Неточные совпадения
У нас не то: у нас есть такие
мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут
говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а с тем, у которого их триста, будут
говорить опять не так, как с тем, у которого их пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого их восемьсот, — словом, хоть восходи до миллиона, всё найдутся оттенки.
Но та, сестры не замечая,
В постеле с книгою лежит,
За листом лист перебирая,
И ничего не
говорит.
Хоть не являла книга эта
Ни сладких вымыслов поэта,
Ни мудрых истин, ни картин,
Но ни Виргилий, ни Расин,
Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека,
Ни даже Дамских Мод Журнал
Так никого не занимал:
То был, друзья, Мартын Задека,
Глава халдейских
мудрецов,
Гадатель, толкователь снов.
— Моралист, хех! Неплохое ремесло. Ну-ко, выпьем, моралист! Легко, брат, убеждать людей, что они — дрянь и жизнь их — дрянь, они этому тоже легко верят, черт их знает почему! Именно эта их вера и создает тебе и подобным репутации
мудрецов. Ты — не обижайся, — попросил он, хлопнув ладонью по колену Самгина. — Это я
говорю для упражнения в острословии. Обязательно, братец мой, быть остроумным, ибо чем еще я куплю себе кусок удовольствия?
Купить так купить, продать так продать,
говорю я себе, и мне даже в голову не приходит, что нужно принадлежать к числу семи
мудрецов, чтобы сладить с подобными бросовыми операциями.
— Спасибо Сашке Топоркову! спасибо! —
говорил он, очевидно забывая, что тот же Топорков обольстил его насчет сахара. — «Ступай,
говорит, в Крутогорск, там, братец, есть винцо тенериф — это, брат, винцо!» Ну, я, знаете, человек военный, долго не думаю: кушак да шапку или, как сказал
мудрец, omnia me cum me… [Все свое ношу с собою (от искаженного лат. omnia mea mecum porto).] зарапортовался! ну, да все равно! слава богу, теперь уж недалечко и до места.
Право, мне до сих пор совсем искренно казалось, что я никогда никаких других слов, кроме трезвенных, не
говорил, а вот отыскался же
мудрец, который в глаза мне
говорит: нет, совсем не того от тебя нужно. Но что-нибудь одно: или я был постоянно пьян, и в таком случае от пьяного человека нечего и ждать трезвенного слова; или я был трезв, а те, которые слушали меня, были пьяны. А может быть, они и теперь пьяны.
И ведь какую задачу мне задал этот проезжий
мудрец: скажи ему трезвенное слово — шутка! Он будет закусывать да усы в очищенной мочить — а я перед ним навытяжке стой и трезвенные слова
говори… шутники!
Поэтому ежели я позволил себе сказать бесшабашным
мудрецам, что они
говорят"глупости", то поступил в этом случае, как западный человек, в надежде, что Мальберг и Бедерлей возьмут меня под свою защиту.
Ужели же можно представить себе, что вы, партикулярный тоскующий человек, победили этих сквернословящих
мудрецов, устами которых
говорит сама жизнь?
— Какой мудрец-философ выискался, дурак набитый! Смеет еще рассуждать, —
говорит исправница. — Мужичкам тоже не на что нанимать гувернанок, а все-таки они мужички.
По 4-му пункту о том, как делаются еретики, он
говорит в одном из вопросов (в 7-м): «Не показывает ли вся история того, что самые большие делатели еретиков и мастера этого дела были именно те
мудрецы, от которых отец скрыл свои тайны, т. е. лицемеры, фарисеи и законники или совершенно безбожные и извращенные люди».
Я
говорю почти, потому что Настенька тоже лелеяла Фому и даже каждый раз поддерживала мужа, когда он восторженно восхвалял своего
мудреца.
Пусть изобразят этого сельского
мудреца в простоте своей, пожалуй, хоть даже в лаптях — я и на это согласен, — но преисполненного добродетелями, которым — я это смело
говорю — может позавидовать даже какой-нибудь слишком прославленный Александр Македонский.
«И вот они собрались, чтобы придумать казнь, достойную преступления… Хотели разорвать его лошадьми — и это казалось мало им; думали пустить в него всем по стреле, но отвергли и это; предлагали сжечь его, но дым костра не позволил бы видеть его мучений; предлагали много — и не находили ничего настолько хорошего, чтобы понравилось всем. А его мать стояла перед ними на коленях и молчала, не находя ни слез, ни слов, чтобы умолять о пощаде. Долго
говорили они, и вот один
мудрец сказал, подумав долго...
— Да; а там же, где-то в пещере, жил
мудрец. Ученый и захотел показать
мудрецу, что он много знает; приходит к нему в пещеру и
говорит: «Я сто книг выучил», а
мудрец на него посмотрел и отвечал: «Ты дурак».
