Неточные совпадения
Бобчинский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть я расскажу, не мешайте! Скажите,
господа, сделайте
милость, чтоб Петр Иванович не мешал.
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)Сделайте
милость,
господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
— Мы
господа не важные,
Перед твоею
милостьюИ постоим…
«Бабенка, а умней тебя! —
Помещик вдруг осклабился
И начал хохотать. —
Ха-ха! дурак!.. Ха-ха-ха-ха!
Дурак! дурак! дурак!
Придумали: господский срок!
Ха-ха… дурак! ха-ха-ха-ха!
Господский срок — вся жизнь раба!
Забыли, что ли, вы:
Я Божиею
милостью,
И древней царской грамотой,
И родом и заслугами
Над вами
господин...
Живем за вашей
милостью,
Как у Христа за пазухой:
Попробуй-ка без
баринаКрестьянин так пожить!
Вы не можете не знать, когда
Господь Бог по великой
милости своей открыл вам это.
— Да, вот ты бы не впустил! Десять лет служил да кроме
милости ничего не видал, да ты бы пошел теперь да и сказал: пожалуйте, мол, вон! Ты политику-то тонко понимаешь! Так — то! Ты бы про себя помнил, как
барина обирать, да енотовые шубы таскать!
— Ну, какое ваше дело! Мало вы разве и так мужиков наградили! И то говорят: ваш
барин от царя за то
милость получит. И чудно: что вам о мужиках заботиться?
— Нечего их ни жалеть, ни жаловать! — сказал старичок в голубой ленте. — Швабрина сказнить не беда; а не худо и
господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге с твоими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его
милость подослан к нам от оренбургских командиров.
«Вот до чего я дожил, — повторял он, — вот каких
милостей дослужился от своих
господ!
— Ну, смотри же, хозяюшка, хлопочи, не осрамись; а вас,
господа, прошу за мной пожаловать. Вот и Тимофеич явился к тебе на поклон, Евгений. И он, чай, обрадовался, старый барбос. Что? ведь обрадовался, старый барбос?
Милости просим за мной.
— Помилуйте, батюшка, как можно! — залепетал Тимофеич (он вспомнил строгий наказ, полученный от
барина при отъезде). — В город по господским делам ехали да про вашу
милость услыхали, так вот и завернули по пути, то есть — посмотреть на вашу
милость… а то как же можно беспокоить!
Пекли исполинский пирог, который сами
господа ели еще на другой день; на третий и четвертый день остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался, в виде особой
милости, Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость, наслаждаясь более сознанием, что это господский пирог, нежели самым пирогом, как археолог, с наслаждением пьющий дрянное вино из черепка какой-нибудь тысячелетней посуды.
Авось милосердый
Господь помилует твою барскую
милость, а о себе не заботимся: пусть издохнем.
— Поди же, повеселись, не упрямься, когда
барин делает
милость, отпускает тебя… ступай к приятелям!
При этом замечу, что Макар Иванович был настолько остроумен, что никогда не прописывал «его высокородия достопочтеннейшего
господина Андрея Петровича» своим «благодетелем», хотя и прописывал неуклонно в каждом письме свой всенижайший поклон, испрашивая у него
милости, а на самого его благословение Божие.
—
Милости просим от всего сердца, — ответил игумен. —
Господа! Позволю ли себе, — прибавил он вдруг, — просить вас от всей души, оставив случайные распри ваши, сойтись в любви и родственном согласии, с молитвой ко
Господу, за смиренною трапезою нашей…
— Где ты мог это слышать? Нет, вы,
господа Карамазовы, каких-то великих и древних дворян из себя корчите, тогда как отец твой бегал шутом по чужим столам да при
милости на кухне числился. Положим, я только поповский сын и тля пред вами, дворянами, но не оскорбляйте же меня так весело и беспутно. У меня тоже честь есть, Алексей Федорович. Я Грушеньке не могу быть родней, публичной девке, прошу понять-с!
