Неточные совпадения
Ему было девять лет, он был ребенок; но душу свою он знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа
любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог
ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Она послала к нему просить его прийти к ней сейчас же; с замиранием сердца, придумывая слова, которыми она скажет ему всё, и те выражения его
любви, которые утешат ее, она
ждала его.
Ну поцелуйте же, не
ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос
любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, — ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за подвиги награда!
— Разве ты со зла советовал мне читать «Гигиену брака»? Но я не читала эту книгу, в ней ведь, наверное, не объяснено, почему именно я нужна тебе для твоей
любви? Это — глупый вопрос? У меня есть другие, глупее этого. Вероятно, ты прав: я — дегенератка, декадентка и не гожусь для здорового, уравновешенного человека. Мне казалось, что я найду в тебе человека, который поможет… впрочем, я не знаю, чего
ждала от тебя.
— Я не одобряю ее отношение к нему. Она не различает
любовь от жалости, и ее
ждет ужасная ошибка. Диомидов удивляет, его жалко, но — разве можно любить такого? Женщины любят сильных и смелых, этих они любят искренно и долго. Любят, конечно, и людей со странностями. Какой-то ученый немец сказал: «Чтобы быть замеченным, нужно впадать в странности».
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я
ждать не могу. Из
любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа, выходите в сад. В переулке, сзади вашего сада, я буду ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который выходит в переулок, в одном месте плох…»
— Вот вы о старом халате! — сказал он. — Я
жду, душа замерла у меня от нетерпения слышать, как из сердца у вас порывается чувство, каким именем назовете вы эти порывы, а вы… Бог с вами, Ольга! Да, я влюблен в вас и говорю, что без этого нет и прямой
любви: ни в отца, ни в мать, ни в няньку не влюбляются, а любят их…
— Иногда
любовь не
ждет, не терпит, не рассчитывает… Женщина вся в огне, в трепете, испытывает разом муку и такие радости, каких…
Душа его была еще чиста и девственна; она, может быть,
ждала своей
любви, своей поры, своей патетической страсти, а потом, с годами, кажется, перестала
ждать и отчаялась.
— Вот тут написано, — решил он, взяв опять письмо: — «Пред вами не тот, кого вы
ждали, о ком мечтали: он придет, и вы очнетесь…» И полюбите, прибавлю я, так полюбите, что мало будет не года, а целой жизни для той
любви, только не знаю… кого? — досказал он, впиваясь в нее глазами.
— Вот оно что! — с ужасом говорил он, вставая с постели и зажигая дрожащей рукой свечку. — Больше ничего тут нет и не было! Она готова была к воспринятию
любви, сердце ее
ждало чутко, и он встретился нечаянно, попал ошибкой… Другой только явится — и она с ужасом отрезвится от ошибки! Как она взглянет тогда на него, как отвернется… ужасно! Я похищаю чужое! Я — вор! Что я делаю, что я делаю? Как я ослеп! Боже мой!
— Я
жду не уверений в
любви, а короткого ответа, — перебила она почти сухо.
Он не договорил и задумался. А он
ждал ответа на свое письмо к жене. Ульяна Андреевна недавно написала к хозяйке квартиры, чтобы ей прислали… теплый салоп, оставшийся дома, и дала свой адрес, а о муже не упомянула. Козлов сам отправил салоп и написал ей горячее письмо — с призывом, говорил о своей дружбе, даже о
любви…
Доктора положили свой запрет на нетерпеливые желания. «Надо
подождать, — говорили им, — три месяца, четыре». Брачный алтарь
ждал, а
любовь увлекла их вперед.
— Вот, вот чего я
жду: этой улыбки, шутки, смеха — да! Не поминайте об отъезде. Прочь печаль! Vive l'amour et la joie. [Да здравствует
любовь и веселье (фр.).]
— Не бойся его. Страшен величием пред нами, ужасен высотою своею, но милостив бесконечно, нам из
любви уподобился и веселится с нами, воду в вино превращает, чтобы не пресекалась радость гостей, новых гостей
ждет, новых беспрерывно зовет и уже на веки веков. Вон и вино несут новое, видишь, сосуды несут…»
И однако же, обвинитель все-таки допустил
любовь, которую и объяснил по своей психологии: «Пьяное, дескать, состояние, преступника везут на казнь, еще долго
ждать, и проч., и проч.».
Коль правда то, что девку не минует
Пора
любви и слез по милом,
ждите,
Придет она.
Между сплетень
Такую речь сболтнула птица-баба, —
Что плавая в заливе Ленкоранском,
В Гилянских ли озерах, уж не помню,
У пьяного оборвыша факира
И солнышка горячий разговор
Услышала о том, что будто Солнце
Сбирается сгубить Снегурку; только
И
ждет того, чтоб заронить ей в сердце
Лучом своим огонь
любви; тогда
Спасенья нет Снегурочке, Ярило
Сожжет ее, испепелит, растопит.
