Неточные совпадения
—
Замолчишь ли ты! — крикнул молодой
князь, побледнев от злости. — Вот я все это скажу.
Князь вдруг
замолчал; все ждали, что он будет продолжать и выведет заключение.
— Всякий имеет свое беспокойство,
князь, и… особенно в наш странный и беспокойный век-с; так-с, — с некоторою сухостью ответил Лебедев и обиженно
замолк, с видом человека, сильно обманутого в своих ожиданиях.
Князь опять
замолчал. В словах Аглаи не было шутки; она сердилась.
Даже в самую эту минуту он, может быть, мог бы и желал искренно сообщить
князю одно в высшей степени интересное для
князя известие, но мрачно
замолк и не сообщил.
Князь Щ. уже не смеялся и с недоумением выслушал
князя. Александра Ивановна, давно уже хотевшая что-то заметить,
замолчала, точно какая-то особенная мысль остановила ее. Евгений же Павлович смотрел на
князя в решительном удивлении и на этот раз уже безо всякой усмешки.
На этот раз
князь до того удивился, что и сам
замолчал и тоже смотрел на него, выпучив глаза и ни слова не говоря.
Князь Щ. вдруг опять
замолчал, очевидно, потому, что ему не хотелось продолжать
князю о Настасье Филипповне.
Нина Александровна укорительно глянула на генерала и пытливо на
князя, но не сказала ни слова.
Князь отправился за нею; но только что они пришли в гостиную и сели, а Нина Александровна только что начала очень торопливо и вполголоса что-то сообщать
князю, как генерал вдруг пожаловал сам в гостиную. Нина Александровна тотчас
замолчала и с видимою досадой нагнулась к своему вязанью. Генерал, может быть, и заметил эту досаду, но продолжал быть в превосходнейшем настроении духа.
Князь Лев Николаевич смутился, но, однако же, пристально и вопросительно продолжал смотреть на
князя; но тот
замолчал.
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас
замолчала.
Князь остался на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону; портрет Настасьи Филипповны лежал на самом видном месте, на рабочем столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя, увидев его, нахмурился, с досадой взял со стола и отбросил на свой письменный стол, стоявший в другом конце комнаты.
Ганя язвительно про себя усмехнулся, но смолчал.
Князь увидал, что отзыв его не понравился, сконфузился и тоже
замолчал.
Князь сел. Оба опять
замолчали.
Старинных бумаг и любопытных документов, на которые рассчитывал Лаврецкий, не оказалось никаких, кроме одной ветхой книжки, в которую дедушка его, Петр Андреич, вписывал — то «Празднование в городе Санкт-Петербурге замирения, заключенного с Турецкой империей его сиятельством
князем Александр Александровичем Прозоровским»; то рецепт грудного декохтас примечанием: «Сие наставление дано генеральше Прасковье Федоровне Салтыковой от протопресвитера церкви Живоначальныя троицы Феодора Авксентьевича»; то политическую новость следующего рода: «О тиграх французах что-то
замолкло», — и тут же рядом: «В Московских ведомостях показано, что скончался господин премиер-маиор Михаил Петрович Колычев.
Юрий
замолчал; крупные слезы градом катились по лицу его. Пораженные неожиданною речью Милославского, все присутствующие онемели от удивления. Несколько минут продолжалось общее молчание; вдруг опрокинутый стол с громом полетел на пол, и
князь Черкасский, перескочив через него, бросился на шею к Милославскому.
— Вот вздор какой! — рассмеялся барон, видимо, стараясь принять все эти слова
князя за приятельскую, не имеющую никакого смысла шутку; затем он
замолчал, понурил голову и вскоре захрапел.
Князь затем
замолчал и больше не стал говорить с Жиглинской-старухой: он находил, что совершенно достаточно с ней побеседовал.
Княгиня опять, как и барону, сделала Елпидифору Мартынычу знак, чтоб он перестал об этом говорить, и тот
замолчал было; но
князь, в продолжение всего рассказа Елпидифора Мартыныча то красневший, то бледневший в лице, сам с ним возобновил этот разговор.
— Вы что,
князь? Я… — Она
замолчала, увидав его лицо. Кровь вдруг ударила ему в лицо.
Мямлин.
Князь в раж пришел, в гнев. «Как, говорит, смеют они судить такие вещи: я пошлю к ним чиновника сказать, чтобы они
замолчали!»
Опять все
замолкло, но
князь Андрей знал, что она все еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеление, иногда вздохи.
