Неточные совпадения
Любовное свидание мужчины с
женщиной именовалось «ездою на остров любви»;
грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий общества, нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.
Это признание привело ее в исступление, но, кажется, моя
грубая откровенность ей в некотором роде понравилась: «Значит, дескать, сам не хочет обманывать, коли заранее так объявляет», — ну а для ревнивой
женщины это первое.
Озябшими руками Самгин снял очки, протер стекла, оглянулся: маленькая комната, овальный стол, диван, три кресла и полдюжины мягких стульев малинового цвета у стен, шкаф с книгами, фисгармония, на стене большая репродукция с картины Франца Штука «Грех» — голая
женщина, с
грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи — на плече
женщины.
— Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что там у вас называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших
женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый,
грубый смех, злость…
На него пахнуло и новое, свежее, почти никогда не испытанное им, как казалось ему, чувство — дружбы к
женщине: он вкусил этого, по его выражению, «именинного кулича» помимо ее красоты, помимо всяких чувственных движений
грубой натуры и всякого любовного сентиментализма.
— Это ты не сам собою догадался; тут влияние
женщины; и сколько уже ненависти в словах твоих — в
грубой догадке твоей!
У мужчин
грубого сукна кафтан, у
женщин тоже, но у последних полы и подол обшиты широкой красной тесьмой; на голове у тех и у других высокие меховые шапки, несмотря на прекрасную, даже жаркую, погоду.
19 числа перетянулись на новое место. Для буксировки двух судов, в случае нужды, пришло 180 лодок. Они вплоть стали к фрегату: гребцы, по обыкновению, голые; немногие были в простых,
грубых, синих полухалатах. Много маленьких девчонок (эти все одеты чинно), но
женщины ни одной. Мы из окон бросали им хлеб, деньги, роздали по чарке рому: они все хватали с жадностью. Их много налезло на пушки, в порта. Крик, гам!
Досифея была такая же высокая и красивая
женщина, как сама Марья Степановна, только черты ее правильного лица носили более
грубый отпечаток, как у всех глухонемых.
Женщина очень
грубая и очень дурная, она мучила дочь, готова была и убить, и погубить ее для своей выгоды, и проклинала ее, потерпев через нее расстройство своего плана обогатиться — это так; но следует ли из этого, что она не имела к дочери никакой любви?
— Вот какие, Саша. Мы с тобою часто говорили, что организация
женщины едва ли не выше, чем мужчины, что поэтому
женщина едва ли не оттеснит мужчину на второй план в умственной жизни, когда пройдет господство
грубого насилия, мы оба с тобою выводили эту вероятность из наблюдения над жизнью; в жизни больше встречается
женщин, чем мужчин, умных от природы; так нам обоим кажется. Ты подтверждал это разными подробностями из анатомии, физиологии.
Что подумают о
женщине, которая в состоянии заниматься медициною?» Какие
грубые нервы должны быть у нее, какая черствая душа!
Да и эти 9 % относятся исключительно к школьному возрасту, так что о взрослой сахалинской
женщине можно сказать, что она грамоте не знает; просвещение не коснулось ее, она поражает своим
грубым невежеством, и, мне кажется, нигде в другом месте я не видел таких бестолковых и мало понятливых
женщин, как именно здесь, среди преступного и порабощенного населения.
8 сентября, в праздник, я после обедни выходил из церкви с одним молодым чиновником, и как раз в это время несли на носилках покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с
грубыми испитыми лицами, похожие на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных,
женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в церкви священника.
Презрение к
женщине, как к низкому существу или вещи, доходит у гиляка до такой степени, что в сфере женского вопроса он не считает предосудительным даже рабство в прямом и
грубом смысле этого слова.
Люди
грубые, неразвитые, пьянствующие и играющие в карты вместе с каторжными, охотно пользующиеся любовью и спиртом каторжных
женщин, недисциплинированные, недобросовестные могут иметь авторитет лишь отрицательного свойства.
И она сознавала, что гордая «пани» смиряется в ней перед конюхом-хлопом. Она забывала его
грубую одежду и запах дегтя, и сквозь тихие переливы песни вспоминалось ей добродушное лицо, с мягким выражением серых глаз и застенчиво-юмористическою улыбкой из-под длинных усов. По временам краска гнева опять приливала к лицу и вискам молодой
женщины: она чувствовала, что в борьбе из-за внимания ее ребенка она стала с этим мужиком на одну арену, на равной ноге, и он, «хлоп», победил.
Углекислые феи давно уже смотрели на Розанова как на человека скупого,
грубого и неудобного для совместного жительства с «нежною
женщиною».
Иногда внимательно и долго, иногда с
грубой поспешностью выбирают любую
женщину и знают наперед, что никогда не встретят отказа.
— Ну, что ж — Шекспир ваш? Согласитесь, что в его взгляде на
женщину могло и должно было остаться много
грубого, рыцарского понимания.
