Неточные совпадения
— Мы
с ним большие друзья. Я очень хорошо знаю его. Прошлую зиму, вскоре после того… как вы у нас были, — сказала она
с виноватою и вместе доверчивою
улыбкой, у Долли дети все были в скарлатине, и он зашел к ней как-то. И можете себе представить, — говорила она шопотом. — ему так жалко стало ее, что он остался и стал помогать ей ходить за детьми. Да; и три недели
прожил у них в доме и как нянька ходил за детьми.
Он слушал Ленского
с улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И ум, еще в сужденьях зыбкой,
И вечно вдохновенный взор, —
Онегину всё было ново;
Он охладительное слово
В устах старался удержать
И думал: глупо мне мешать
Его минутному блаженству;
И без меня пора придет,
Пускай покамест он
живетДа верит мира совершенству;
Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.
Ему казалось, что бабушка так хорошо привыкла
жить с книжкой в руках,
с пренебрежительной
улыбкой на толстом, важном лице,
с неизменной любовью к бульону из курицы, что этой жизнью она может
жить бесконечно долго, никому не мешая.
— Мечта! мечта! — говорил он, отрезвляясь,
с улыбкой, от праздного раздражения мысли. Но очерк этой мечты против воли
жил в его памяти.
Старик шутя
проживал жизнь, всегда смеялся, рассказывал только веселое, даже на драму в театре смотрел
с улыбкой, любуясь ножкой или лорнируя la gorge [грудь (фр.).] актрисы.
Милый мой, — прервал он вдруг
с улыбкой, — все это — фантазия, даже самая невероятная; но я слишком уж часто представлял ее себе, потому что всю жизнь мою не мог
жить без этого и не думать об этом.
— Мы ведь нынче со старухой на две половины
живем, —
с улыбкой проговорил Бахарев, останавливаясь в дверях столовой передохнуть. — Как же, по-современному… Она ко мне на половину ни ногой. Вот в столовой сходимся, если что нужно.
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю, русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости злых мальчишек, не без горькой
улыбки, но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни; зато, бывало, как ты отдыхал, как ты блаженствовал вечером, после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал трубку или
с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого журнала, занесенный из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
И неужели ты, моя Гаетана, не
с той же ясной
улыбкой вспоминаешь о нашей встрече, неужели что-нибудь горькое примешивается к памяти обо мне через двадцать два года? Мне было бы это очень больно. И где ты? И как
прожила жизнь?
— О нас не беспокойтесь, —
с улыбкой ответила невеста. —
Проживем не хуже других. Счастье не от людей, а от бога. Может быть, вы против меня, так скажите вперед. Время еще не ушло.
— Какие пустяки! — ответила она ясно, хотя в ее голосе вместе
с улыбкой слышались еще недавние слезы. — Ведь вот и Максим воевал, пока мог, а теперь
живет, как может. Ну и мы…
— Нет, monsieur Белоярцев, — отвечала
с своей всегдашней
улыбкой Мечникова, — я не могу так
жить: я люблю совершенную независимость, и к тому же у меня есть сестра, ребенок, которая в нынешнем году кончает курс в пансионе. Я на днях должна буду взять к себе сестру.
— Я сама напишу отцу. Он должен знать и понимать, зачем я здесь
живу, — отвечала она. — Я надеюсь, что ты не потяготишься мною, — прибавила она уже
с улыбкой брату.
— Ах, какая ты недотрога!.. —
с улыбкой проговорила Раиса Павловна. — Не нужно быть слишком застенчивой. Все хорошо в меру: и застенчивость, и дерзость, и даже глупость… Ну, сознайся, ты рада, что приедет к нам Лаптев? Да?.. Ведь в семнадцать лет
жить хочется, а в каком-нибудь Кукарском заводе что могла ты до сих пор видеть, — ровно ничего! Мне, старой бабе, и то иногда тошнехонько сделается, хоть сейчас же камень на шею да в воду.
И все мечтательно,
с улыбками на лицах, долго говорили о французах, англичанах и шведах как о своих друзьях, о близких сердцу людях, которых они уважают,
живут их радостями, чувствуют горе.
Оставьте, не читайте! глядите на все
с улыбкой, не смотрите вдаль,
живите день за днем, не разбирайте темных сторон в жизни и людях, а то…
Больной
с высокомерною
улыбкой указал на свой маленький сак; в нем Софья Матвеевна отыскала его указ об отставке или что-то в этом роде, по которому он всю жизнь
проживал.
Вздохнув
с улыбкою печальной,
Старик в ответ: «Любезный сын,
Уж я забыл отчизны дальней
Угрюмый край. Природный финн,
В долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но
жить в отрадной тишине
Дано не долго было мне.
«Все люди — чужие друг другу, несмотря на ласковые слова и
улыбки, да и на земле все — чужие; кажется, что никто не связан
с нею крепким чувством любви. Одна только бабушка любит
жить и все любит. Бабушка и великолепная Королева Марго».