— Чувствительно сожалею об отлучившемся. Может быть, за трапезой нашею он полюбил бы нас, равно как и мы его.
Милости просим,
господа, откушать.
«Здесь продаются разных мастей лошади, приведенные на Лебедянскую ярмарку с известного степного завода Анастасея Иваныча Чернобая, тамбовского помещика. Лошади сии отличных статей; выезжены в совершенстве и кроткого нрава.
Господа покупатели благоволят спросить самого Анастасея Иваныча; буде же Анастасей Иваныч в отсутствии, то спросить кучера Назара Кубышкина.
Господа покупатели,
милости просим почтить старичка!»
—
Господин почтенный, едем мы с честного пирка, со свадебки; нашего молодца, значит, женили; как есть уложили: ребята у нас все молодые, головы удалые — выпито было много, а опохмелиться нечем; то не будет ли ваша такая
милость, не пожалуете ли нам деньжонок самую чуточку, — так, чтобы по косушке на брата? Выпили бы мы за ваше здоровье, помянули бы ваше степенство; а не будет вашей к нам
милости — ну, просим не осерчать!
— А это, стало быть, бламанжей самого последнего фасона. Кеси-киселя (вероятно, qu’est-ce que c’est que cela [Что это такое (фр.).]) —
милости просим откушать! Нет, девушки, раз меня один
барин бламанжем из дехтю угостил — вот так штука была! Чуть было нутро у меня не склеилось, да царской водки полштоф в меня влили — только тем и спасли!
— Ну, ну… не пугайся! небось, не приеду! Куда мне, оглашенной, к большим
барам ездить… проживу и одна! — шутила тетенька, видя матушкино смущение, — живем мы здесь с Фомушкой в уголку, тихохонько, смирнехонько, никого нам не надобно! Гостей не зовем и сами в гости не ездим… некуда! А коли ненароком вспомнят добрые люди,
милости просим! Вот только жеманниц смерть не люблю, прошу извинить.
— Неохота мне тебя брать, нечестная ты. Буду у
господ милости просить.
— Кто там поет! стыдно-с! — рассердился старичок предводитель и продолжал: —
Господа! кому угодно?
Милости просим к столу! подписывать!
— Он самый.
Господа!
милости просим кушать ко мне! вот мое отделение — там, — пригласил он нас, указывая на довольно отдаленный угол сада.
— Слава Богу, не оставил меня Царь Небесный своей
милостью! — говорила она, умирая, — родилась рабой, жизнь прожила рабой у
господ, а теперь, ежели сподобит всевышний батюшка умереть — на веки вечные останусь… Божьей рабой!
— То-то «представьте»! Там не посмотрят на то, что ты
барин, — так-то отшпарят, что люба с два! Племянничек нашелся!..
Милости просим! Ты бы чем бунтовать, лучше бы в церковь ходил да Богу молился.
— Ты что же, сударь, молчишь! — накидывалась она на отца, — твой ведь он! Смотрите на
милость! Холоп над барыней измывается, а
барин запрется в кабинете да с просвирами возится!
— Нет, я не больна…
Милости просим,
господин Клещевинов! Как это вам вздумалось к нам? Ехали мимо, да и заехали?
— «Батюшка
барин сивый жеребец Михайло Петрович помер шкуру вашу барскую содрали продали на вырученные деньги куплен прочный хомут для вашей
милости на ярмарке свиней породы вашей
милости было довольно».
— За одно благодарю бога, именно, что у нас нет детей… да. Ты только подумай, Харитина, что бы их ждало впереди? Страшно подумать. Добрые люди показывали бы пальцами… Благодарю
господа за его великую
милость!
— Явите божескую
милость, ваше высокоблагородие,
господин следователь второго участка, — заявлял старик. — Сам привел к вам разбойника… Он стравил Нагибина. Уж поверьте родному отцу.
—
Милости просим,
господа! — повторял хозяин. — У нас все попросту!.. Пожалуйте!
