Неточные совпадения
Ливень был непродолжительный, и, когда Вронский подъезжал на всей рыси коренного, вытягивавшего скакавших уже без вожжей по
грязи пристяжных, солнце опять выглянуло, и крыши дач, старые липы садов по обеим сторонам главной
улицы блестели мокрым блеском, и с ветвей весело капала, а с крыш бежала вода.
А где, бишь, мой рассказ несвязный?
В Одессе пыльной, я сказал.
Я б мог сказать: в Одессе грязной —
И тут бы, право, не солгал.
В году недель пять-шесть Одесса,
По воле бурного Зевеса,
Потоплена, запружена,
В густой
грязи погружена.
Все домы на аршин загрязнут,
Лишь на ходулях пешеход
По
улице дерзает вброд;
Кареты, люди тонут, вязнут,
И в дрожках вол, рога склоня,
Сменяет хилого коня.
Улица, которых тогда не мостили, была просто засохшая груда
грязи.
И все они казались жидкими, налитыми какой-то мутной влагой; Клим ждал, что на следующем шаге некоторые из них упадут и растекутся по
улице грязью.
В быстрой смене шумных дней явился на два-три часа Кутузов. Самгин столкнулся с ним на
улице, но не узнал его в человеке, похожем на деревенского лавочника. Лицо Кутузова было стиснуто меховой шапкой с наушниками, полушубок на груди покрыт мучной и масляной коркой
грязи, на ногах — серые валяные сапоги, обшитые кожей. По этим сапогам Клим и вспомнил, войдя вечером к Спивак, что уже видел Кутузова у ворот земской управы.
Обломов отправился на Выборгскую сторону, на новую свою квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это в другом квартале, рядом, вот по этой
улице — и он показал еще
улицу без домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями из
грязи.
Весь день все просидели, как мокрые куры, рано разошлись и легли спать. В десять часов вечера все умолкло в доме. Между тем дождь перестал, Райский надел пальто, пошел пройтись около дома. Ворота были заперты, на
улице стояла непроходимая
грязь, и Райский пошел в сад.
Он, в бессильной досаде на ее справедливый упрек, отшатнулся от нее в сторону и месил широкими шагами
грязь по
улице, а она шла по деревянному тротуару.
В дом, в котором была открыта подписка, сыпались деньги со всего Парижа как из мешка; но и дома наконец недостало: публика толпилась на
улице — всех званий, состояний, возрастов; буржуа, дворяне, дети их, графини, маркизы, публичные женщины — все сбилось в одну яростную, полусумасшедшую массу укушенных бешеной собакой; чины, предрассудки породы и гордости, даже честь и доброе имя — все стопталось в одной
грязи; всем жертвовали (даже женщины), чтобы добыть несколько акций.
Какое мне дело, что меня толкают на
улице, что я принужден перебегать вприпрыжку по
грязи, чтоб меня не раздавили извозчики.
Все эти последние бессвязные фразы я пролепетал уже на
улице. О, я все это припоминаю до мелочи, чтоб читатель видел, что, при всех восторгах и при всех клятвах и обещаниях возродиться к лучшему и искать благообразия, я мог тогда так легко упасть и в такую
грязь! И клянусь, если б я не уверен был вполне и совершенно, что теперь я уже совсем не тот и что уже выработал себе характер практическою жизнью, то я бы ни за что не признался во всем этом читателю.
Говорят, англичанки еще отличаются величиной своих ног: не знаю, правда ли? Мне кажется, тут есть отчасти и предубеждение, и именно оттого, что никакие другие женщины не выставляют так своих ног напоказ, как англичанки: переходя через
улицу, в
грязь, они так высоко поднимают юбки, что… дают полную возможность рассматривать ноги.
В следующую минуту Хионию Алексеевну выкинуло из приваловского кабинета, точно ветром, и она опомнилась только на
улице, где стояло мглистое, холодное сентябрьское утро, дул пронизывающий насквозь ветер и везде по колено стояла вязкая глубокая
грязь.
Правда, иногда (особенно в дождливое время) не слишком весело скитаться по проселочным дорогам, брать «целиком», останавливать всякого встречного мужика вопросом: «Эй, любезный! как бы нам проехать в Мордовку?», а в Мордовке выпытывать у тупоумной бабы (работники-то все в поле): далеко ли до постоялых двориков на большой дороге, и как до них добраться, и, проехав верст десять, вместо постоялых двориков, очутиться в помещичьем, сильно разоренном сельце Худобубнове, к крайнему изумлению целого стада свиней, погруженных по уши в темно-бурую
грязь на самой середине
улицы и нисколько не ожидавших, что их обеспокоят.
Около господской усадьбы, стоявшей к
улице задом, происходило, что обыкновенно происходит около господских усадеб: девки в полинялых ситцевых платьях шныряли взад и вперед; дворовые люди брели по
грязи, останавливались и задумчиво чесали свои спины; привязанная лошадь десятского лениво махала хвостом и, высоко задравши морду, глодала забор; курицы кудахтали; чахоточные индейки беспрестанно перекликивались.
Через
улицу от господского дома до конторы, в косвенном направлении, лежали доски: предосторожность весьма полезная, потому что кругом, благодаря нашей черноземной почве и продолжительному дождю,
грязь была страшная.
Ротшильд на
улице гораздо ровнее с нищим, который стоит с метлой и разметает перед ним
грязь, чем с своим камердинером в шелковых чулках и белых перчатках.
Расположенное в низине, оно при продолжительном ненастье превращалось в болото, и
улицы его принимали вид канав, переполненных
грязью.
— Малой, смотайся ко мне на фатеру да скажи самой, что я обедать не буду, в город еду, — приказывает сосед-подрядчик, и «малый» иногда по дождю и
грязи, иногда в двадцатиградусный мороз, накинув на шею или на голову грязную салфетку, мчится в одной рубахе через
улицу и исполняет приказание постоянного посетителя, которым хозяин дорожит. Одеваться некогда — по шее попадет от буфетчика.
Разносчики особенно ценились хозяйками весной и осенью, когда
улицы были непроходимы от
грязи, или в большие холода зимой.
Исполнялось это редко, и главная прелесть незаконного утреннего она состояла именно в сознании, что где-то, в тумане, пробираясь по деревянным кладочкам и проваливаясь с калошами в
грязь, крадется ищейка Дидонус и, быть может, в эту самую минуту уже заглядывает с
улицы в окно…
От думы они поехали на Соборную площадь, а потом на главную Московскую
улицу. Летом здесь стояла непролазная
грязь, как и на главных
улицах, не говоря уже о предместьях, как Теребиловка, Дрекольная, Ерзовка и Сибирка. Миновали зеленый кафедральный собор, старый гостиный двор и остановились у какого-то двухэтажного каменного дома. Хозяином оказался Голяшкин. Он каждого гостя встречал внизу, подхватывал под руку, поднимал наверх и передавал с рук на руки жене, испитой болезненной женщине с испуганным лицом.
Это уж слишком, кажется; но я уверяю, что много раз, выезжая или выходя рано утром на охоту, находил я диких уток и голубей, сидевших на
грязи и лужах среди
улицы.
Уж я
улицею — серой утицею,
Через черную
грязь — перепелицею.
Всё еще продолжалась оттепель; унылый, теплый, гнилой ветер свистал по
улицам, экипажи шлепали в
грязи, рысаки и клячи звонко доставали мостовую подковами, пешеходы унылою и мокрою толпой скитались по тротуарам.
По одной из таких пустынных
улиц часу в двенадцатом самого ненастного дня, по ступицу в жидкой, болотистой
грязи, плыли маленькие одноместные дрожечки, запряженные парою бойких рыженьких шведок.
Прыгая с тряской взбуравленной мусорной насыпи в болотистые колдобины и потом тащась бесконечною полосою жидкой
грязи, дрожки повернули из пустынной
улицы в узенький кривой переулочек, потом не без опасности повернули за угол и остановились в начале довольно длинного пустого переулка.
Человек, ехавший на дрожках, привстал, посмотрел вперед и, спрыгнув в
грязь, пошел к тому, что на подобных
улицах называется «тротуарами». Сделав несколько шагов по тротуару, он увидел, что передняя лошадь обоза лежала, барахтаясь в глубокой
грязи. Около несчастного животного, крича и ругаясь, суетились извозчики, а в сторонке, немножко впереди этой сцены, прислонясь к заборчику, сидела на корточках старческая женская фигура в ватошнике и с двумя узелками в белых носовых платках.
— Вы говорите, — начал он наконец, обращаясь к Вихрову и придавая мыслящее выражение своему лицу, — что все это пишете затем, чтобы исправить нравы; но позвольте вас спросить, начну в этом случае примером; заведу ли я на
улицах чистоту и порядок, если стану всю
грязь, которая у меня дома, выносить и показывать всем публично?
Гроб между тем подняли. Священники запели, запели и певчие, и все это пошло в соседнюю приходскую церковь. Шлепая по страшной
грязи, Катишь шла по средине
улицы и вела только что не за руку с собой и Вихрова; а потом, когда гроб поставлен был в церковь, она отпустила его и велела приезжать ему на другой день часам к девяти на четверке, чтобы после службы проводить гроб до деревни.
— Дщерь его главным образом и подозревают, — объяснил священник, — и когда теперича ее на допрос поведут по
улицам, то народ каменьями и
грязью в нее кидает и солдаты еле скрывают ее.