— Умеет
жить человек — на него злятся, ему завидуют; не умеет — его презирают, — задумчиво говорила она, обняв меня, привлекая к себе и
с улыбкой глядя в глаза мои. — Ты меня любишь?
— Это ничего, — ответил он мне
с очаровательной
улыбкой. — Вы, пожалуйста, не стесняйтесь этим! У нас в степях в этом отношении такой обычай: где едят, там и мерзят, у кого
живут, того и ругают…
Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы
с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся
с умилением,
с улыбкой — и отдохнем.
Недавно Фома явился на улицах города. Он какой-то истертый, измятый и полоумный. Почти всегда выпивши, он появляется — то мрачный,
с нахмуренными бровями и
с опущенной на грудь головой, то улыбающийся жалкой и грустной
улыбкой блаженненького. Иногда он буянит, но это редко случается.
Живет он у сестры на дворе, во флигельке.
— Шевелись — живее! — звучно крикнул он вниз. Несколько голов поднялось к нему, мелькнули пред ним какие-то лица, и одно из них — лицо женщины
с черными глазами — ласково и заманчиво улыбнулось ему. От этой
улыбки у него в груди что-то вспыхнуло и горячей волной полилось по
жилам. Он оторвался от перил и снова подошел к столу, чувствуя, что щеки у него горят.
— А мне нравится наш старый, славный город! — говорил Смолин,
с ласковой
улыбкой глядя на девушку. — Такой он красивый, бойкий… есть в нем что-то бодрое, располагающее к труду… сама его картинность возбуждает как-то… В нем хочется
жить широкой жизнью… хочется работать много и серьезно… И притом — интеллигентный город… Смотрите — какая дельная газета издается здесь… Кстати — мы хотим ее купить…
— Еще! — отвечала Домна Осиповна
с той же веселой
улыбкой; эти пятьдесят тысяч она скопила, когда еще
жила с мужем и распоряжалась всем его хозяйством, о чем сей последний, конечно, не ведал.
— Как же я могу попридержать его, когда я не
живу с ним, — возразила
с грустною
улыбкою Домна Осиповна.
«Ну и страшно же на свете
жить!» — думает Кузьма Жучок, глядя в беспросветно-темные, огромные, страдальческие глаза Жегулева и не в силах, по скромному уму своему, связать
с ним воедино
улыбку бледных уст. Забеспокоился и одноглазый Слепень, но, не умея словами даже близко подойти к своему чувству, сказал угрюмо...
— Пытать так пытать, — подхватили казаки и обступили хозяйку; она неподвижно стояла перед ними, и только иногда губы ее шептали неслышно какую-то молитву. К каждой ее руке привязали толстую веревку и, перекинув концы их через брус, поддерживающий полати, стали понемногу их натягивать; пятки ее отделились от полу, и скоро она едва могла прикасаться до земли концами пальцев. Тогда палачи остановились и
с улыбкою взглянули на ее надувшиеся на руках
жилы и на покрасневшее от боли лицо.
Он нашел ее полуживую, под пылающими угольями разрушенной хижины; неизъяснимая жалость зашевелилась в глубине души его, и он поднял Зару, — и
с этих пор она
жила в его палатке, незрима и прекрасна как ангел; в ее чертах всё дышало небесной гармонией, ее движения говорили, ее глаза ослепляли волшебным блеском, ее беленькая ножка, исчерченная лиловыми жилками, была восхитительна как фарфоровая игрушка, ее смугловатая твердая грудь воздымалась от малейшего вздоха… страсть блистала во всем: в слезах, в
улыбке, в самой неподвижности — судя по ее наружности она не могла быть существом обыкновенным; она была или божество или демон, ее душа была или чиста и ясна как веселый луч солнца, отраженный слезою умиления, или черна как эти очи, как эти волосы, рассыпающиеся подобно водопаду по круглым бархатным плечам… так думал Юрий и предался прекрасной мусульманке, предался и телом и душою, не удостоив будущего ни единым вопросом.
В маленькой комнатке за магазином
жила сестра хозяина, я кипятил для нее самовары, но старался возможно реже видеть ее — неловко было мне
с нею. Ее детские глаза смотрели на меня все тем же невыносимым взглядом, как при первых встречах, в глубине этих глаз я подозревал
улыбку, и мне казалось, что это насмешливая
улыбка.
— Ты не торопи меня. Я вот наговорюсь
с тобой вдосталь и уйду. Ну, сказывай, как
живешь?.. жена, детки — здоровы? — И, сверкая глазами, он, оскалив зубы насмешливой
улыбкой, добавил: — В гости к тебе собираюсь, да все времени нет — пью все вот…
Шатров удивился, посмотрел на меня
с улыбкою сожаления и сказал: «Это оттого, что вы всегда
жили в Петербурге, а там не умеют и не хотят ценить московских талантов.