Может,
господь милость свою посылает: на, очувствуйся, сообразись, — а ты на счетах хочешь сосчитать эту самую беду.
Погодите,
господа, сделайте
милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу…
Но он собой ужасно доволен остался; вспомните, говорит, нелицеприятные
господа судьи, что печальный старец, без ног, живущий честным трудом, лишается последнего куска хлеба; вспомните мудрые слова законодателя: «Да царствует
милость в судах».
Надо признаться, что ему везло-таки счастье, так что он, уж и не говоря об интересной болезни своей, от которой лечился в Швейцарии (ну можно ли лечиться от идиотизма, представьте себе это?!!), мог бы доказать собою верность русской пословицы: «Известному разряду людей — счастье!» Рассудите сами: оставшись еще грудным ребенком по смерти отца, говорят, поручика, умершего под судом за внезапное исчезновение в картишках всей ротной суммы, а может быть, и за пересыпанную с излишком дачу розог подчиненному (старое-то время помните,
господа!), наш барон взят был из
милости на воспитание одним из очень богатых русских помещиков.
—
Милости просим, — приглашал Тарас. — Здесь нам много способнее будет разговоры-то разговаривать, а в кабаке еще, того гляди, подслушают да вызнают… Тоже народ ноне пошел, шильники. Эй, Окся, айда к Ермошке. Оборудуй четверть водки… Да у меня смотри: одна нога здесь, а другая там.
Господа, вы на нее не смотрите: дура набитая. При ней все можно говорить, потому, как стена, ничего не поймет.
— Я,
господа, к вашей
милости, — начала фигура.
— К вашей
милости,
барин.
Она высказала свои опасения отцу, говоря, что боится, как бы без
господ в ночное время не подломали амбара и не украли бы все ее добро, которое она «сгоношила сначала по
милости покойного батюшки и матушки, а потом по
милости братца и сестрицы».
И стало ей жалко и совестно, и совладела она с своим страхом великиим и с своим сердцем робкиим девичьим, и заговорила она голосом твердыим: «Нет, не бойся ничего, мой
господин добрый и ласковый, не испугаюсь я больше твоего вида страшного, не разлучусь я с тобой, не забуду твоих
милостей; покажись мне теперь же в своем виде давишнем; я только впервые испугалася».
И мало спустя времечка побежала молода дочь купецкая, красавица писаная, во сады зеленые, входила во беседку свою любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную, и садилась на скамью парчовую, и говорит она задыхаючись, бьется сердечко у ней, как у пташки пойманной, говорит таковые слова: «Не бойся ты,
господин мой, добрый, ласковый, испугать меня своим голосом: опосля всех твоих
милостей, не убоюся я и рева звериного; говори со мной, не опасаючись».
«Пусть-де околеет, туда и дорога ему…» И прогневалась на сестер старшиих дорогая гостья, меньшая сестра, и сказала им таковы слова: «Если я моему
господину доброму и ласковому за все его
милости и любовь горячую, несказанную заплачу его смертью лютою, то не буду я стоить того, чтобы мне на белом свете жить, и стоит меня тогда отдать диким зверям на растерзание».
—
Милости прошу,
господа, ко мне; у меня номер довольно большой, — сказал Павел: ему очень нравилось все это общество.
— К
барину нашему пожалуйте, сделайте
милость! — продолжал тот.
— Нет-с, не пройдет, потому что все так уж к тому и подстроено; скажите на
милость, где это видано: какому-то
господину в его единственном лице вдруг предоставлено право судить меня и присудить, если он только пожелает того, ни много ни мало, как на три месяца в тюрьму.
— У нашего
господина инспектора-учителя, женскою
милостью бе взыскан!.. Человек ныне случайный… l'homme d'occasion… [«Человек случая» (франц.).] — проговорил Николай Силыч, безбожно произнося по-французски.
— Сделайте
милость! — промычал еще раз Иван и стал уж перед
барином на колени.