…Сбитый с толку, предчувствуя несчастия, недовольный собою, я жил в каком-то тревожном состоянии; снова кутил, искал рассеяния в шуме, досадовал за то, что находил его, досадовал за то, что не находил, и
ждал, как чистую струю воздуха середь пыльного жара, несколько строк из Москвы от Natalie. Надо всем этим брожением страстей всходил светлее и светлее кроткий образ ребенка-женщины. Порыв
любви к Р. уяснил мне мое собственное сердце, раскрыл его тайну.
Несколько испуганная и встревоженная
любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего; семья начинается с детей. Новый элемент вступает в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно
ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он счастливый незнакомец, с какой
любовью его встречают у порога жизни!
У тебя, говорят, мысль идти в монастырь; не
жди от меня улыбки при этой мысли, я понимаю ее, но ее надобно взвесить очень и очень. Неужели мысль
любви не волновала твою грудь? Монастырь — отчаяние, теперь нет монастырей для молитвы. Разве ты сомневаешься, что встретишь человека, который тебя будет любить, которого ты будешь любить? Я с радостью сожму его руку и твою. Он будет счастлив. Ежели же этот он не явится — иди в монастырь, это в мильон раз лучше пошлого замужества.
Любовь Андреевна и Гаев остались вдвоем. Они точно
ждали этого, бросаются на шею друг другу и рыдают сдержанно, тихо, боясь, чтобы их не услышали.
Любовь Андреевна. И выходи. Что же
ждать, не понимаю!
Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно
ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к себе сильную
любовь и сильную ненависть.
И пусть неверующие, смотрящие со стороны, не
ждут чудес от христианина, чтобы поверить, чтобы войти в мистический круг; они ведь не видят чуда, реально уже совершившегося, чуда воскресения Христа, и ничего не увидят до тех пор, пока свободная
любовь не одержит в них победы над вынужденной силой.
Христос был распят тем миром, который
ждал своего мирского царя,
ждал князя этого мира и не имел той
любви к Отцу, которая помогла бы узнать Сына.
Хотя печальное и тягостное впечатление житья в Багрове было ослаблено последнею неделею нашего там пребывания, хотя длинная дорога также приготовила меня к той жизни, которая
ждала нас в Уфе, но, несмотря на то, я почувствовал необъяснимую радость и потом спокойную уверенность, когда увидел себя перенесенным совсем к другим людям, увидел другие лица, услышал другие речи и голоса, когда увидел
любовь к себе от дядей и от близких друзей моего отца и матери, увидел ласку и привет от всех наших знакомых.
— Но, однако, я все-таки
жду от вас истории о
любви, — перебил его Вихров.
— Что же?
Ждала я тебя теперь, Ваня, эти полчаса, как он ушел, и как ты думаешь, о чем думала, о чем себя спрашивала? Спрашивала: любила я его иль не любила и что это такое была наша
любовь? Что, тебе смешно, Ваня, что я об этом только теперь себя спрашиваю?
Она и не
ждала, что сыщет когда-нибудь таких людей, что найдет столько
любви к себе, и я с радостию видел, что озлобленное сердце размягчилось и душа отворилась для нас всех.
Она как будто
ждала человека, понимающего глубоко
любовь, — и человек явился.
Санин и она — полюбили в первый раз; все чудеса первой
любви совершались над ними. Первая
любовь — та же революция: однообразно-правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя — и что бы там впереди ее ни
ждало — смерть или новая жизнь, — всему она шлет свой восторженный привет.
Мы пришли в нашу детскую спальню: все детские ужасы снова те же таились во мраке углов и дверей; прошли гостиную — та же тихая, нежная материнская
любовь была разлита по всем предметам, стоявшим в комнате; прошли залу — шумливое, беспечное детское веселье, казалось, остановилось в этой комнате и
ждало только того, чтобы снова оживили его.
—
Ждать так
ждать! — сказал с тем же невеселым лицом Егор Егорыч и затем почти целую неделю не спал ни одной ночи: живая струйка родственной
любви к Валерьяну в нем далеко еще не иссякла. Сусанна все это, разумеется, подметила и постоянно обдумывала в своей хорошенькой головке, как бы и чем помочь Валерьяну и успокоить Егора Егорыча.
Любовь, разумеется, пересилила все эти соображения, и Аггей Никитич
ждал только удобной минуты, чтобы совершить задуманное.
Понятно, как я обрадовался, когда на другой день утром пришел ко мне Глумов. Он был весел и весь сиял, хотя лицо его несколько побледнело и нос обострился. Очевидно, он прибежал с намерением рассказать мне эпопею своей
любви, но я на первых же словах прервал его. Не нынче завтра Выжлятников мог дать мне второе предостережение, а старик и девушка, наверное, уже сию минуту
поджидают меня. Что же касается до племянника, то он, конечно, уж доставил куда следует статистический материал. Как теперь быть?