Как ни хорошо устроилась Александра Васильевна, а все-таки, сидя в ее маленькой комнатке, трудно было освободиться от тяжелого и гнетущего чувства; одна мысль, что человеку во цвете лет приходится
жить воспоминаниями прошлого счастья и впереди не оставалось ровно ничего, кроме занятий
с детьми, — одна эта мысль заставляла сердце сжиматься. Точно угадывая мои мысли, Александра Васильевна
с своей хорошей
улыбкой проговорила...
— В городах-то, Капинет Петрович, пословица говорится, толсто звонят, да тонко
живут, — отвечал старик
с умной
улыбкой, — где нам за ними гоняться.
Юные супруги,
с милым нетерпением ожидающие плода от брачного нежного союза вашего! Если вы хотите иметь сына, то каким его воображаете? Прекрасным?.. Таков был Леон. Беленьким, полненьким,
с розовыми губками,
с греческим носиком,
с черными глазками,
с кофейными волосками на кругленькой головке: не правда ли?.. Таков был Леон. Теперь вы имеете об нем идею: поцелуйте же его в мыслях и ласковою
улыбкою ободрите младенца
жить на свете, а меня — быть его историком!
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери,
жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась
с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки,
с веселою усмешкою и
с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае.
И, дойдя до этого заключения, Ипполит Сергеевич вспыхнул от радости. Закрыв глаза, он
с улыбкой удовольствия представлял себе эту девушку покорной ему, побеждённой им, готовой на всё для него, робко умоляющей его взять её и научить думать,
жить, любить.
— Что деревня! Мы теперь
с Мучениковым все равно — почесть что всю ваканцию дома не
живем… Раз так на Афоньковской горе целую неделю
с ним
жили, — прибавил он
с улыбкой.
Она отвёртывалась от его взглядов, искавших примирения
с ней, ожидавших её
улыбки, и вся была полна трепетного чувства боязни, что он вновь рассердится на неё за эту игру
с ним. Но в то же время сердиться на него и видеть его стремление к миру
с ней для неё было приятно, — ведь это значило
жить, думать, волноваться…
Андрей (
с горькой
улыбкой).
Живем да радуемся-с… Вчера в маскарад, сегодня в театр, завтра на бал куда-нибудь либо за город — так тебя и носит! От веселья да от музыки голова кругом пошла, а новых друзей, новых приятелей и не сочтешь. Все тебе руки жмут, поздравляют, «счастливец, говорят, ты счастливец!» Ну, если люди счастливцем называют, так, стало быть, счастливец и есть!
О! вы не знаете, как тягостно, как скучно
Жить для толпы, всегда в ее глазах,
Не сметь ни перед кем открыться простодушно,
Везде
с улыбкою являться на губах,
Для выгод мужа быть
с одним любезной,
Холодностию мстить другому за него
И слышать «Нина, это — мне полезно,
Благодарю тебя!» — и больше ничего.
«Усы легли на плечи и смешались
с кудрями, очи, как ясные звезды, горят, а
улыбка — целое солнце, ей-богу! Точно его ковали из одного куска железа вместе
с конем. Стоит весь, как в крови, в огне костра и сверкает зубами, смеясь! Будь я проклят, коли я его не любил уже, как себя, раньше, чем он мне слово сказал или просто заметил, что и я тоже
живу на белом свете!
По большей части по окончании чтения он
с улыбкой говаривал: «Ну да, это недурно, есть огонь, да ведь все пустяки; все это так, около себя, и важного значения для потомства не имеет; все это скоро забудут; но мои трагедии, но мои антологические пиесы будут оценены и будут
жить».
— Да разве по торговле аль по фабрике в приказчиках
жить — Богу значит служить? —
с грустной
улыбкой молвила игуменья.
— Ну, стóят ли эти глупые деньги, чтобы убиваться о них таким образом! — говорила она ему порою,
с такою светлою, искреннею
улыбкою. — Я, ей-Богу, никогда не давала им уж такой особенной цены. Ну,
проживем как-нибудь!
— А я было у себя на усадьбе домик для твоего житья хотел ставить, чтобы, значит,
жить тебе на своей полной воле, отдельно от моей семьи. Да чуть ли не опоздал, —
с ласковой
улыбкой проговорил Патап Максимыч.
— Пущай
живут просторнее, —
с кроткой
улыбкой сказала Марья Ивановна. — Что ж? Лес свой, мох свой, кирпич свой, плотники и пильщики свои. За железо только деньги плачены… И отчего ж не успокоить мне стариков?.. Они заслужили. Сергеюшка теперь больше тридцати годов и́з лесу шагу почти не делает.
Но в то самое мгновение, когда Глафира Васильевна
с ласковою
улыбкой сказала: «
живи много лет, Michel», она поскользнулась, и ее вино целиком выплеснулось на грудь Михаила Андреевича и, пенясь, потекло по гофрировке его рубашки, точно жидкая, старческая, пенящаяся кровь.
— Перестань, деда, ты точно и меня похоронила, — сказал он
с улыбкой, — а ведь я еще
жив, слава Богу, и, даст Бог,
проживу еще долго, и не увидишь ты прекращения нашего славного рода.