В-третьих — и это главное, —
женщины вовсе не так алчут
грубых наслаждений, как вы, мужчины, обыкновенно об этом думаете.
Тревожно носились по воздуху свистки полицейских, раздавался
грубый, командующий голос, истерично кричали
женщины, трещало дерево оград, и глухо звучал тяжелый топот ног по сухой земле.
Все было кончено, но Ромашов не чувствовал ожидаемого удовлетворения, и с души его не спала внезапно, как он раньше представлял себе, грязная и
грубая тяжесть. Нет, теперь он чувствовал, что поступил нехорошо, трусливо и неискренно, свалив всю нравственную вину на ограниченную и жалкую
женщину, и воображал себе ее горечь, растерянность и бессильную злобу, воображал ее горькие слезы и распухшие красные глаза там, в уборной.
Здесь мне опять приходится объяснять истину, совершенно не принимаемую в романах, истину, что никогда мы,
грубая половина рода человеческого, неспособны так изменить любимой нами
женщине, как в первое время разлуки с ней, хотя и любим еще с прежнею страстью.
— Все, что вы захотите! — воскликнул он. — Неужели вы не чувствуете, в какое время мы живем? Сколь ни
грубый город Москва, но все-таки общественное мнение в подобных случаях всегда стоит за
женщину.
«Вступить в страну, зарезать человека, который защищает свой дом, потому что он одет в блузу и у него нет на голове военной фуражки; сжигать дома бедняков, которым есть нечего, разбивать, красть мебель, выпивать вино из чужих погребов, насиловать
женщин на улицах, сжигать пороху на миллионы франков и оставить после себя разорение, болезни, — это называется не впадать в самый
грубый материализм.
Невыразимо
грубое бесстыдство бесед о
женщинах, окружая юношу душным, жарким облаком, угнетало его до отупения.
В выражении его вовсе не было той изящной простоты, которая даже
грубые, некрасивые лица делает симпатичными; в обществе
женщин был неловок, излишне разговорчив, манерен.
— Здесь относятся к
женщине значительно упрощеннее и
грубее, чем в России, и — до последнего времени — итальянки давали много оснований для этого; не интересуясь ничем, кроме церкви, они — в лучшем случае — чужды культурной работе мужчин и не понимают ее значения.
В то время ему было сорок три года; высокий, широкоплечий, он говорил густым басом, как протодьякон; большие глаза его смотрели из-под темных бровей смело и умно; в загорелом лице, обросшем густой черной бородой, и во всей его мощной фигуре было много русской, здоровой и
грубой красоты; от его плавных движений и неторопливой походки веяло сознанием силы.
Женщинам он нравился и не избегал их.
Когда же, смеясь над ним, его уверяли, что они именно таковы и не могут быть иными, он глуповато и смущенно улыбался, но все-таки думал, что не для всех людей сношения с
женщиной обязательны в такой постыдной форме и что, наверное, есть что-нибудь более чистое, менее
грубое и обидное для человека.
Ещё в деревне он знал
грубую правду отношений между мужчиной и
женщиной; город раскрасил эту правду грязью, но она не пачкала мальчика, — боязливый, он не смел верить тому, что говорилось о
женщинах, и речи эти вызывали у него не соблазн, а жуткое отвращение.
— Характер — это самое главное, — говорила она, — а
женщина, которая привыкла всем сама править, от этих мужских занятий становится к любви неловкая: от домашних счетов да споров в нас чувства
грубеют и много мужчинского в характере делается.
— Разве можно так говорить о
женщине! — проговорила она: вообще ее часто начинал шокировать
грубый и резкий тон Миклакова. — И что всего досаднее, — продолжала она, — мужчины не любят Петицкой за то только, что она умная
женщина; а между тем сами говорят, что они очень любят умных
женщин.
И вот для
женщины только два выхода: один — сделать из себя урода, уничтожить или уничтожать в себе по мере надобности способность быть
женщиной, т. е. матерью, для того чтобы мужчина мог спокойно и постоянно наслаждаться; или другой выход, даже не выход, а простое,
грубое, прямое нарушение законов природы, который совершается во всех так называемых честных семьях.
Как-то раз я был приглашен экспертом в окружной суд; в антракте один из моих товарищей-экспертов обратил мое внимание на
грубое отношение прокурора к подсудимым, среди которых были две интеллигентные
женщины.
Он не был в сущности злой человек, но принадлежал к числу тех сластолюбивых стариков, для которых
женщины — все и которые, тонко и вечно толкуя о красоте женской, имеют в то же время об них самое
грубое и материальное понятие.
Белесова. Вы
грубый, вы дурно воспитанный человек! У кого вы учились обращаться с
женщинами? Боже мой! И этот человек мог быть моим мужем! Теперь я верю вашей матери, что вы чуждались, бегали общества, это видно по всему. Нравы, приемы, обращение с
женщинами порядочных людей вам совершенно незнакомы. В вас нет ни приличия, ни чувства деликатности. Каких вы
женщин видели? Любопытно знать то общество, то знакомство, в котором вы усвоили себе такие изящные манеры и такую отборную фразеологию.