И невольно вспомнил Серебряный о Максиме и подумал, что не так посудил бы названый брат его. Он не сказал бы ему: «Она не по
любви вышла за Морозова, она будет
ждать тебя!» Он сказал бы: «Спеши, брат мой! Не теряй ни мгновения; замори коня и останови ее, пока еще время!»
Но порою он чувствовал, что ей удается заговаривать его
любовь, как знахарки заговаривают боль, и дня два-три она казалась ему любимой сестрой: долго
ждал он её, вот она явилась, и он говорит с нею обо всём — об отце, Палаге, о всей жизни своей, свободно и просто, как с мужчиной.
— Ах, дядюшка, вы все с своими науками!.. Вообразите, — продолжал я, с необыкновенною развязностью, любезно осклабляясь и обращаясь снова к Обноскиной, — мой дорогой дядюшка до такой степени предан наукам, что откопал где-то на большой дороге какого-то чудодейственного, практического философа, господина Коровкина; и первое слово сегодня ко мне, после стольких лет разлуки, было, что он
ждет этого феноменального чудодея с каким-то судорожным, можно сказать, нетерпением… из
любви к науке, разумеется…
Она его
ждала; она для него надела то самое платье, которое было на ней в день их первого свидания в часовне; но она так спокойно его приветствовала и так была любезна и беспечно весела, что, глядя на нее, никто бы не подумал, что судьба этой девушки уже решена и что одно тайное сознание счастливой
любви придавало оживление ее чертам, легкость и прелесть всем ее движениям.
В понедельник я влюбился,
Весь овторник прострадал,
В середу в
любви открылся,
В четверток ответу
ждал.
В пятницу пришло решенье,
Чтоб не
ждать мне утешенья.
А во светлую субботу
Жисть окончить предпринял;
Но, храня души спасенье,
Я раздумал в воскресенье.
— Вы думаете, что я равнодушно смотрю на эти плоды, что я
ждал, чтоб вы пришли мне рассказать? Прежде вас я понял, что мое счастье потускло, что эпоха, полная поэзии и упоенья, прошла, что эту женщину затерзают… потому что она удивительно высоко стоит. Дмитрий Яковлевич хороший человек, он ее безумно любит, но у него
любовь — мания; он себя погубит этой
любовью, что ж с этим делать?.. Хуже всего, что он и ее погубит.
Разговор этот, само собою разумеется, не принес той пользы, которой от него
ждал доктор Крупов; может быть, он был хороший врач тела, но за душевные болезни принимался неловко. Он, вероятно, по собственному опыту судил о силе
любви: он сказал, что был несколько раз влюблен, и, следственно, имел большую практику, но именно потому-то он и не умел обсудить такой
любви, которая бывает один раз в жизни.
— Представьте себе, что я именно этого ответа и не
ждал, а теперь мне кажется, что другого и сделать нельзя. Однако позвольте, разве непременно вы должны отвернуться от одного сочувствия другому, как будто
любви у человека дается известная мера?
Вы ошибаетесь!.. не требовать
любвиИ не выпрашивать признанья
Решилась я приехать к вам.
Забыть и стыд и страх, всё свойственное нам.
Нет, то обязанность святая:
Былая жизнь моя прошла
И жизнь уж
ждет меня иная;
Но я была причиной зла,
И, свет навеки покидая,
Теперь всё прежнее загладить я пришла!
Я перенесть свой стыд готова,
Я не спасла себя… спасу другого.
Она
ждала признания в
любви, которое всегда так сильно и приятно волнует сердца молодых девушек, все равно, отвечает ли их сердце взаимностью на это признание или нет. Ее щеки слегка побледнели.
— Я знаю, что это нелегко, Ирина, я то же самое говорю тебе в моем письме… Я понимаю твое положение. Но если ты веришь в значение твоей
любви для меня, если слова мои тебя убедили, ты должна также понять, что я чувствую теперь при виде твоих слез. Я пришел сюда как подсудимый и
жду: что мне объявят? Смерть или жизнь? Твой ответ все решит. Только не гляди на меня такими глазами… Они напоминают мне прежние, московские глаза.
Он чувствовал, что эта девушка любит жизнь и людей глубокой, полной тревоги и сострадания
любовью матери; он терпеливо
ждал, когда его вера зажжет ей сердце и тихая
любовь преобразится в страсть, ему казалось, что девушка слушает его речи всё внимательнее, что в сердце она уже согласна с ним.
— Можно, конечно, но ведь тогда братья его уж наверное зарежут вас; приедут сюда и зарежут. Я советую —
подождите! Это — лучше. Гнев — не
любовь, он недолговечен…