— Слушайте:
мудрец заплакал и
говорит ученому: «Ах, какой ты бедный, как ты дурно учился», а тот еще хуже рассердился и
говорит...
Я читаю эту телеграмму и пугаюсь ненадолго. Пугает меня не поступок Лизы и Гнеккера, а мое равнодушие, с каким я встречаю известие об их свадьбе.
Говорят, что философы и истинные
мудрецы равнодушны. Неправда, равнодушие — это паралич души, преждевременная смерть.
— Переверну,
говорит! Господа! Нашему сословию есть на что опереться — целковый! Нам не надо
мудрецов, которые перевёртывать могут, мы сами — с усами; нам одно надобно: чиновники другие! Господа! Дворянство — чахнет, оно — не помеха нам, а чиновники у нас должны быть свои и все люди нужные нам — свои, из купцов, чтоб они наше дело понимали, — вот!
В XI-й части «Собеседника» помещено письмо одного священника, который
говорит: «Недавно в немалом благородном собрании предложен был, между прочим, высокоблагородному важный вопрос: что есть бог? — и по многим прениям многие сего общества члены такие определения сей задаче изыскивали, что не без сожаления можно было приметить, сколь много подобных сим найдется
мудрецов, за то одно не знающих святости христианского закона, понеже никакого о нем понятия не имеют».
Белесова. Вот то-то же. Нет, в делах важных никогда не нужно слушать
мудрецов и знатоков сердца человеческого, а надо следовать собственному внутреннему побуждению. В молодом сердце, как бы оно испорчено ни было, все-таки
говорят еще свежие природные инстинкты. По вашим словам я думала, что Цыплунов вечно будет моим покорным рабом и что я, разумеется, ничего не обязана чувствовать к нему, кроме презрения. А вышло напротив: он меня презирает.
— И с
мудрецами храма, —
говорил Ларион, — как дитя, беседовал Христос, оттого и показался им выше их в простой мудрости своей. Ты, Мотя, помни это и старайся сохранить в душе детское твоё во всю жизнь, ибо в нём — истина!
Чьим языком
говорят все
мудрецы?
Юношам это очень понравилось; они почувствовали сердечное влечение к зрелым людям, так резко отвергающим ненавистный принцип безответности младшего перед старшим; стали с почтением прислушиваться к их мудрым речам, увидели, что они
говорят хорошие вещи о правде, чести, просвещении и т. п., — и решили, что, несмотря на свой почтенный возраст, зрелые
мудрецы принадлежат к новому времени, что они составляют одно с новым поколением, а от старого бегут, как от заразы.
Все птицы, глядя на него, радовались,
говорили: «Увидите, что наш Чижик со временем поноску носить будет!» Даже до Льва об его уме слух дошел, и не раз он Ослу
говаривал (Осел в ту пору у него в советах за
мудреца слыл): «Хоть одним бы ухом послушал, как Чижик у меня в когтях петь будет!»
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, —
Говорит мудрец в ответ.
Григорий Иванович. Люблю
мудрецов! (Наклоняясь, почти шепотом.) Вот скажите мне, коллеги, предложу я вам один очень важный вопрос для существования человека: есть бог или нет? У нас в полку
говорят…
— Что же вы молчите? — начал я. —
Говорите, я слушаю вас! Ха-ха! Я ужасно люблю, когда люди с серьезными, солидными физиономиями
говорят детскую чушь!.. Это такая насмешка, такая насмешка над человечьими мозгами!.. Лица не соответствуют мозгам! Чтобы не лгать, надо иметь идиотскую физиономию, а у вас лица греческих
мудрецов!
Вот как
говорит китайский
мудрец Конфуций о значении мысли...
Римский
мудрец Сенека
говорил, что всё, что мы видим, всё живое, всё это — одно тело: мы все, как руки, ноги, желудок, кости, — члены этого тела. Мы все одинаково родились, все мы одинаково желаем себе добра, все мы знаем, что нам лучше помогать друг другу, чем губить друг друга, и во всех нас заложена одна и та же любовь друг к другу. Мы, как камни, сложены в такой свод, что все сейчас же погибнем, если не будем поддерживать друг друга.
Для того, чтобы понять учение Христа о спасении жизни, надо ясно понять то, что
говорили все пророки, что
говорил Соломон, что
говорил Будда, что
говорили все
мудрецы мира о личной жизни человека.
Люди думают и
говорят, что они не знают этого, только потому, что живут они не так, как учат их жить не только учения всех
мудрецов мира, но и в них самих их разум и совесть.
Когда
мудреца Сократа спрашивали, где он родился, он
говорил: на земле. Когда его спрашивали, какого он государства, он
говорил: всемирного.
Мудрец Сократ
говорил, что глупость не в том, чтобы мало знать, а в том, чтобы не знать самого себя и думать, что знаешь то, чего ты не знаешь. Это он называл и глупостью и невежеством.