И я часто думала: «Боже мой! неужели я создана затем только, чтоб услаждать
грубые вожделения Николая Степановича Варыпаева, когда он напивается пьян настолько, что уже не может различить жены от простой деревенской бабы или уличной
женщины».
Во всяком случае, то, что творится в нём, не есть начало увлечения
женщиной, это протест ума, оскорблённого столкновением, из которого он не вышел победителем, хотя его противник детски слаб. Нужно говорить с этой девушкой образами. Его обязанность — уничтожить её дикие понятия, разрушить все эти
грубые и глупые фантазии, впитанные её мозгом. Нужно обнажить её ум от заблуждений, очистить, опустошить её душу, тогда она будет способна и вместить в себя истину.
Он привык к горьким и безмолвным наслаждениям угрюмого одиночества; не в первый раз обращал он на себя внимание
женщин; иные даже старались сблизиться с ним, но он их отталкивал с ожесточенным упрямством; он знал, что не к лицу ему нежность (в часы свиданий, откровений он становился сперва неловким и пошлым, а потом, с досады,
грубым до плоскости, до оскорбления); он помнил, что две-три
женщины, с которыми он некогда знался, охладели к нему тотчас после первых мгновений ближайшего знакомства и сами с поспешностью удалились от него… а потому он и решился, наконец, оставаться загадкой и презирать то, в чем судьба отказала ему…
Поручик, например, любил, может быть, общество порядочных
женщин и важных людей — генералов, полковников, адъютантов, — даже я уверен, что он очень любил это общество, потому что он был тщеславен в высшей степени, — но он считал своей непременной обязанностью поворачиваться своей
грубой стороной ко всем важным людям, хотя грубил им весьма умеренно, и когда появлялась какая-нибудь барыня в крепости, то считал своей обязанностью ходить мимо ее окон с кунаками [Кунак — приятель, друг, на кавказском наречии.] в одной красной рубахе и одних чувяках на босую ногу и как можно громче кричать и браниться, — но всё это не столько с желанием оскорбить ее, сколько с желанием показать, какие у него прекрасные белые ноги, и как можно бы было влюбиться в него, если бы он сам захотел этого.
И идя, куда глаза глядят, она решила, что, выйдя замуж, она будет заниматься хозяйством, лечить, учить, будет делать все, что делают другие
женщины ее круга; а это постоянное недовольство и собой, и людьми, этот ряд
грубых ошибок, которые горой вырастают перед тобою, едва оглянешься на свое прошлое, она будет считать своею настоящею жизнью, которая суждена ей, и не будет ждать лучшей…
Грубые люди! Оставьте меня.
Я
женщин не вижу с тех пор,
Как пала моя звезда.
Грязные тротуары, мелкий, неперестающий дождик, серое, какое-то ослизлое небо, и на фоне этой картины
грубые дворники со своими метлами, обдерганные, запуганные извозчики,
женщины в уродливых барашковых калошах, с мокрыми подолами юбок, желчные, сердитые люди с вечным флюсом, кашлем и человеконенавистничеством.
Попова. Нет, не умеете! Вы невоспитанный,
грубый человек! Порядочные люди не говорят так с
женщинами!
Софья Егоровна. Не говори мне про
женщин! Тысячу раз на день ты говоришь мне о них! Надоело! (Встает.) Что ты делаешь со мной? Ты уморить меня хочешь? Я больна через тебя! У меня день и ночь грудь болит по твоей милости! Ты этого не видишь? Знать ты этого не хочешь? Ты ненавидишь меня! Если бы ты любил меня, то не смел бы так обращаться со мной! Я не какая-нибудь простая девчонка для тебя, неотесанная,
грубая душа! Я не позволю какому-нибудь… (Садится.) Ради бога! (Плачет.)
После попугая доктор был второй пострадавший от моего настроения. Я не пригласил его в комнату и захлопнул перед его носом окно. Две
грубые, неприличные выходки, за которые я вызвал бы на дуэль даже
женщину [Последняя фраза написана выше зачеркнутой строки, в которой можно разобрать: «сорвал бы с плеч голову и вышиб бы все окна». — А. Ч.]. Но кроткий и незлобный «щур» не имел понятия о дуэли. Он не знал, что значит сердиться.
Так живут они, и лгут друг перед другом, лгут перед собою, и притворяются, будто между ними есть то, что единственно освящает соединение
женщины с мужчиною, что претворяет в светлое таинство
грубую и низменную видимость.
Может быть, именно эта чрезмерная чуткость, эта перегруженность иррациональным и делает
женщину неспособною к непосредственному творчеству, к воплощению чего-то тонкого и неуловимого во всегда
грубые, всегда ограниченные формы жизни.