Неточные совпадения
—
Закрыть, — приказал Тагильский. Дверь, торопливо звякнув железом, затворили, Безбедов прислонился спиною к ней, прижал
руки ко
груди жестом женщины, дергая лохмотья рубашки.
— Уйди, — повторила Марина и повернулась боком к нему, махая
руками. Уйти не хватало силы, и нельзя было оторвать глаз от круглого плеча, напряженно высокой
груди, от спины, окутанной массой каштановых волос, и от плоской серенькой фигурки человека с глазами из стекла. Он видел, что янтарные глаза Марины тоже смотрят на эту фигурку, —
руки ее поднялись к лицу;
закрыв лицо ладонями, она странно качнула головою, бросилась на тахту и крикнула пьяным голосом, топая голыми ногами...
Она положила перо, склонила опять голову в ладони,
закрыла глаза, собираясь с мыслями. Но мысли не вязались, путались, мешала тоска, биение сердца. Она прикладывала
руку к
груди, как будто хотела унять боль, опять бралась за перо, за бумагу и через минуту бросала.
Долго после молитвы сидела она над спящей, потом тихо легла подле нее и окружила ее голову своими
руками. Вера пробуждалась иногда, открывала глаза на бабушку, опять
закрывала их и в полусне приникала все плотнее и плотнее лицом к ее
груди, как будто хотела глубже зарыться в ее объятия.
Она
закрыла лицо
руками и тихо заплакала. Он видел только, как вздрагивала эта высокая лебединая
грудь, видел эти удивительные
руки, чудные русалочьи волосы и чувствовал, что с ним делается что-то такое большое, грешное, бесповоротное и чудное. О, только один миг счастья, тень счастья! Он уже протянул к ней
руки, чтоб схватить это гибкое и упругое молодое тело, как она испуганно отскочила от него.
Павел оделся и пошел туда. Окошечко — из залы в блаженнейшую чайную — опять на минуту промелькнуло перед ним; когда он вошел в столовую, сидевшая там становая вдруг вскрикнула и
закрыла обеими
руками грудь свою. Она, изволите видеть, была несколько в утреннем дезабилье и поэтому очень устыдилась Павла.
Он
закрывает глаза и лежит, закинув
руки за голову, папироса чуть дымится, прилепившись к углу губ, он поправляет ее языком, затягивается так, что в
груди у него что-то свистит, и огромное лицо тонет в облаке дыма. Иногда мне кажется, что он уснул, я перестаю читать и разглядываю проклятую книгу — надоела она мне до тошноты.
И долго лежит,
закрыв глаза, посапывая носом; колышется его большой живот, шевелятся сложенные на
груди, точно у покойника, обожженные, волосатые пальцы
рук, — вяжут невидимыми спицами невидимый чулок.
Несчастливцев. Мой покой в могиле. Здесь рай; я его не стою. Благодарю, благодарю! Душа моя полна благодарностью, полна любовью к вам,
грудь моя полна теплых слез! (Утирает слезы.) Довольно милостей, довольно ласк! Я сделаюсь идолопоклонником, я буду молиться на тебя! (
Закрывает лицо
рукою и уходит.)
Дядя Аким взял
руку мальчика, положил ее к себе на
грудь и,
закрыв глаза, помолчал немного. Слезы между тем ручьями текли по бледным, изрытым щекам его.
Старик, который ухаживал за мной, оказался доктором. Он тоже черкес, как пастухи и мои кунаки. Он объяснялся со мной только знаками, мазал меня, массировал, перевязывал, и, когда я обращался к нему с вопросами, он показывал мне, что он не понимает и что говорить мне вредно. Это он показывал так: высовывал язык, что-то болтал, потом отрицательно качал головой, ложился на спину,
закрывал глаза, складывал
руки на
груди, представляя мертвого, и, показывая на язык, говорил...