Не один Христос, но все
мудрецы мира, и брамины, и буддисты, и таосисты, и
мудрецы греческие, учили тому, что разумным людям надо не злом, а добром платить за зло. Но те люди, которые сами живут насилием,
говорят, что этого нельзя, что от этого жизнь будет не лучше, а хуже. И они правы для себя, но не для насилуемых. В мирском отношении для них действительно будет хуже, но для всех будет лучше.
Однако что значит в этом смертно-серьезном деле голое понимание? Требуется что-то другое, гораздо более прочное и глубокое. «Позади твоих мыслей и чувств, брат мой, стоит могучий повелитель, неведомый
мудрец, — он называется Сам. Так
говорил Заратустра». Этот «Сам» живет не пониманием, не мыслями, а тем, что непосредственно исходит из глубочайших глубин человеческой души.
В стихотворении своем «Боги Греции» Шиллер горько тоскует и печалуется о «красоте», ушедшей из мира вместе с эллинами. «Тогда волшебный покров поэзии любовно обвивался еще вокруг истины, —
говорит он, совсем в одно слово с Ницше. — Тогда только прекрасное было священным… Где теперь, как утверждают наши
мудрецы, лишь бездушно вращается огненный шар, — там в тихом величии правил тогда своей золотой колесницей Гелиос… Рабски служит теперь закону тяжести обезбоженная природа».
А
мудрец с огромным лбом и желчными бакенбардами смотрит на них колючим взглядом и
говорит: «Ваше счастье — не больше, как «счастливый сон нищего».
«Есть язык французский, есть немецкий, есть русский, есть венгерский. Богатству венгерского языка удивляются все
мудрецы. Поезжайте же, пожалуйста, в Вену и спросите: где живет тот сфинкс, который
говорит по-австрийски?»
—
Говорят, что какой-то классический
мудрец сказал, что «богатый когда хочет-с, а бедный когда может-с».
Не знаю, что
говорила Мария. Но — клянусь вечным спасением! — ее взор и весь ее необыкновенный образ был воплощением такого всеобъемлющего смысла, что всякое мудрое слово становилось бессмыслицей. Мудрость слов нужна только нищим духом, богатые же — безмолвны, заметь это, поэтик,
мудрец и вечный болтун на всех перекрестках! Довольно с тебя, что Я унизился до слова.
Мудрецы всего мира во все времена
говорили, что богатство, деньги не дают счастья, это стало общим местом.
Бог всегда
говорил через человека, через Моисея, через пророков, через великих
мудрецов, через апостолов, учителей церкви, святых.
Я уже
говорил, какую изумительно трудовую жизнь вел этот
мудрец. Каждый день одна только работа над словарем французского языка брала у него по восьми часов, а остальные восемь он методически распределял между другими занятиями.
Взявшись за ремесло лазутчика, он должен был твердо знать, что для ловли сельдей и китов бывает одна пора; но если этот лукавый музыкант провел нас, искусников, — ибо часто в нашем ремесле случается, что тот, кто считает себя близко цели своего обмана, бывает сам обойден; на всякого
мудреца бывает довольно простоты, — если тот лукавый музыкант,
говорю я, проведал, кто пожалует сюда на праздник с Фюренгофом, и шепнет о том не в урочный час на ушко своему доброжелателю?..
Эзоп — о! он,
говорят, знает его наизусть и словами фригийского
мудреца умеет обличать самонадеянность, невежество, бестолковое удальство, грубость, неуважение к старшим.
«Суворов ведет себя как шалун,
говорит как
мудрец, дерется как лев и обещает положить оружие только в Париже. Приезжайте и спасайте нас и Францию».
Не только Христос, но все пророки еврейские — Иоанн Креститель, все истинные
мудрецы мира об этой-то самой церкви, об этом самом государстве, об этой самой культуре, цивилизации и
говорят, называя злом и погибелью людей.
Это
говорили и учители браминов, и пророки еврейские, и Конфуций, и Сократ, и Марк Аврелий, и Эпиктет, и все истинные
мудрецы, не составители философских теорий, а те люди, которые искали истины для блага своего и всех людей.
— Ах, почтенная Пуплия, разве ты позабыла, что все влюбленные люди глупы, а ты не ослабевай и все стой на своем. Так капля долбит камень, и в древности некий
мудрец подтвердил это примером. Он имел спор с человеком, который был глуп и упрям, и сказал: «никогда». Никогда — это глупое слово, и
мудрец отвечал: «Никогда не должно
говорить никогда». Продолжай свое дело и ты восторжествуешь.
Ты мечтаешь о себе, что ты
мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, — сказал он с мрачною и презрительною усмешкой, — а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы
говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал.