Неточные совпадения
Был уже шестой час и потому, чтобы поспеть во-время и вместе с тем не ехать на своих лошадях, которых все знали, Вронский сел
в извозчичью
карету Яшвина и велел ехать как можно скорее. Извозчичья старая четвероместная
карета была просторна. Он сел
в угол, вытянул ноги на переднее место и задумался.
Всё, что он видел
в окно
кареты, всё
в этом холодном чистом воздухе, на этом бледном свете заката было так же свежо, весело и сильно, как и он сам: и крыши домов, блестящие
в лучах спускавшегося солнца, и резкие очертания заборов и
углов построек, и фигуры изредка встречающихся пешеходов и экипажей, и неподвижная зелень дерев и трав, и поля с правильно прорезанными бороздами картофеля, и косые тени, падавшие от домов и от дерев, и от кустов, и от самых борозд картофеля.
Он держался одною рукой за окно остановившейся на
углу кареты, из которой высовывались женская голова
в бархатной шляпе и две детские головки, и улыбался и манил рукой зятя.
В карете дремала
в углу старушка, а у окна, видимо только что проснувшись, сидела молодая девушка, держась обеими руками за ленточки белого чепчика. Светлая и задумчивая, вся исполненная изящной и сложной внутренней, чуждой Левину жизни, она смотрела через него на зарю восхода.
И только, Борис Павлыч! Как мне грустно это, то есть что «только» и что я не могу тебе сообщить чего-нибудь повеселее, как, например, вроде того, что кузина твоя, одевшись
в темную мантилью, ушла из дома, что на
углу ждала ее и умчала куда-то наемная
карета, что потом видели ее с Милари возвращающуюся бледной, а его торжествующим, и расстающихся где-то на перекрестке и т. д. Ничего этого не было!
Когда к подъезду подкатила с зажженными фонарями
карета Половодова и Антонида Ивановна поместилась
в нее, Привалов протянул ей руку проститься, но Антонида Ивановна не подала своей, а отодвинувшись
в дальний
угол кареты, указала глазами на место около себя.
— Видишь, — говорил Калистратов серому, поставив ребром ладонь своей руки на столе, — я иду так по тротуару, а она вот так из-за
угла выезжает
в карете (Калистратов взял столовый нож и положил его под прямым
углом к своей ладони). Понимаешь?
Беловзоров сидел угрюмо
в углу, весь застегнутый и красный; на тонком лице графа Малевского постоянно бродила какая-то недобрая улыбка; он действительно впал
в немилость у Зинаиды и с особенным стараньем подслуживался старой княгине, ездил с ней
в ямской
карете к генерал-губернатору.
В одном из окон Шевалье из-под затворенной ставни противозаконно светится огонь. У подъезда стоят
карета, сани и извозчики, стеснившись задками. Почтовая тройка стоит тут же. Дворник, закутавшись и сжавшись, точно прячется за
угол дома.
Но больше меня заинтересовал следующий выезд —
карета на высоких круглых рессорах на паpe старых-старых, но породистых крупных рысаков, с седым кучером
в голубой бархатной шапке с четырьмя острыми
углами.
Извозчику велели ехать тихо, чтобы не трясло больную.
Карета тронулась, девушки еще раз крикнули: «Прощайте!»—а Даша, высунувшись из окна, еще раз перекрестила
в воздухе девочек, и экипаж завернул за
угол.
Сев
в карету с доктором, Домна Осиповна вся спряталась
в угол ее и ни слова не говорила.
Господин, сидевший на дрожках, нечаянно увидев лицо господина Голядкина, довольно неосторожно высунувшего свою голову из окошка
кареты, тоже, по-видимому, крайне был изумлен такой неожиданной встречей и, нагнувшись сколько мог, с величайшим любопытством и участием стал заглядывать
в тот
угол кареты, куда герой наш поспешил было спрятаться.
«Дурак я был, что не отозвался, — подумал он наконец, — следовало бы просто на смелую ногу и с откровенностью, не лишенною благородства: дескать, так и так, Андрей Филиппович, тоже приглашен на обед, да и только!» Потом, вдруг вспомнив, что срезался, герой наш вспыхнул, как огонь, нахмурил брови и бросил страшный вызывающий взгляд,
в передний
угол кареты, взгляд так и назначенный, с тем чтоб испепелить разом
в прах всех врагов его.
