Неточные совпадения
Если же вы не захотите нас удовлетворить, то есть ответите: нет, то мы сейчас уходим, и дело прекращается; вам же в глаза говорим, при всех ваших свидетелях, что вы человек с умом грубым и с развитием низким; что
называться впредь человеком с честью и
совестью вы не смеете и не имеете права, что это право вы слишком дешево хотите купить.
Взвесьте-ка все это, да и спросите себя по
совести: можем ли мы другие сны видеть, кроме самых, что
называется, экстренных?
— Какая я вам дюшка, чтой-то такое, насмешники этакие! — закричала Клавдия. — Чорт с вами, откуплю вам ваш изюм, подавитесь вы им, — сами сожрали, а я откупай, Да и откуплю, —
совести, видно, в вас нет, стыда в глазах нет, а еще господа
называетесь!
— Дурак ты, дурак! Ну, сообрази, зачем затеял ты канитель эту? Разве так пред хозяевами выслуживаются на первое место? Дубина! Ты думаешь, он не знал, что мы с Мишкой воровали? Да он сам с того жизнь начинал… Что он Мишку прогнал — за это я обязан, по моей
совести, сказать тебе спасибо! А что ты про меня сказал — это тебе не простится никогда! Это
называется — глупая дерзость! При мне, про меня — эдакое слово сказать! Я тебе его припомню!.. Оно указывает, что ты меня не уважаешь…
Не будемте бесполезно упрекать ни себя, ни друг друга, и простимтесь, утешая себя, что перед нами раскрывается снова жизнь, если и не счастливая, то, по крайней мере, не лишенная того высшего права, которое
называется свободою
совести и которое, к несчастию, люди так мало уважают друг в друге.
Достоинство человека — в том духовном начале, которое
называется иногда разумом, иногда
совестью.
— Ничего себе. Где лучше, где хуже, но в общем довольно порядочно. Уж на что коммунисты: ведь это все народ, что
называется, ni foi, ni loi [Ни стыда, ни
совести (фр.).], однако Свитка и с тех ухитрился слупить малую толику.
Принципы растеряны, враги гораздо ревностнее стоят за то, за что хотели ратовать их друзья; земельный надел народа, равноправие всех и каждого пред лицом закона, свобода
совести и слова, — все это уже отстаивают враги, и спорить приходится разве только «о бревне, упавшем и никого не убившем», а между тем враги нужны, и притом не те враги, которые действительно враждебны честным стремлениям к равноправию и свободе, а они, какие-то неведомые мифические враги, преступлений которых нигде нет, и которые просто
называются они.
«Завтра в 12 часов дня я получаю свободу и право общения с людьми. Но прежде, чем оставить эту комнату и увидеть солнце, я считаю нужным сказать вам несколько слов. По чистой
совести и перед богом, который видит меня, заявляю вам, что я презираю и свободу, и жизнь, и здоровье, и всё то, что в ваших книгах
называется благами мира.
Собственно говоря, сказать по
совести, я хочу любви, что ли, или — как она там
называется?
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь
назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на
совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.