Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)
Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Что ж,
если благородным образом, я, пожалуй… нет, нет, не
хочу!
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов!
Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что
хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что,
если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя
хотят повесить.
Судья тоже, который только что был пред моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения,
если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен это сделать,
хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем,
если вы так уже непременно
хотите, я сяду. Как я счастлив, что наконец сижу возле вас.
Вот, подлинно,
если бог
хочет наказать, так отнимет прежде разум.
Г-жа Простакова. Успеем, братец.
Если ей это сказать прежде времени, то она может еще подумать, что мы ей докладываемся.
Хотя по муже, однако, я ей свойственница; а я люблю, чтоб и чужие меня слушали.
Скотинин. Митрофан! Ты теперь от смерти на волоску. Скажи всю правду;
если б я греха не побоялся, я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не
хочу губить души, не найдя виноватого.
— Я даже изобразить сего не в состоянии, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, — обращался он к купчихе Распоповой, — что бы я такое наделал и как были бы сии люди против нынешнего благополучнее,
если б мне
хотя по одному закону в день издавать предоставлено было!
Ему бы смешно показалось,
если б ему сказали, что он не получит места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем более, что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он
хотел только того, что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не хуже всякого другого.
Он, как Алексей говорит, один из тех людей, которые очень приятны,
если их принимать за то, чем они
хотят казаться, et puis, il est comme il faut, [и затем — он порядочен,] как говорит княжна Варвара.
— Я не понимаю, как они могут так грубо ошибаться. Христос уже имеет свое определенное воплощение в искусстве великих стариков. Стало быть,
если они
хотят изображать не Бога, а революционера или мудреца, то пусть из истории берут Сократа, Франклина, Шарлоту Корде, но только не Христа. Они берут то самое лицо, которое нельзя брать для искусства, а потом…
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров?
Если вы
хотите считаться, то извольте заплатить мне по пяти рублей в месяц,
если вам не совестно.
И, несмотря на то, он чувствовал, что тогда, когда любовь его была сильнее, он мог,
если бы сильно
захотел этого, вырвать эту любовь из своего сердца, но теперь, когда, как в эту минуту, ему казалось, что он не чувствовал любви к ней, он знал, что связь его с ней не может быть разорвана.
— Нет, я думаю, княгиня устала, и лошади ее не интересуют, — сказал Вронский Анне, предложившей пройти до конного завода, где Свияжский
хотел видеть нового жеребца. — Вы подите, а я провожу княгиню домой, и мы поговорим, — сказал он, —
если вам приятно, — обратился он к ней.
Правитель его канцелярии и секретарь знали это и предуведомляли просительниц, чтоб отнюдь не плакали,
если не
хотят испортить свое дело.
—
Если вы так
хотите этого — я приеду, — вздохнув сказал Алексей Александрович.
—
Если ты
хочешь мою исповедь относительно этого, то я скажу тебе, что не верю, чтобы тут была драма.
— Я понял, разумеется, — сказал Левин, — что это только значит то, что вы
хотите меня видеть, и очень рад. Разумеется, я воображаю, что вам, городской хозяйке, здесь дико, и,
если что нужно, я весь к вашим услугам.
— Я очень рада буду,
если вы поедете. Я бы так
хотела вас видеть на бале.
Если он, не любя меня, из долга будет добр, нежен ко мне, а того не будет, чего я
хочу, — да это хуже в тысячу раз даже, чем злоба!
«Вот положение! ― думал он, ―
Если б он боролся, отстаивал свою честь, я бы мог действовать, выразить свои чувства; но эта слабость или подлость… Он ставит меня в положение обманщика, тогда как я не
хотел и не
хочу этим быть».
«Делайте, что
хотите,
если вам это весело.
«Я вас не держу, — мог сказать он. — Вы можете итти куда
хотите. Вы не
хотели разводиться с вашим мужем, вероятно, чтобы вернуться к нему. Вернитесь.
Если вам нужны деньги, я дам вам. Сколько нужно вам рублей?»
— Отчего же? Я не вижу этого. Позволь мне думать, что, помимо наших родственных отношений, ты имеешь ко мне,
хотя отчасти, те дружеские чувства, которые я всегда имел к тебе… И истинное уважение, — сказал Степан Аркадьич, пожимая его руку. —
Если б даже худшие предположения твои были справедливы, я не беру и никогда не возьму на себя судить ту или другую сторону и не вижу причины, почему наши отношения должны измениться. Но теперь, сделай это, приезжай к жене.
— Я не отдаю потому, что никто этого от меня не требует, и
если бы я
хотел, то мне нельзя отдать, — отвечал Левин, — и некому.
— Спасать можно человека, который не
хочет погибать; но
если натура вся так испорчена, развращена, что самая погибель кажется ей спасением, то что же делать?