Впрочем, может быть, для того, чтоб поддержать отечественную торговлю и промышленность, — не знаю наверно; помню только, что я шел тогда по
улице пьяный, упал в
грязь, рвал на себе волосы и плакал о том, что ни к чему не способен.
В-третьих, город осенью и весной утопал в
грязи, а летом задыхался от пыли; теперь — соборную площадь уж вымостили, да, того гляди, вымостят и Московскую
улицу.
С утра до вечера, среди непроходимой осенней
грязи, сновали по
улицам люди с алчными физиономиями, с цепкими руками, в чаянии воспользоваться хоть грошом.
— Постой, что еще вперед будет! Площадь-то какая прежде была? экипажи из
грязи народом вытаскивали! А теперь посмотри — как есть красавица! Собор-то, собор-то! на кумпол-то взгляни! За пятнадцать верст, как по остреченскому тракту едешь, видно! Как с последней станции выедешь — всё перед глазами, словно вот рукой до города-то подать! Каменных домов сколько понастроили! А ужо, как Московскую
улицу вымостим да гостиный двор выстроим — чем не Москва будет!
Солнце поднималось все выше, вливая свое тепло в бодрую свежесть вешнего дня. Облака плыли медленнее, тени их стали тоньше, прозрачнее. Они мягко ползли по
улице и по крышам домов, окутывали людей и точно чистили слободу, стирая
грязь и пыль со стен и крыш, скуку с лиц. Становилось веселее, голоса звучали громче, заглушая дальний шум возни машин.
Подобные вспышки, хотя и очень редкие, странно подзадоривали любопытство скучающего безделья; немудрено поэтому, что, когда Лавровский, потупясь, проходил по
улицам, следовавшая за ним кучка бездельников, напрасно старавшихся вывести его из апатии, начинала с досады швырять в него
грязью и каменьями.
На
улице постоянно была
грязь.
Распорядившись таким образом, он поворотился к окну и увидел на
улицах такую
грязь, что его собственные утки плавали в ней как в пруде.
Темно. По
улицам уездного городка Черноборска, несмотря на густую и клейкую
грязь, беспрестанно снуют экипажи самых странных видов и свойств. Городничий уже раз десять, в течение трех часов, успел побывать у подъезда ярко освещенного каменного дома, чтобы осведомиться о здоровье генерала. Ответ был, однако ж, всякий раз один и тот же: «Его высокородие изволят еще почивать».
В деревнях на
улице появляется
грязь; ребятишки гурьбами возятся по дороге и везде, где под влиянием лучей солнца образовалась вода; старики также выползают из душных изб и садятся на завалинах погреться на солнышке.
Осень приближалась к концу;
грязь на
улицах застыла; местами, где было мало езды, виднелись уже полосы снега. Над городом навис темный октябрьский вечер.
Так вот нет же, скорее миллион щеток для очищения
улиц от
грязи заведут, а уж Гамбетте не дадут рта разинуть — шалишь!
Смотрите-ка, какими щетками
грязь с
улиц счищают".
На
улице, как нарочно, была страшная
грязь и сеял, как из решета, мелкий, но спорый дождь.
Встречаю как-то на
улице знакомого татарина, который рассказывает мне, что чайная фирма В. выписала из голодающих деревень Заволжья большую партию татар, которые за грошовое жалованье, ютясь с семьями в
грязи и тесноте, работают по завертке чая.
— Вы заранее смеетесь, что увидите «наших»? — весело юлил Петр Степанович, то стараясь шагать рядом с своим спутником по узкому кирпичному тротуару, то сбегая даже на
улицу, в самую
грязь, потому что спутник совершенно не замечал, что идет один по самой средине тротуара, а стало быть, занимает его весь одною своею особой.
— По чрезвычайному дождю
грязь по здешним
улицам нестерпимая, — доложил Алексей Егорович, в виде отдаленной попытки в последний раз отклонить барина от путешествия. Но барин, развернув зонтик, молча вышел в темный, как погреб, отсырелый и мокрый старый сад. Ветер шумел и качал вершинами полуобнаженных деревьев, узенькие песочные дорожки были топки и скользки. Алексей Егорович шел как был, во фраке и без шляпы, освещая путь шага на три вперед фонариком.
О друзья мои! — иногда восклицал он нам во вдохновении, — вы представить не можете, какая грусть и злость охватывает всю вашу душу, когда великую идею, вами давно уже и свято чтимую, подхватят неумелые и вытащат к таким же дуракам, как и сами, на
улицу, и вы вдруг встречаете ее уже на толкучем, неузнаваемую, в
грязи, поставленную нелепо, углом, без пропорции, без гармонии, игрушкой у глупых ребят!
Он прошел всю Богоявленскую
улицу; наконец пошло под гору, ноги ехали в
грязи, и вдруг открылось широкое, туманное, как бы пустое пространство — река.