Неточные совпадения
Впрочем, если слово из улицы попало в книгу, не
писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими,
немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу в русском вкусе.
Да вещают таковые переводчики, если возлюбляют истину, с каким бы намерением то ни делали, с добрым или худым, до того нет нужды; да вещают,
немецкий язык удобен ли к преложению на оной того, что греческие и латинские изящные
писатели о вышних размышлениях христианского исповедания и о науках писали точнейше и разумнейше?
Когда-то он перевел с
немецкого какое-то важное сочинение какого-то важного
немецкого поэта, в стихах, умел посвятить свой перевод, умел похвастаться дружбой с одним знаменитым, но умершим русским поэтом (есть целый слой
писателей, чрезвычайно любящих приписываться печатно в дружбу к великим, но умершим
писателям) и введен был очень недавно к Епанчиным женой «старичка сановника».
— Леший! — подтвердил директорский кучер, и затем более замечательного у подъезда ничего не было; но во всяком случае вся губернская публика, так долго скучавшая, была на этот раз в сборе, ожидая видеть превосходную, говорят, актрису Минаеву в роли Эйлалии, которую она должна была играть в известной печальной драме Коцебу [Коцебу Август (1761—1819) —
немецкий реакционный
писатель.] «Ненависть к людям и раскаяние».
Другой любимый мой
писатель был Фохт [Фохт (Фогт) Карл (1817–1895) —
немецкий естествоиспытатель, один из представителей вульгарного материализма.
Матушка, кажется, больше всего была тем утешена, что они «для заводу добры», но отец брал примеры и от «больших родов, где много ведомо с немками браков, и все хорошие жены, и между поэтами и
писателями тоже многие, которые судьбу свою с
немецкою женщиною связали, получили весь нужный для правильной деятельности покой души и на избрание свое не жаловались».
— Этот паук, скорпион […этот паук, скорпион… — имеется в виду издатель реакционной газеты «Северная пчела» Ф.В.Булгарин, преследовавший Пушкина в газетных статьях и писавший на него доносы в тайную полицию.], жаливший всю жизнь его, жив еще, когда он умер, и между нами нет ни одного честного Занда [Занд Карл —
немецкий студент, убивший в 1819 году реакционного
писателя и политического деятеля А.Коцебу, за что был казнен 20 мая 1820 года.], который бы пошел и придавил эту гадину.
Желая похвастаться, что мне не чуждо, а знакомо направление мистических сочинений, я сказал Рубановскому, что еще в первый год моего студентства я подписался на книгу «Приключения по смерти Юнга-Штиллинга» [«Приключения по смерти» — сочинение
немецкого писателя-мистика Юнга-Штиллинга (1740–1817), в 3-х частях, на русском языке вышла в переводе У. М. (т. е. Лабзина) (СПБ. 1805).], в трех частях, и что даже имя мое напечатано в числе подписавшихся.
Мне, однако, пришлось вновь заглянуть в эти темные книги: однажды старик Рубановский, разговаривая о них с другими гостями, вдруг обратился ко мне с вопросом: читал ли я «Путешествие Младшего Костиса от востока к полудню» [«Путешествие младого Костиса от Востока к Полудню» — сочинение
немецкого писателя-мистика Карла Эккартсгаузена (1752–1803), перев.
„Жизнь — болезнь духа! — говорит Новалис [Новалис (наст. имя Фридрих фон Харденберг, 1772–1801) —
немецкий поэт, один из создателей школы"иенского романтизма", автор"Гимнов к ночи"с их культом смерти.]. — Да будет сновидение жизнью!“ Другой
писатель, Тик [Тик Людвиг (1773–1853) —
немецкий писатель-романтик.], вторит ему: „Сновидения являются, быть может, нашей высшей философией“. Эти мысли тоже неоднократно повторены русской литературой последних годов.
Основоположники теории романтизма, братья Фридрих и Август Шлегели [Шлегели Август (1767–1845) и Фридрих (1772–1829) —
немецкие филологи,
писатели, историки литературы, фольклористы.
"
Немецкие Афины"давно меня интересовали. Еще в"Библиотеке для чтения"задолго до моего редакторства (кажется, я еще жил в Дерпте) я читал письма оттуда одного из первых тогдашних туристов-писателей — М.В.Авдеева, после того как он уже составил себе литературное имя своим"Тамариным". Петербургские, берлинские, парижские и лондонские собрания и музеи не сделались для меня предметом особенного культа, но все-таки мое художественное понимание и вкус в области искусства значительно развились.
Мне жутко было видеть в таком
писателе, как И.С., какую-то добровольную отчужденность от родины. Это не было настроение изгнанника, эмигранта, а скорее человека, который примостился к чужому гнезду, засел в
немецком курорте (он жил в Бадене уже с 1863 года) и не чувствует никакой особой тяги к «любезному отечеству».
Итальянская опера, стоявшая тогда во всем блеске, балет, французский и
немецкий театр отвечали всем вкусам любителей драмы, музыки и хореографии. И мы, молодые
писатели, посещали французов и немцев вовсе не из одной моды, а потому, что тогда и труппы, особенно французская, были прекрасные, и парижские новинки делались все интереснее. Тогда в самом расцвете своих талантов стояли Дюма-сын, В. Сарду, Т. Баррьер. А немцы своим классическим репертуаром поддерживали вкус к Шиллеру, Гете и Шекспиру.
Тогда знание
немецкого языка среди французских
писателей, ученых и журналистов было большой редкостью. А Франция владела ведь тогда целыми двумя немецкимипровинциями — Эльзасом и Лотарингией.
Когда же благодаря
немецким теориям об объективном искусстве установилось понятие о том, что для драмы это совершенно не нужно, то очевидно, что
писатель, как Шекспир, не установивший в своей душе соответствующих времени религиозных убеждений, даже не имевший никаких убеждений, но нагромождавший в своих драмах всевозможные события, ужасы, шутовства, рассуждения и эффекты, представлялся гениальнейшим драматическим
писателем.
Был отличный финансист и известен также как
писатель; писал на
немецком языке.
Тогда прочитывались целые тома Спенсера, Мишле, популярных
немецких сочинений по естествознанию,"Мизерабли"Гюго, английские радикальные журналы, всего чаще"Fortnightly Review", книги Джона Морлея, Ренана, Кине и социальных
писателей сороковых годов, романы Джорджа Эллиота и Ямбы Барбье…