Фома, согнувшись, с
руками, связанными за спиной, молча пошел к столу, не поднимая глаз ни на кого. Он стал ниже ростом и похудел. Растрепанные волосы падали ему на лоб и виски; разорванная и смятая
грудь рубахи высунулась из-под жилета, и воротник
закрывал ему губы. Он вертел головой, чтобы сдвинуть воротник под подбородок, и — не мог сделать этого. Тогда седенький старичок подошел к нему, поправил что нужно, с улыбкой взглянул ему в глаза и сказал...
Он спрыгнул с постели, встал на колени и, крепко прижимая
руки к
груди, без слов обратился в тёмный угол комнаты,
закрыл глаза и ждал, прислушиваясь к биению своего сердца.
Она не
закрывала лица, слезы у нее капали на
грудь и на
руки, и выражение было скорбное. Она упала на подушку и дала волю слезам, вздрагивая всем телом и всхлипывая.
Потом, когда она отводила свою
руку, Коля только исподлобья посматривал на это; но Елена вдруг снова обращала
руку к нему, и мальчик снова принимался визжать и хохотать; наконец, до того наигрался и насмеялся, что утомился и, прильнув головой к
груди матери,
закрыл глазки: тогда Елена начала его потихоньку качать на коленях и негромким голосом напевать: «Баю, баюшки, баю!».
Он попытался удержать себя,
закрыл рукою рот, но смех давил ему
грудь и шею, и
рука не могла
закрыть рта.
Истомин сидел,
закрывши глаза и сложив на
груди руки; Бер молча правил лошадьми и заставлял себя спокойно следить за тем, что там ползло по небу снурочком.
Он сидел и рыдал, не обращая внимания ни на сестру, ни на мертвого: бог один знает, что тогда происходило в
груди горбача, потому что,
закрыв лицо
руками, он не произнес ни одного слова более… он, казалось, понял, что теперь боролся уже не с людьми, но с провидением и смутно предчувствовал, что если даже останется победителем, то слишком дорого купит победу: но непоколебимая железная воля составляла всё существо его, она не знала ни преград, ни остановок, стремясь к своей цели.
— А ну скорее; держи ровно, чтоб не бился! Сергей взял Федю за ноги и за
руки, а Катерина Львовна одним движением
закрыла детское личико страдальца большою пуховою подушкою и сама навалилась на нее крепкой, упругой
грудью.
Осмотревши всю комнату и видя, что никого нет, она поправила немного левую
руку, на которую, видно, неловко легла, и расстегнула верхнюю пуговицу капота, открыв таким образом верхнюю часть своей роскошной
груди, и снова,
закрывши глаза, притворилась бесчувственною.
Тогда Мячков размахивался и изо всех сил ударял наивного хвастуна, но не в
грудь, а под ложечку, как раз туда, где кончается грудная клетка и где у детей такое чувствительное место. Несколько минут новичок не мог передохнуть и с вытаращенными глазами, перегнувшись пополам, весь посиневший от страшной боли, только раскрывал и
закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. А Мячков около него радостно потирал
руки, кашлял и сгибался в три погибели, заливаясь тоненьким ликующим смехом.
Чиновник не отвечал, он
закрыл лицо
руками,
грудь его волновалась, в его отрывистых словах проглядывало отчаяние, казалось, он рыдал и наконец он воскликнул...
Он быстро стал протирать глаза — мокрый песок и грязь были под его пальцами, а на его голову, плечи, щёки сыпались удары. Но удары — не боль, а что-то другое будили в нём, и,
закрывая голову
руками, он делал это скорее машинально, чем сознательно. Он слышал злые рыдания… Наконец, опрокинутый сильным ударим в
грудь, он упал на спину. Его не били больше. Раздался шорох кустов и замер…
Бурмистров сидит, обняв колена
руками, и,
закрыв глаза, слушает шум города. Его писаное лицо хмуро, брови сдвинуты, и крылья прямого крупного носа тихонько вздрагивают. Волосы на голове у него рыжеватые, кудрявые, а брови — темные; из-под рыжих душистых усов красиво смотрят полные малиновые губы. Рубаха на
груди расстегнута, видна белая кожа, поросшая золотистою шерстью; крепкое, стройное и гибкое тело его напоминает какого-то мягкого, ленивого зверя.
