцевым пологом, сундук,
несколько игрушек на полу, пять стульев, крашеный столик, диван и на стене деревянная вешалка, закрытая белою простынею, — это было все убранство жилища Полины Петровны и ее ребенка.
Искусство владеть этим инструментом, сулившим, судя по объявлению, три рубля в день
чистого заработка его владельцу, оказалось настолько нехитрым, что Лихонин, Соловьев и Нижерадзе легко овладели им в
несколько часов, а Лихонин даже ухитрился связать целый чулок необыкновенной прочности и таких размеров, что он оказался бы велик даже для ног Минина и Пожарского, что в Москве, на Красной площади.
Василий Иваныч выглядел джентльменом: одет был щеголевато, лицо имел
чистое, матовое, доказывавшее, что периодическое омовение уже вошло в его привычки; напротив того, Павел Матвеич глядел замарашкой: одет был неряшливо, в белье рыжеватого цвета, лицо имел пористое, покрытое противною маслянистою слизью, как у человека, который
несколько суток сряду спал, лежа в тарантасе, на протухлой подушке.
Прозоров
несколько раз улыбнулся и взъерошил себе волосы, а когда доктор кончил, он подумал про себя: «
Чистый ты дурак, Яшка!»
Жилище батарейного командира, которое указал ему часовой, был небольшой 2-х этажный домик со входом с двора. В одном из окон, залепленном бумагой, светился слабый огонек свечки. Денщик сидел на крыльце и курил трубку. Он пошел доложить батарейному командиру и ввел Володю в комнату. В комнате между двух окон, под разбитым зеркалом, стоял стол, заваленный казенными бумагами,
несколько стульев и железная кровать с
чистой постелью и маленьким ковриком около нее.
Утро было прелестное. Улицы Франкфурта, едва начинавшие оживляться, казались такими
чистыми и уютными; окна домов блестели переливчато, как фольга; а лишь только карета выехала за заставу — сверху, с голубого, еще не яркого неба, так и посыпались голосистые раскаты жаворонков. Вдруг на повороте шоссе из-за высокого тополя показалась знакомая фигура, ступила
несколько шагов и остановилась. Санин пригляделся… Боже мой! Эмиль!
Я знал, что шел дождик, только потому, что
несколько капель упало мне на нос и на руку и что что-то зашлепало по молодым клейким листьям берез, которые, неподвижно повесив свои кудрявые ветви, казалось, с наслаждением, выражающимся тем сильным запахом, которым они наполняли аллею, принимали на себя эти
чистые, прозрачные капли.
На
чистом воздухе, однако, — подергавшись и помычав так громко, что даже Кузьма
несколько раз спрашивал: «Что угодно?» — чувство это рассеялось, и я стал довольно спокойно размышлять об моей любви к Сонечке и о ее отношениях к матери, которые мне показались странны.
Войдя в аудиторию и не здороваясь, он непременно должен был найти уже готовыми все приспособления для лекции: вычищенную до блеска классную доску,
чистую, слегка влажную губку и
несколько мелков, тщательно отточенных в виде лопаточек и обернутых в белые ровные бумажки.
В комнате его был довольно большой письменный стол и
несколько соломенных плетеных стульев, кровать с весьма
чистыми одеялом и подушками и очень крепкий, должно быть, сундук, окованный железом.
Через
несколько дней после похорон Васи дядя Марк и Кожемякин сидели на скамье за воротами, поглядывая в
чистое глубокое небо, где раскалённо блестел густо позолоченный крест соборной колокольни.
Доктор уехал. Берсенев прошелся
несколько раз по улице: ему нужен был
чистый воздух. Он вернулся и взялся за книгу. Раумера уж он давно кончил: он теперь изучал Грота.
Эта тенденция, гибельная для многих, тотчас оправдала себя. К девушке подбежали комиссионеры и
несколько других личностей как потрепанного, так и благопристойного вида, создав атмосферу нестерпимого гвалта. Казалось, с девушкой произойдет то же, чему подвергается платье, если его —
чистое, отглаженное, спокойно висящее на вешалке — срывают торопливой рукой.
Эти
несколько молчаливых секунд я всегда считаю самыми счастливыми в моей жизни; никогда, никогда, ни раньше, ни позднее, я не испытывал такого
чистого, полного, всепоглощающего восторга.
Казалось,
чистый воздух укрепил
несколько изнуренные силы Милославского.
Кутема, по единогласному мнению туземцев и по собственному моему наблюдению, не вырастает длиннее двух четвертей и не весит более двух с половиною, много трех фунтов; хотя она также любит
чистую и холодную воду, но
несколько менее взыскательна на этот счет, чем пеструшка.
Пестрый платок, накинутый на скорую руку на ее белокурые волосы, бросал прозрачную тень на
чистый, гладкий лоб девушки и слегка оттенял ее глаза, которые казались поэтому
несколько глубже и задумчивее; белая сорочка, слегка приподнятая между плечами молодою грудью, обхватывала стан Дуни, перехваченный клетчатой юбкой, или понявой, исполосованной красными клетками по темному полю.
Его светлые, умные, хотя
несколько задумчивые глаза смотрели прямо и откровенно; румянец играл во все его полные щеки, слегка подернутые первым пушком юности; его белое,
чистое и круглое лицо, окруженное светло-русыми кудрями, отражало простоту души, прямизну нрава и какое-то достоинство.
Это была девушка высокая, стройная, с
несколько впалою грудью и молодыми узкими плечами, с редкою в ее лета бледно-матовою кожей,
чистою и гладкою как фарфор, с густыми белокурыми волосами; их темные пряди оригинально перемежались другими, светлыми.
В литературе, впрочем, являлось до сих пор
несколько деятелей, которые в своей пропаганде стоят так высоко, что их не превзойдут ни практические деятели для блага человечества, ни люди
чистой науки.
Его мечты принимали простые и ясные формы: он представлял себя чрез
несколько лет хозяином маленькой, чистенькой лавочки, где-нибудь на хорошей, не очень шумной улице города, а в лавке у него — лёгкий и
чистый галантерейный товар, который не пачкает, не портит одёжи.
От этой жизни он очнулся в сумрачном углу большой комнаты с низким потолком, за столом, покрытым грязной, зелёной клеёнкой. Перед ним толстая исписанная книга и
несколько листков
чистой разлинованной бумаги, в руке его дрожало перо, он не понимал, что нужно делать со всем этим, и беспомощно оглядывался кругом.
Но Рогожину некогда было следить за проказником, потому что при первом громе, произведенном падением разбившейся посуды,
чистый, звонкий, молодой голос крикнул: «Брысь!», и занимавший
несколько минут назад больного рокот за его головою тотчас же прекратился, а к печке подбежала молодая сильная девушка в красной юбке и в белой как кипень рубахе с шитым оплечьем.
Сама Елизавета Петровна сидела на этот раз в гостиной, по обыкновению своему сохраняя весьма гордую позу, а прямо против нее помещался,
несколько раз уже посещавший ее, Елпидифор Мартыныч, раздушенный, в новом вицмундире, в
чистом белье и в лаковых даже сапогах.