Неточные совпадения
Онегин был готов со мною
Увидеть чуждые страны;
Но скоро были мы судьбою
На долгий срок разведены.
Отец его тогда скончался.
Перед Онегиным собрался
Заимодавцев жадный полк.
У каждого свой ум и толк:
Евгений, тяжбы ненавидя,
Довольный жребием своим,
Наследство предоставил им,
Большой потери в том не видя
Иль предузнав издалека
Кончину дяди старика.
Алеша твердо и горячо решил, что, несмотря на обещание, данное им, видеться с
отцом, Хохлаковыми, братом и Катериной Ивановной, — завтра он не выйдет из монастыря совсем и останется при старце своем до самой
кончины его.
Поездкой в Покровское и тихим летом, проведенным там, начинается та изящная, возмужалая и деятельная полоса нашей московской жизни, которая длилась до
кончины моего
отца и, пожалуй, до нашего отъезда.
Развитие Грановского не было похоже на наше; воспитанный в Орле, он попал в Петербургский университет. Получая мало денег от
отца, он с весьма молодых лет должен был писать «по подряду» журнальные статьи. Он и друг его Е. Корш, с которым он встретился тогда и остался с тех пор и до
кончины в самых близких отношениях, работали на Сенковского, которому были нужны свежие силы и неопытные юноши для того, чтобы претворять добросовестный труд их в шипучее цимлянское «Библиотеки для чтения».
— Этим образом благословил меня пред своей
кончиной наш родитель, поручая мне и покойному брату Петру печься об вас и быть вашим
отцом в замену его… если б покойный родитель наш знал ваше поведение против старшего брата…
Твой дядя [Так называла Аннушка Пущина своего
отца лично и в письмах — до самой его
кончины.] заранее радуется, когда опять тебя увидит. К тому времени ты все-таки будешь хорошо знать, что я, старик, буду у тебя снова учиться.
Про себя скажу тебе, что я, благодаря бога, живу здорово и спокойно. Добрые мои родные постоянно пекутся обо мне и любят попрежнему. В 1842 году лишился я
отца — известие об его
кончине пришло, когда я был в Тобольске с братом Николаем. Нам была отрада по крайней мере вместе его оплакивать. Я тут получил от Николая образок, которым батюшка благословил его с тем, чтобы он по совершении дальнего путешествия надел мне его на шею.
В нашей детской говорили, или, лучше сказать, в нашу детскую доходили слухи о том, о чем толковали в девичьей и лакейской, а толковали там всего более о скоропостижной
кончине государыни, прибавляя страшные рассказы, которые меня необыкновенно смутили; я побежал за объяснениями к
отцу и матери, и только твердые и горячие уверения их, что все эти слухи совершенный вздор и нелепость, могли меня успокоить.
Хотя на следующий день, девятый после
кончины бабушки, все собирались ехать туда, чтоб слушать заупокойную обедню и отслужить панихиду, но
отец мой так нетерпеливо желал взглянуть на могилу матери и поплакать над ней, что не захотел дожидаться целые сутки.
Между тем матери в гостиной успели уже сказать о
кончине бабушки; она выбежала к нам навстречу и, увидя моего
отца в таком положении, ужасно испугалась и бросилась помогать ему.
После я имел это письмо в своих руках — и был поражен изумительным тактом и даже искусством, с каким оно было написано: в нем заключалось совершенно верное описание
кончины бабушки и сокрушения моего
отца, но в то же время все было рассказано с такою нежною пощадой и мягкостью, что оно могло скорее успокоить, чем растравить горесть Прасковьи Ивановны, которую известие о смерти бабушки до нашего приезда должно было сильно поразить.
Отец остался на всю ночь у дедушки,
кончины которого ожидали каждую минуту.
Перед
кончиной она не отдала никаких особенных приказаний, но поручила тетушке Аксинье Степановне, как старшей, просить моего
отца и мать, чтоб они не оставили Танюшу, и, сверх того, приказала сказать моей матери, что она перед ней виновата и просит у ней прощенья.
Владелец восьмидесяти двух душ, которых он освободил перед смертию, иллюминат, старый гёттингенский студент, автор рукописного сочинения о «Проступлениях или прообразованиях духа в мире», сочинения, в котором шеллингианизм, сведенборгианизм и республиканизм смешались самым оригинальным образом,
отец Берсенева привез его в Москву еще мальчиком, тотчас после
кончины его матери, и сам занялся его воспитанием.