Артем стоит, прислонясь к дереву, закинув
руки назад, голову вверх и
закрыв глаза. Он ухватился
руками за ствол дерева,
грудь его выгнулась, видно, как играет кадык и дрожат губы кривого рта.
Христина, заложив
руки за голову,
закрыв глаза, потянулась, выгибая
грудь, — Николай видел, как развязалась тесёмка ворота рубахи и под тёмной полосою загара сверкнуло белое тело, пышное, как пшеничный хлеб.
Агафья отошла убрать в сундучок его билет, и когда подошла к нему, свеча валилась у него из
руки, и остановившиеся глаза уже не видели, и
грудь не дышала. Агафья перекрестилась, задула свечу, достала полотенце чистое и
закрыла его лицо.
Первая пришла в себя Глафира: она сделала над собой усилие и со строгим лицом не плаксивой, но глубокой скорби прошла чрез толпу, остановилась над самым трупом мужа и,
закрыв на минуту глаза
рукой, бросилась на
грудь мертвеца и… в ту же минуту в замешательстве отскочила и попятилась, не сводя взора с раскачавшихся
рук мертвеца.
Серж сел в уголок дивана — и, красиво сложив на
груди руки,
закрыл глаза или притворился спящим.
В стороне от дам, в очень глубоком кресле за трельяжем, полулежит, скрестив на
груди руки и
закрыв глаза, миловидная девушка лет двадцати трех или четырех.
Больной с немою укоризною посмотрел на них, возвел глаза к небу, как бы давая тем знать, где искать им утешение в их утрате, или же давая понять, куда лежит его путь, затем набожно сложил
руки крестообразно на
груди, вытянулся и
закрыл глаза.
Когда он сманивал меня, выводил меня из ума, он называл своим красным солнышком, звездою незакатною — такие речи приговаривал: «В ту пору мила друга забуду, когда подломятся мои скоры ноги, опустятся молодецкие
руки, засыплют мои глаза песками,
закроют белу
грудь досками».
Он
закрыл лицо
руками,
грудь его заколыхалась. Он уперся головой в стену и беззвучно бился… Лука Иванович подбежал к нему.
— Ушиб немного висок… упал с лестницы… пройдет… Но отец, отец! ах, что с ним будет! Вот уж сутки не пьет, не ест, не спит, все бредит, жалуется, что ему не дают подняться до неба… Давеча к утру
закрыл глаза; подошел я к нему на цыпочках, пощупал голову — голова горит, губы засохли,
грудь дышит тяжело… откроет мутные глаза, смотрит и не видит и говорит сам с собою непонятные речи. Теперь сидит на площади, на кирпичах, что готовят под Пречистую, махает
руками и бьет себя в
грудь.
Только бархат ее открытого платья слегка колыхался на ее
груди от нервного, порывистого дыхания. Когда Ирена замолкла, Анжелика Сигизмундовна медленно подняла голову и посмотрела на дочь, которая, в свою очередь,
закрыла лицо
руками.
Он крепился, сколько мог, чтобы скрыть свои мучения от жены, но когда во время антракта Тамара Викентьевна с князем вышли в аванложу, — он знал, что она никогда не ходила в фойе, — и
закрыли за собой дверь, чуть слышный стон вырвался у него из
груди, и он облокотился на барьер, уронив голову на
руки.
Китаец, ученик Конфуция,
закрыл глаза, подумал и потом, открыв их, выпростал
руки из широких рукавов своей одежды, сложил их на
груди и заговорил тихим и спокойным голосом.