Неточные совпадения
С тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья видел он, что работа чистого гения не рушится от пожара страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое творчество, присутствует другая
живая жажда, кроме
животной, другая сила, кроме силы мышц.
Здесь уже я видел не мумии и не чучелы
животных, как в музеуме, а
живую тварь, собранную со всего мира.
И потому он считал преступлением уничтожать
живое: был против войны, казней и всякого убийства не только людей, но и
животных.
Вдруг я заметил два
живых существа: одно была Альпа, а другое —
животное, тоже похожее на собаку, но темной окраски, мохнатое и коротконогое.
Зайцы положительно травоядные
животные, хотя имеют очень острые зубы, которыми больно кусаются, если возьмут их в руки неловко:
живого зайца должно всегда держать за уши и задние ноги.
Понятно, что Клеопатра Петровна о всех своих сердечных отношениях говорила совершенно свободно — и вряд ли в глубине души своей не сознавала, что для нее все уже кончено на свете, и если предавалась иногда материальным заботам, то в этом случае в ней чисто говорил один только
животный инстинкт всякого
живого существа, желающего и стремящегося сохранить и обеспечить свое существование.
Живут с нами бок о бок
живые, мыслящие, разумные
животные, и хоть бы один приват-доцент удостоил заняться их психологией!
Христианство признает любовь и к себе, и к семье, и к народу, и к человечеству, не только к человечеству, но ко всему
живому, ко всему существующему, признает необходимость бесконечного расширения области любви; но предмет этой любви оно находит не вне себя, не в совокупности личностей: в семье, роде, государстве, человечестве, во всем внешнем мире, но в себе же, в своей личности, но личности божеской, сущность которой есть та самая любовь, к потребности расширения которой приведена была личность
животная, спасаясь от сознания своей погибельности.
Позвольте доложить вам, — начал я, — с"вьюношами"надо всегда говорить почтительно, — я вам, милостивый государь, удивляюсь; вы занимаетесь естественными науками — и до сих пор не обратили внимания на тот факт, что все плотоядные и хищные
животные, звери, птицы, все те, кому нужно отправляться на добычу, трудиться над доставлением
живой пищи и себе, и своим детям… а вы ведь человека причисляете к разряду подобных
животных?"–"
Я начал было слушать с большим участием анатомию, и покуда резали
живых и мертвых
животных, ходил на лекции очень охотно.
Как актер, Ароматов был замечательно хорош, но его погубила «проклятая буква р»; колоссальная память и начитанность придавали его разговорам
живой интерес, и, что всего занимательнее, он владел счастливой способностью не только схватить, но и передать с замечательным искусством смешные стороны в людях и
животных.
Тела
живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их всех слились в одну. Общая мировая душа — это я… я… Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами
животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь.
Ученый теряет даже первый признак, отличающий человека от
животного, — общественность: он конфузится, боится людей; он отвык от
живого слова; он трепещет перед опасностью; он не умеет одеться; в нем что-то жалкое и дикое.
Молитва кончена. Двадцать человек летят сломя голову к дверям, едва не сбивая с ног преподавателя, который с снисходительной, но несколько боязливой улыбкой жмется к стене Из всех четырех отделений одновременно вырываются эти
живые, неудержимые потоки, сливаются, перемешиваются, и сотня мальчишек мчится, как стадо молодых здоровых
животных, выпущенных из тесных клеток на волю.
Все это так. Но как быть иначе, где выход? Отказаться от живосечения — это значит поставить на карту все будущее медицины, навеки обречь ее на неверный и бесплодный путь клинического наблюдения. Нужно ясно сознать все громадное значение вивисекций для науки, чтобы понять, что выход тут все-таки один — задушить в себе укоры совести, подавить жалость и гнать от себя мысль о том, что за страдающими глазами пытаемых
животных таится
живое страдание.
Чуть двигающийся столетний старичок, с слезящимися глазами, шамкает только одни и одни три слова: любите друг друга! В таком человеке существование
животное чуть брезжится, оно всё съедено новым отношением к миру, новым
живым существом, не умещающимся уже в существовании плотского человека.
Безгрешно то, в чем нет сознания единого с богом и со всем
живым духа. От этого безгрешно
животное, растение.
И сказанное больше всего применимо к тому, что составляет полноту и венец бытия, именно к человеку, а затем к низшим, подчиненным ему иерархиям
живых существ, — к миру
животных, растений, минералов.
Как все
животное, человек мог и должен был в себе найти идеи или имена всех
животных и тем познать себя как
живое средоточие
животного мира, печальника всего
живого.
Бог приводит к человеку всех
животных и птиц, «чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу
живую, так и было имя ей» (Быт. 2:19).
Инстинктом, говорит он,
живое существо глубже входит в жизнь, глубже познает ее, но это познание у
животного не переходит в сознание и направлено исключительно на ближайшие, практические полезности.
Всюду вокруг эта близкая, родная душа, единая жизнь, — в людях, в
животных, даже в растениях, — «веселы были растения», — даже в самой земле: «земля живет несомненною,
живою, теплою жизнью, как и все мы, взятые от земли».
Только по большому недоразумению можно относить Толстого к приверженцам этого «прекрасного зверя». Зверь одинок. Он полон силы жизни, но познавательною интуицией своего инстинкта соприкасается с миром только для ближайших, практических своих целей. Высшее, до чего он способен подняться, это — сознание единства со своими детенышами или, — у роевых и стадных
животных, — до сознания единства со своей общиной.
Живой мир в целом для
животного чужд и нем, он для него — только среда, добыча или опасность.
Что это? Какое чудо случилось на наших глазах? Ведь мы присутствовали сейчас всего только при родах женщины — при чем-то самом низменном, обыденном и голобезобразном! Это — неприличие, это — стыд. От чистых детей это нужно скрывать за аистами и капустными листами. Но коснулась темной обыденности
живая жизнь — и вся она затрепетала от избытка света; и грубый, кровавый, оскорбительно-животный акт преобразился в потрясающее душу мировое таинство.
Способность испытывать боль присуща каждому
живому существу, прежде всего человеку, также
животному, может быть по-иному, и растению, но не коллективным реальностям и не идеальным ценностям.
Иной жизни человеческой он не знает и знать не может. Ведь
животное человек признает только тогда
живым, когда вещество, составляющее его, подчинено не только своим законам, но и высшему закону организма.
В таком человеке существование
животное чуть брезжится, — оно всё съедено новым отношением к миру, новым
живым существом, неумещающимся уже в существовании плотского человека.
Точно так же и подобных нам людей и самих себя мы тогда только признаем
живыми, когда наша
животная личность, кроме подчинения своему закону организма, подчинена еще высшему закону разумного сознания.
Как бы ни были сильны и быстры движения человека в бреду, в сумасшествии или в агонии, в пьянстве, в порыве страсти даже, мы не признаем человека
живым, не относимся к нему, как к
живому человеку, и признаем в нем только возможность жизни. Но как бы слаб и неподвижен ни был человек, — если мы видим, что
животная личность его подчинена разуму, то мы признаем его
живым, и так и относимся к нему.
— По крайней мере умру в моем Николаеве, — говорил он, — а то место сие, наполненное трупами человеческими и
животных, более походит на гроб, нежели на обиталище
живых…
— Да, в тебе гнездится
живая тварь. С божиею помощию я выгоню из тебя поганое
животное, и ты будешь здоров. Молись пречистой и, когда фряз Аристотель будет строить ей храм, в очищение души своей от греха, который тебя тяготит, потрудись над основанием алтаря.