Неточные совпадения
— Да-с! конечно-с! Это штука довольно мудреная!.. Впрочем, эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или не довольно крепко прижмешь пальцем; признаюсь, не люблю я также винтовок черкесских; они как-то
нашему брату неприличны: приклад маленький — того и гляди, нос обожжет… Зато уж шашки у них — просто
мое почтение!
Наши здешние все разыгрывают свои роли, я в иных случаях только наблюдатель… [Находясь в Тобольске, Пущин получил 19 октября письмо — от своего крестного сына Миши Волконского: «Очень, очень благодарю тебя, милый Папа Ваня, за прекрасное ружье… Прощай, дорогой
мой Папа Ваня. Я не видал еще твоего брата… Неленька тебя помнит. Мама свидетельствует тебе свое
почтение… Прошу твоего благословения. М. Волконский» (РО, ф. 243, оп. I, № 29).]
— Ах, что ты! чем же ты мне мешать можешь! Если б и были у меня занятия, то я для родного должна их оставить. Я родных почитаю,
мой друг, потому что ежели мы родных почитать не станем, то что же такое будет! И Савва Силыч всегда мне внушал, что
почтение к родным есть первый
наш долг. Он и об тебе вспоминал и всегда с
почтением!
Эти беседы с каждым днем все больше закрепляли
нашу дружбу с Валеком, которая росла, несмотря на резкую противоположность
наших характеров.
Моей порывистой резвости он противопоставлял грустную солидность и внушал мне
почтение своею авторитетностью и независимым тоном, с каким отзывался о старших. Кроме того, он часто сообщал мне много нового, о чем я раньше и не думал. Слыша, как он отзывается о Тыбурции, точно о товарище, я спросил...
Имениннику
наше почтение; лук и стрелу вам, батюшка, привез, сам целое утро делал; ребятишки
мои помогали; вот ужо и будем спускать.
Не знаю, как он был родня
нашему бессмертному Суворову, но в переписке Куролесова я нашел несколько писем гениального полководца, которые всегда начинались так: «Милостивый государь
мой, братец Михаил Максимович» и оканчивались: «С достодолжным
почтением к вам и милостивой государыне сестрице Прасковье Ивановне, честь имею быть и проч.».
Но находясь в сем положении за жидов и греков, которых не имел чести познать до этого приятного случая, я утешаюсь хоть тем, что умираю выпоротый все-таки самими
моими соотчичами и тем кончаю с милой родиной все
мои счеты, между тем как тебя соотечественники еще только предали на суд онемеченных и провонявшихся килькой ревельских чухон за недостаток
почтения к исключенному за демонстрации против правительства дерптскому немецкому студенту, предсказывавшему, что
наша Россия должна разлететься „wie Rauch“.» [Как дым — Нем.]
— Будет, милочка! Мне еще надобно с тобой поговорить о серьезном предмете. Послушай, друг
мой! — начал Хозаров с мрачным выражением лица. — Катерина Архиповна очень дурно себя ведет в отношении меня: за всю
мою вежливость и
почтение, которое я оказываю ей на каждом шагу, она говорит мне беспрестанно колкости; да и к тому же, к чему ей мешаться в
наши отношения: мы муж и жена; между нами никто не может быть судьею.
Прохор Прохорыч. Я сам тоже Дурнопечин: Прохор Прохорыч Дурнопечин, и прихожусь вам брат в четвертом колене… Настасья Кириловна,
мое вам
почтение! Вы ведь тоже
наша общая родственница; я это знаю очень хорошо… Давно, братец, изволили пожаловать в
наши места?
На сие письмо просим благосклонности и неукоснительного ответа. Поручая себя,
мою старуху и сына
нашего, Афанасия Флегонтовича, вашему милостивому благорасположению, с чувствами совершенного
почтения и преданности имеем честь быть, — милостивые государи, вашими покорнейшими слугами Флегонт Солобуев, Мавра Солобуева, Афанасий Солобуев».
Анна Петровна.
Мое почтение!
Наше вам!
— Нет-с, нет-с; я слуга ваш покорный, чтоб я стал на это полагаться. Знаю я-с, как там в Петербурге на это смотрят. Гм!.. Покорно вас благодарю!.. Нет; там
нашему брату мужчине пощады не ждать: там этот женский вопрос и все эти разные служебные якобинцы и разные пунцовые филантропы… Куда там с ними мужчине!.. Они сейчас все повернут в интересах женского вопроса и…
мое почтение, мужа поминай как звали.
Крайность
моя принудила беспокоить вас
моею просьбою; тридцать лет я ничем вас не беспокоила, воспитывая
нашего сына в страхе Божием, внушала ему
почтение, повиновение, послушание, привязанность и все сердечные чувства, которыми он обязан родителям, надеясь, что Бог столь милосерд, преклонить ваше к добру расположенное сердце к вашему рождению; видя детей, да и детей ваших, вспомните и несчастную их мать, в каком она недостатке, получая в разные годы и разную малую пенсию, воспитывала сына, вошла в долги до 22 000 рублей, о которых прошу сделать милость заплатить.