― Никогда, мама, никакой, — отвечала Кити, покраснев и взглянув прямо в лицо матери. — Но мне нечего говорить теперь. Я… я…
если бы
хотела, я не знаю, что сказать как… я не знаю…
— Я бы не удивилась,
если бы вы и не
хотели встретиться со мною. Я ко всему привыкла. Вы были больны? Да, вы переменились, — сказала Анна.
—
Если ты
хочешь знать мое мнение, — сказал Степан Аркадьич с тою же смягчающею, миндально-нежною улыбкой, с которой он говорил с Анной.
—
Если свет не одобряет этого, то мне всё равно, — сказал Вронский, — но
если родные мои
хотят быть в родственных отношениях со мною, то они должны быть в таких же отношениях с моею женой.
— Ах,
если ты
хочешь, то мы завтра пробудем, — с особенной приятностью отвечал Левин.
— Право, я здорова, maman. Но
если вы
хотите ехать, поедемте! — сказала она и, стараясь показать, что интересуется предстоящей поездкой, стала говорить о приготовлениях к отъезду.
— Он говорил о том, о чем я сама
хочу говорить, и мне легко быть его адвокатом: о том, нет ли возможности и нельзя ли… — Дарья Александровна запнулась, — исправить, улучшить твое положение… Ты знаешь, как я смотрю… Но всё-таки,
если возможно, надо выйти замуж…
— В secretaire играете? — сказал старый князь подходя. — Ну, поедем однако,
если ты
хочешь поспеть в театр.
—
Если тебе хочется, съезди, но я не советую, — сказал Сергей Иванович. — То есть, в отношении ко мне, я этого не боюсь, он тебя не поссорит со мной; но для тебя, я советую тебе лучше не ездить. Помочь нельзя. Впрочем, делай как
хочешь.
Можно просидеть несколько часов, поджав ноги в одном и том же положении,
если знаешь, что ничто не помешает переменить положение; но
если человек знает, что он должен сидеть так с поджатыми ногами, то сделаются судороги, ноги будут дергаться и тискаться в то место, куда бы он
хотел вытянуть их.
—
Если вы
хотите взглянуть на больницу и не устали, то это недалеко. Пойдемте, — сказал он, заглянув ей в лицо, чтоб убедиться, что ей точно было не скучно.
Если б я была безнравственная женщина, я бы могла влюбить в себя ее мужа…
если бы
хотела.
— Ну, хорошо. Понято, — сказал Степан Аркадьич. — Так видишь ли: я бы позвал тебя к себе, но жена не совсем здорова. А вот что:
если ты
хочешь их видеть, они, наверное, нынче в Зоологическом Саду от четырех до пяти. Кити на коньках катается. Ты поезжай туда, а я заеду, и вместе куда-нибудь обедать.
—
Если б я могла быть чем-нибудь, кроме любовницы, страстно любящей одни его ласки; но я не могу и не
хочу быть ничем другим.
—
Если вы приехали к нам, вы, единственная женщина из прежних друзей Анны — я не считаю княжну Варвару, — то я понимаю, что вы сделали это не потому, что вы считаете наше положение нормальным, но потому, что вы, понимая всю тяжесть этого положения, всё так же любите ее и
хотите помочь ей. Так ли я вас понял? — спросил он, оглянувшись на нее.
«Я ни в чем не виноват пред нею, — думал он.
Если она
хочет себя наказывать, tant pis pour elle». [тем хуже для нее».] Но, выходя, ему показалось, что она сказала что-то, и сердце его вдруг дрогнуло от состраданья к ней.
—
Хочешь пройтись, пойдем вместе, — сказал он, не желая расставаться с братом, от которого так и веяло свежестью и бодростью. — Пойдем, зайдем и в контору,
если тебе нужно.
— Я ничего не считаю, — сказала она, — а всегда любила тебя, а
если любишь, то любишь всего человека, какой он есть, а не каким я
хочу, чтоб он был.
― Нет! ― закричал он своим пискливым голосом, который поднялся теперь еще нотой выше обыкновенного, и, схватив своими большими пальцами ее за руку так сильно, что красные следы остались на ней от браслета, который он прижал, насильно посадил ее на место. ― Подлость?
Если вы
хотите употребить это слово, то подлость ― это. бросить мужа, сына для любовника и есть хлеб мужа!
— Да,
если ты
хочешь арифметическим путем узнать дух народа, то, разумеется, достигнуть этого очень трудно.
— Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее. Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли. Знаете, придется
если вам пред домом разводить садик, планировать, и растет у вас на этом месте столетнее дерево… Оно,
хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его в год не вырастишь, — сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше хозяйство как?
Если я не поверю, то мне остается одно, — а я не
хочу».