Друг твоего
отца отрыл старинную тяжбу о землях и выиграл ее и отнял у него всё имение; я видал
отца твоего перед
кончиной; его седая голова неподвижная, сухая, подобная белому камню, остановила на мне пронзительный взор, где горела последняя искра жизни и ненависти… и мне она осталась в наследство; а его проклятие живо, живо и каждый год пускает новые отрасли, и каждый год всё более окружает своею тенью семейство злодея… я не знаю, каким образом всё это сделалось… но кто, ты думаешь, кто этот нежный друг? — как, небо!.. в продолжении 17-ти лет ни один язык не шепнул ей: этот хлеб куплен ценою крови — твоей — его крови! и без меня, существа бедного, у которого вместо души есть одно только ненасытимое чувство мщения, без уродливого нищего, это невинное сердце билось бы для него одною благодарностью.
И бабушка мне рассказала, как
отец Петр незадолго перед своей
кончиною говорил ей, какие люди на Руси бывают неимоверные, и что покойный Голован был девственник.
Владимир (подходит к телу и, взглянув, быстро отворачивается). Для такой души, для такой смерти слезы ничего не значат… у меня их нет! нет! Но я отомщу, жестоко, ужасно отомщу. Пойду, принесу
отцу моему весть о ее
кончине и заставлю, принужу его плакать, и когда он будет плакать… буду смеяться! (Убегает.)
Когда Рубановский уехал, мы долго сидели втроем и говорили о чудной
кончине его дочери, необыкновенной твердости
отца и преданности воле божией.
— «А была я, матушка, у пречестного
отца Иоанна Матвеевича, и он, скорбен сын и
кончине близяся, таковое ж заповедал: прияти власть духовную преосвященного архиепископа Антония…»
—
Отца я мало помню, — сказала Марья Ивановна. — После его
кончины я ведь по восьмому году осталась.
Пред
кончиною он не хотел причащаться из рук госпитального священника, а просил призвать к нему всегдашнего духовника его,
отца Гермогена; исповедался ему, причастился и умер так спокойно, как, по замечанию некоторых врачей, умеют умирать одни русские люди.
Дочь его и не хотела бы думать об этом, да не может. Ей довольно противно сторожить смерть
отца. Она не считает себя ни злой, ни бездушной. Но
отец так мучится, что для него
кончина — избавление.
— Кузина, ваша жизнь вся ушла на мать, на братьев, на
отца… Ну, а после его
кончины?
«Цветы и змеи» Л. И. Пальмина с прискорбием извещают родных и знакомых о
кончине супруга и
отца своего камер-юнкера А. К. Пустоквасова.
Петр Валерианович находился в Москве, в долгосрочном отпуску, по причине со дня на день, как мы уже сказали, ожидаемой
кончины его
отца. Через шесть недель после его смерти, ему надо было возвратиться к месту своего служения, а потому первая забота Ольги Николаевны была выхлопотать для него перевод в полки, расположенные ближе к Москве.
Отец Ксении Яковлевны умер несколько лет тому назад, дядя еще ранее, Ксению Яковлевну, тогда еще девочку, действительно сильно потрясла
кончина их обоих, особенно
отца, которого боготворила. Она долго, горько и неустанно плакала, но любовь и ласка дяди Семена и братцев Максима и Никиты не дали ей узнать горечь сиротства, и, погрустив около полугода, она утешилась.
Посоветовались между собой и положили: череп в саване похоронить по христианскому долгу, на высоте против долины, в которую одиннадцать дев требовали к себе двенадцатую, и поставить на могиле деревянный крест; тело же сапожника, ради
Отца Небесного, которого он поминал при
кончине, не бросать на съедение вороньям и волкам в поле, а зарыть просто, как еретика, в темном ущелье леса, неподалеку от долины.
Доложили ее сиятельству, и по ее приказанию, несмотря на то что, как говорили крестьяне, «колдунья» не сподобилась христианской
кончины, ее похоронили после отпевания в церкви на сельском кладбище и даже поставили большой дубовый крест. Батюшка,
отец Семен, как говорили в народе, имел перед погребением Соломониды долгий разговор с «ее сиятельством» и вышел от ее красный, как из бани. Кота зарыли в огороде.
О судьбе Шатова
отец Варсонофий знал через одного их общего товарища, который наводил справки и получил известие об его грустной
кончине. Знал, конечно, и Константин Николаевич.
«Под камнем сим лежит коллежский секретарь Котов,
Рожден был от дворян, отечеству служить готов,
Отец детей невинных и плачущей вдовы супруг,
В жизнь добродетелен, он умер вдруг,
Не могши избежать той горестной судьбины,
Чтоб не вкусить грозящей нам
кончины».
Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника, — всё это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после
кончины ее
отца, и в особенности после встречи с Ростовым.
— Ну садись, садись тут, поговорим, — сказал Кутузов. — Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе
отец, другой
отец… — Князь Андрей рассказал Кутузову всё, что он знал о
кончине своего
отца, и о том чтò он видел в Лысых Горах, проезжая через них.