—
Замолчи, сделай свое одолжение: я не могу этого слушать. Какое перевоспитание? Когда мужу перевоспитывать? Это вздор, вздор, вздор! Хорошо перевоспитывать жен
князьям да графам, а не бедным людям, которым надо хребтом хлеба кусок доставать.
Замолк князь. Помолчал маленько и молвил...
Замолчали, и ветер маленько стих. А
князь Алексей Юрьич все вздыхает, все на постели ворочается. Опять завыл ветер.
— Знайте же, — отвечал великий
князь, — вечевой колокол ваш
замолкнет навеки, и будет одна власть судная государева. Я буду иметь здесь волости и села, но, склонясь на мольбы народа, обещаю не выводить людей из Новгорода, не вступаться в отчины бояр и еще кое-что оставить по старине.
— Знайте же, — отвечал великий
князь, — вечевой колокол ваш
замолкнет навеки, и будет одна власть судная государева. Я буду иметь здесь волости и села но, склонясь на мольбы народа, обещаю не выводить людей из Новгорода, не вступаться в вотчины бояр и еще кое-что оставить по-старому.
Терентьич
замолчал. Молчал некоторое время и
князь Сергей Сергеевич.
Князь Иван Андреевич
замолчал и участил походку. Молчал и Кржижановский.
Малюта понял и
замолчал, но далеко, как мы видели, не бросил это дело, а напротив, остался при уверенности, что хотя
князь Никита ему в нем и не помощник, то далеко и не помеха.
Сигизмунд Нарцисович сел. Княжна села напротив. Наступило неловкое молчание. Гость, видимо, не желал помочь хозяйке выйти из неловкого положения. Княжна задала несколько незначительных вопросов о семействе
князя Прозоровского. Сигизмунд Нарцисович дал короткие ответы. Снова оба
замолчали. Александра Яковлевна нервно теребила оборку своего нарядного платья.
Князь вдруг
замолчал и еще быстрее стал ходить по кабинету.
— Мы не думали о жизни, мы хотели возвратить только царя царству! — гордо подняв голову, отвечал
князь Никита и
замолчал.
—
Замолчите, — с сердцем сказал ему великий
князь, — ваши настояния просто неуместны, я не только не раскаиваюсь в том, что сказал, но поступил бы точно так же и в другой раз…
Великий
князь понял и тоже
замолчал.
Князь двинул шашку. Оба углубились в игру и
замолчали.
Кардинал начал было разговор о вере, но когда митрополит изложил ему всю римскую неправду, он
замолчал, сказав, что не взял с собой нужных книг, не ожидая спора, так как Иван Фрязин говорил в Риме, что здесь все согласны на соединение веры. Ему отвечали, что вольно им было верить. Фрязин-де никаких грамот с собой о том не имел, и за ложь великий
князь прогонит его с очей своих.
— Мы не поверили оговору уличенного изменника, — снова начал царь, — возвратили милость нашу
князю Никите с условием, чтобы он очистил себя на наших глазах, заставил бы
замолкнуть в себе голос крови и, принеся братскую любовь в жертву любви к царю и отечеству, собственноручно, на наших глазах, наказал бы изменника… Он принял наше условие… Так ли,
князь Никита?
Кардинал начал было разговор о вере, но когда митрополит изложил ему всю римскую неправду, он
замолчал, сказав, что не взял с собой нужных книг, не ожидая спора, так как Иван Фрязин говорил в Риме, что здесь все согласны на соединение вер. Ему отвечали, что вольно им было верить. Фрязин-де никаких грамот с собой о том не имел: и за ложь великий
князь прогонит его с очей своих.
— Ужели нельзя… — начал
князь, но вдруг
замолчал.
Князь Андрей направился к двери, из-за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате
замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
— Нельзя, нельзя! — проговорил оттуда испуганный голос. — Он стал ходить по комнате. Крики
замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик — не ее крик, она не могла так кричать, — раздался в соседней комнате.
Князь Андрей подбежал к двери; крик
замолк, послышался крик ребенка.
Князь Василий
замолчал, и щеки его начали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице
князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло-шутливо, то испуганно оглядывались.
Несмотря на неприятный, насмешливый тон
князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и
замолчал.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она
замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его,
князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
Князь равнодушно
замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть
князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
Во время обеда первого дня
князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый
князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо
замолчал и сейчас после обеда ушел к себе.
Акушер вошел в комнату.
Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор
замолкал. Они ждали и прислушивались.
Мужчины, по-английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения,
князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все
замолкли.
Все
замолчали. Старый
князь с улыбкой на лице смотрел на Растопчина и одобрительно покачивал головой.