Неточные совпадения
Большой, толстый поэт
грыз бисквиты и говорил маленькой
даме в пенсне...
А в общем было скучно, и Самгина тихонько
грызли тягостные ощущения ненужности его присутствия в этой комнате с окнами в слепую каменную стену, глупости Дронова и его
дамы.
Видимо, что его внутри что-то такое
грызло и не
давало ему минуты покоя.
Мне не
дает покоя мысль, что их, может быть,
грызут черви.
— Ты знаешь, — начал опять, с ударением на слове «ты» и с улыбкою, Рудин, — во мне сидит какой-то червь, который
грызет меня и гложет и не
даст мне успокоиться до конца. Он наталкивает меня на людей — они сперва подвергаются моему влиянию, а потом…
Подняв голову, испуганно следит за ней Линочка и бесшумно прячется в одеяло: и тихонько поскрипывает постель,
давая место старому телу, и снова в постепенности зарождаются вздохи и шепот, точно какую-то стену
прогрызает осторожная и пугливая мышь.
Жгучая мысль об еде не
дает покоя безазбучным; она день и ночь
грызет их существование. Как добыть еду? — в этом весь вопрос. К счастию, есть штука, называемая безазбучным просвещением, которая ничего не требует, кроме цепких рук и хорошо развитых инстинктов плотоядности, — вот в эту-то штуку они и вгрызаются всею силою своих здоровых зубов…
А ещё лучше он по праздникам у кабака певал: встанет пред народом, зажмурится крепко, так что на висках морщины лягут, да и заведёт; смотришь на него — и словно песня в грудь ему из самой земли исходит: и слова ему земля подсказывает, и силу голосу
дает. Стоят и сидят вокруг мужики; кто голову опустил и соломинку
грызёт, иной смотрит в рот Савёлке и весь светится, а бабы даже плачут, слушая.
Потом
дадут ногу большого, жирнейшего гуся или индюка:
грызи зубами, обгрызывай кость до последнего, а жир — верите ли? так и течет по рукам; когда не успеешь обсосать тут же рук, то и на платье потечет, особливо если нянька, обязанная утирать нам рот, зазевается.
Волк понюхал козу, кабана и человека и сказал: «Это кушанье мягкое, я съем это после, а прежде
дай съем эти жилы на луке». И он стал
грызть жилы на луке. Когда он перекусил тетиву, лук расскочился и ударил волка по брюху. Волк тут же издох, а другие волки съели и человека, и козу, и кабана, и волка.
Пристяжные завивались и с нетерпением
грызли землю; коренная спалзывала на задних ногах и, досадуя, что ей не
давали воли, потряхивала головой из-под огромной дуги, с азиятским вкусом раскрашенной яркими цветами.
— Царь объявит своею собственностью несколько городов, — повествовал он, — выберет тысячу телохранителей из князей, дворян, детей боярских и
даст им поместья в этих городах, а прежних вотчинников и владельцев переведет в иные места; в самой же Москве займет под них некоторые улицы. Телохранителям этим дано будет особое отличие: к седлам их коней будут привязаны собачьи головы и метлы в «ознаменование» того, что они
грызут царских лиходеев и выметают измену из России.
И денщику тошно. Известно, барину туго — слуга в затылке скребет. Принесешь — криво, унесешь — косо. Хоть на карачках ходи. Да и Кушка-пес одолевать стал. Небельные ножки с одинокой скуки
грызть начал, гад курносый. Денщику взбучка, а пес в углу зубы скалит, смеется — на него и моль не сядет, собачка привилегированная. Ладно, думает Митрий. Попадется быстрая вошка на гребешок.
Дай срок.
— Не говори, молчи.
Дай поплакать, это слезы счастья… Ведь всего месяц назад я не могла думать, что все так хорошо, скоро и счастливо устроится… Ведь сколько я пережила за время твоего ареста, один Бог знает это, я напрягала все свои душевные силы, чтобы казаться спокойной… Мне нужно было это спокойствие, чтобы обдумать план твоего спасения, но все-таки сомнение в исходе моих хлопот
грызло мне душу… А теперь, теперь все кончено, ты мой…