Неточные совпадения
Женщина очень
грубая и очень дурная, она мучила дочь, готова была и убить, и погубить ее для своей выгоды, и проклинала ее, потерпев через нее расстройство своего плана обогатиться — это так; но следует ли из этого, что она не имела к дочери никакой любви?
— Вот какие, Саша. Мы с тобою часто говорили, что организация
женщины едва ли не выше, чем мужчины, что поэтому
женщина едва ли не оттеснит мужчину на второй план в умственной жизни, когда пройдет господство
грубого насилия, мы оба с тобою выводили эту вероятность из наблюдения над жизнью; в жизни больше встречается
женщин, чем мужчин, умных от природы; так нам обоим кажется. Ты подтверждал это разными подробностями из анатомии, физиологии.
Что подумают о
женщине, которая в состоянии заниматься медициною?» Какие
грубые нервы должны быть у нее, какая черствая душа!
То она ревновала его к тем
грубым женщинам, с которыми, благодаря своим холостым связям, он так легко мог войти в сношения; то она ревновала его к светским женщинам, с которыми он мог встретиться; то она ревновала его к воображаемой девушке, на которой он хотел, разорвав с ней связь, жениться.
Нароков. Стыдно. Вот смотри! (Указывает на свою голову.) Седая, лысая! А тут чувства молодые, свежие, юношеские, вот и стыдно. Вот, отдай! Да только ты не брось! Ведь ты
грубая женщина, в тебе чувства нет. Для вас, грубых людей, удовольствие бросить, растоптать ногами все нежное, все изящное.
Неточные совпадения
Любовное свидание мужчины с
женщиной именовалось «ездою на остров любви»;
грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий общества, нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.
Это признание привело ее в исступление, но, кажется, моя
грубая откровенность ей в некотором роде понравилась: «Значит, дескать, сам не хочет обманывать, коли заранее так объявляет», — ну а для ревнивой
женщины это первое.
Озябшими руками Самгин снял очки, протер стекла, оглянулся: маленькая комната, овальный стол, диван, три кресла и полдюжины мягких стульев малинового цвета у стен, шкаф с книгами, фисгармония, на стене большая репродукция с картины Франца Штука «Грех» — голая
женщина, с
грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи — на плече
женщины.
— Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что там у вас называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших
женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый,
грубый смех, злость…
На него пахнуло и новое, свежее, почти никогда не испытанное им, как казалось ему, чувство — дружбы к
женщине: он вкусил этого, по его выражению, «именинного кулича» помимо ее красоты, помимо всяких чувственных движений
грубой натуры и всякого любовного сентиментализма.