Неточные совпадения
Чем бы это окончилось — неизвестно, но тут же
в клубе находился М. Н. Катков, редактор «Русского вестника» и «Московских ведомостей», который, узнав,
в чем дело, выручил Л. Н. Толстого, дав ему взаймы тысячу рублей для расплаты. А
в следующей книге «Русского вестника» появилась повесть Толстого «Казаки».
Странно, что все эти переговоры и пересуды не доходили только до самого Полуянова. Он, заручившись благодарностью Шахмы, вел теперь сильную игру
в клубе. На беду, ему везло счастье, как никогда. Игра шла
в клубе в двух комнатах старинного мезонина. Полуянов заложил сам банк
в три тысячи и метал. Понтировали Стабровский, Ечкин, Огибенин и Шахма.
В числе публики
находились Мышников и доктор Кочетов. Игра шла крупная, и Полуянов загребал куши один за другим.
В бедном еврейском местечке не было ни одного ресторана.
Клубы, как военный, так и гражданский,
находились в самом жалком, запущенном виде, и поэтому вокзал служил единственным местом, куда обыватели ездили частенько покутить и встряхнуться и даже поиграть
в карты. Ездили туда и дамы к приходу пассажирских поездов, что служило маленьким разнообразием
в глубокой скуке провинциальной жизни.
Вскоре после того разнесся слух, что надворный советник Куропилов не являлся даже к губернатору и, повидавшись с одним только вице-губернатором, ускакал
в именье Язвина, где начал, говорят, раскапывать всю подноготную. Приближенные губернатора объявили потом, что старик вынужденным
находится сам ехать
в Петербург. При этом известии умы сильно взволновались. Дворянство
в первом же
клубе решило дать ему обед.
Я думаю, если б нарядить его и привезть под видом какого-нибудь графа
в какой-нибудь столичный
клуб, то он бы и тут
нашелся, сыграл бы
в вист, отлично бы поговорил, немного, но с весом, и
в целый вечер, может быть, не раскусили бы, что он не граф, а бродяга.
Отец, уже седой, но еще свежий мужчина, бывший военный, занимал довольно важное место, утром
находился на службе, после обеда спал, а вечером играл
в карты
в клубе…
Король Дуль-Дуль
в сопровождении многочисленной свиты
находился на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного по рукам и ногам. Громадный котел стоял посреди площади, обдавая близстоящих густыми
клубами пара. Вода зловеще шипела и клокотала
в нем. Королевские слуги — герольды — ездили по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых злых преступников, которые осмеливались ослушаться воли короля.
Банкомет сидит посередине стола на высоком стуле и выкладывает перед собою заложенные
в банк деньги. Напротив него сидит крупье, обязанность которого состоит прежде всего
в получении с банкомета контрибуции
клуба с каждого закладываемого банка и опускании ее
в «Caniotte», отверстие которой
находится перед ним, а затем
в собирании со стола после каждого удара проигранных понтами денег и уплате выигранных.
1) Игра
в двадцатифунтовую гирю.
В игре участвуют не более двадцати игроков. Собравшиеся игроки отдают маркеру условленную ставку, позволяют себе связать назад руки и
в таком положении поочередно ловят зубами висящую с потолка на веревке раскаченную двадцатифунтовую гирю. Успевший удержать зубами гирю выигрывает и получает от маркера деньги, а
в случае ежели среди игроков не
найдется ни одного ловкача, то собранная ставка остается
в пользу
клуба.
2) Игра
в доску с гвоздями. Поставив ставку, игроки позволяют завязать себе глаза и
в таком положении по очереди трижды бьют кулаком по шлифованной ясеневой доске,
в которую вбиты гвозди острием вверх
в расстоянии один от другого на два кулака. Умевший ударить кулаком
в пространство между гвоздями выигрывает, а
в случае ежели такового не
найдется, то ставка остается
в пользу
клуба.
— Они
находятся под довольно строгим надзором, но помещены очень удобно и хорошо
в здания военного
клуба. Японский майор говорит по-французски, а один лейтенант довольно чисто по-русски. Русский рис им не понравился. но зато русская водка и борщ пришлись очень по вкусу… При них состоит жандармский ротмистр Ламени-Македон, которого они очень полюбили, а потому все возникавшие и возникающие недоразумения улаживаются очень быстро.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах;
в то время, когда ораторские таланты так быстро развились
в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда
в самом аглицком
клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия;
в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников;
в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли
в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств,
в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек,
находились в неописанном восторге.