— А я закричу-с! А я закричу-с! — все так же весело подхихикивал Павел Павлович — точно с ним играют, — прячась, впрочем,
в задний
угол кареты.
В 1800-х годах,
в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось
в наше время, —
в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая
в Петербург
в повозке или
карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили
в пожарские котлеты,
в валдайские колокольчики и бублики, — когда
в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах
в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого
угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, —
в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, —
в губернском городе К. был съезд помещиков, и кончались дворянские выборы.
Человек этот тоже сообразил, должно быть еще при начале своего служебного поприща, что «одному на сем свете назначено
в каретах ездить, другому
в худых сапогах по грязи шлепать», и, причислив себя к последнему разряду, нанял себе
угол и живет, не думая пытать судьбы своей.
Поехали. По городу проезжали, — все она
в окна
кареты глядит, точно прощается либо знакомых увидеть хочет. А Иванов взял да занавески опустил — окна и закрыл. Забилась она
в угол, прижалась и не глядит на нас. А я, признаться, не утерпел-таки: взял за край одну занавеску, будто сам поглядеть хочу, — и открыл так, чтобы ей видно было… Только она и не посмотрела —
в уголку сердитая сидит, губы закусила…
В кровь, так я себе думал, искусает.
Где он нашел место поддеть ее: неужто там же
в вагоне, или где-нибудь за
углом, отыскивая
карету?
— Ничего-с, ничего не глупо: меня никто не видал, как я покупал, как вез и как надел
в темном
угле, за дровами, когда бегал нанимать
карету.
В карете Нетов укутался и сел
в угол. Портфель положил
в особое помещение, ниже подзеркальника, куда можно положить и книгу или газету. Часто он читает
в карете, когда отправляется на какое-нибудь заседание.
Карета глухо загремела по рыхлому масленичному снегу. Внутрь ее свет от фонарей проходил двумя мерцающими полосками. Палтусов сел
в угол и поглядел сбоку на Анну Серафимовну.
По щегольской отделке ее, особенно заметной
в золотых обводках с узорами около огромных рам
в виде несомкнутой цифры восемь,
в золотых шишках, украшающих
углы империала [Империал (фр.) — верх дорожной
кареты с местами для пассажиров.],
в колонцах по двум передним
углам кузова и розовом венке
в голубом поле, изображающем на дверцах герб ее обладателя, можно было судить, что она принадлежала зажиточному барону.
В шестом часу утра следующего дня
карета с опущенными шторами отъехала от
угла Софийки и Кузнецкого моста и проехав последний, Лубянку, Мясницкую, площадь Красных ворот, повернула за
угол налево и остановилась у подъезда Северной гостиницы.
Переехав мостик,
карета повернула с дороги налево и стала там, где подножие холма и речка сходились
углом. Сидевшая
в карете выскочила из нее на мураву, не дожидаясь чужой помощи.
Когда первая
карета повернула
в тупой переулок, вторая остановилась на
углу.
Остановились у какого-то забора. Домбрович вылез, вошел
в калитку и, кажется, сам отпер ворота или, по крайней мере, растворил их.
Карета въехала на длинный двор. Я выглянула из окна: каменный двухэтажный дом стоит
в левом
углу двора и загибается глаголем. Но ни
в одном окне не было огня.
Она быстро вошла
в карету и буквально упала
в ее
угол. Сердце ее, казалось, хотело выскочить из высоко колыхавшейся груди, дыхание сперло, и она громко, истерически зарыдала.
Павел Флегонтыч. Найти возможность быть ныне
в семь часов вечера
в Садовой, у Сухаревой башни… Возьмите с собою Медовицыну, скажите ей, что вы хотите посетить бедное семейство… одни, без свидетелей… Знаю ваше прекрасное сердце — это случается с вами не
в первый раз… Выйдите из
кареты… на
углу переулка будут вас ждать… Если вы доверяетесь чести моей, я сам провожу вас к вашему отцу, но, проводив, оставлю вас.
Мы видели, что
карета стала
в долине там, где речка и подножие холма сходились
углом.
Через два часа у дверей
кареты, приехавшей обратно на
угол Литейного и Фурштадтской улицы, действительно, как из земли выросла Маша и с вышедшей из
кареты барышней отправилась домой. Любовь Аркадьевна прямо прошла
в свою комнату, бросилась на постель и залилась слезами.