Неточные совпадения
«Тушины — наша истинная „партия действия“, наше прочное „будущее“, которое выступит
в данный момент, особенно когда все это, — оглядываясь кругом на
поля, на дальние деревни, решал Райский, — когда все это будет свободно, когда все миражи, лень и баловство исчезнут, уступив место настоящему «делу», множеству «дела» у всех, — когда с миражами исчезнут и добровольные «мученики», тогда явятся, на смену им, «работники», «Тушины» на всей лестнице
общества…»
Лето проводила
в огороде и саду: здесь она позволяла себе, надев замшевые перчатки, брать лопатку, или грабельки, или лейку
в руки и, для здоровья, вскопает грядку,
польет цветы, обчистит какой-нибудь куст от гусеницы, снимет паутину с смородины и, усталая, кончит вечер за чаем,
в обществе Тита Никоныча Ватутина, ее старинного и лучшего друга, собеседника и советника.
Социализм и анархизм, декадентство и мистика, разочарование
в науке и пустота новейшей философии, небывалое еще ощущение личности и сознание неизбежности нового
общества, мучительное обострение проблемы
пола — все это ведет к какому-то пределу, к таинственному еще разрешению.
Родился он
в Бердичеве; до двух лет пил козье молоко и ел селедочную утробку, которая валялась по грязному
полу; трех лет стоял, выпялив пузо, на пороге отцовской закуты; с четырех до восьми,
в ермолке и широком отцовском ляпсардаке, обучался бердичевским специальностям: воровству-краже и воровству-мошенничеству, а девяти сдан
в рекруты под видом двенадцатилетнего на основании присяжного свидетельства двенадцати добросовестных евреев, утверждавших за полкарбованца, что мальчику уже сполна минуло двенадцать лет и он может поступить
в рекруты за свое чадолюбивое
общество.
Наш светский писатель, князь Одоевский [Одоевский Владимир Федорович (1803—1869) — русский писатель, критик и историк музыки.], еще
в тридцатых, кажется, годах остроумно предсказывал, что с развитием
общества франты высокого
полета ни слова уж не будут говорить.
Автор однажды высказал
в обществе молодых деревенских девиц, что, по его мнению, если девушка мечтает при луне, так это прекрасно рекомендует ее сердце, — все рассмеялись и сказали
в один голос: «Какие глупости мечтать!» Наш великий Пушкин, призванный, кажется, быть вечным любимцем женщин, Пушкин, которого барышни моего времени знали всего почти наизусть, которого Татьяна была для них идеалом, — нынешние барышни почти не читали этого Пушкина, но зато поглотили целые сотни томов Дюма и
Поля Феваля [Феваль Поль (1817—1887) — французский писатель, автор бульварных романов.], и знаете ли почему? — потому что там описывается двор, великолепные гостиные героинь и торжественные поезды.
Терпенкин, однако ж, добился своего. Начал ходить к князю с поздравлением по воскресеньям и праздникам, и хотя
в большинстве случаев не допускался дальше передней, куда ему высылалась рюмка водки и кусок пирога, но все-таки успел подобрать с
полу черновую бумагу,
в которой кратко были изложены права и обязанности членов
Общества Странствующих Дворян.
Про свое собственное училище барон сказал, что оно пока еще зерно, из которого, может быть, выйдет что-нибудь достойное внимания
общества; себя при этом он назвал сеятелем, вышедшим
в поле с добрыми пожеланиями, которые он надеется привести к вожделенному исполнению с помощию своих добрых и уважаемых сослуживцев, между которыми барон как-то с особенною резкостью
в похвалах указал на избранную им начальницу заведения, г-жу Петицкую, добродетели которой, по его словам, как светоч, будут гореть перед глазами ее юных воспитанниц.
Когда
общество тронулось, я,
в совершенном безразличии, пошел было за ним, но, когда его скрыла следующая дверь, я, готовый упасть на
пол и заснуть, бросился к дивану, стоявшему у стены широкого прохода, и сел на него
в совершенном изнеможении.
Но несправедливо так ограничивать
поле искусства, если под «произведениями искусства» понимаются «предметы, производимые человеком под преобладающим влиянием его стремления к прекрасному» — есть такая степень развития эстетического чувства
в народе, или, вернее оказать,
в кругу высшего
общества, когда под преобладающим влиянием этого стремления замышляются и исполняются почти все предметы человеческой производительности: вещи, нужные для удобства домашней жизни (мебель, посуда, убранство дома), платье, сады и т. п.
Пароход шел с отменным
обществом,
в котором, между прочим, блистали своим присутствием: бывший новороссийский генерал-губернатор Воронцов со всем своим семейством, тайный советник Бек и много других особ того и другого
пола, занимавших видное положение
в тогдашнем высшем
обществе и пользовавшихся
в нем большим влиянием.
Кроме ее, вы видели женский
пол только
в прислуге, то есть горничных, нянек, кухарок; между ними вы выросли, между ними вы находитесь теперь и никак не можете подняться выше нравственного уровня этого
общества.
Но открытие Наместничеств открыло Дворянам новое
поле деятельности, вывело их из произвольного заточения, соединило
в общество, более познакомило между собою и возвысило цену доброго мнения о человеке.
Как не завлекать их
в знакомство, дабы они,
в обществе с прекрасным
полом, забыли все трудности и неприятности походной жизни?
Наш город был один из глухих городов «черты».
В то время как
в других местах и костюмы, и нравы еврейской среды уже сильно менялись, — у нас, несмотря на то, что еще не исчезла память о драконовских мерах прежнего начальства, резавшего пейсы и
полы длинных кафтанов, — особенности еврейского костюма уцелели
в полной неприкосновенности. Полицейские облавы прежних времен имели исключительно характер «фискальный». Еврейское
общество платило, что следует, и после этого все опять шло по-старому.
Во всех трех губерниях считается до мильона крестьян и мещан мужеского
пола. Если половина их отказалась от водки, то и тут выйдет 500 000 человек… Но, по всем известиям,
в обществах трезвости гораздо более половины населения. С этим совершенно сходятся и сведения о количестве вина, проданного и оплаченного акцизом
в Ковенской губернии. Вот что напечатано
в 96 № «Русского дневника» (8 мая...
И вот люди
в обществе лиц другого
пола подвергают себя мукам, нередко даже опасности серьезного заболевания, но не решаются показать и вида, что им нужно сделать то, без чего, как всякий знает, человеку обойтись невозможно.
Аббат Рокотани
в одном из писем своих (от 3 января 1775 года)
в Варшаву к канонику Гиджиотти, с которым переписывался раз или два
в неделю о польских делах, говорит следующее: «Иностранная дама польского происхождения, живущая
в доме г. Жуяни, на Марсовом
поле, прибыла сюда
в сопровождении одного польского экс-иезуита [Орден иезуитов незадолго перед тем был уничтожен папой, потому все члены сего славного своим лицемерием, коварством, злодеяниями и подлостями
общества назывались тогда экс-иезуитами.], двух других поляков и одной польской (?) служанки.
В мире объективации,
в мире социальной обыденности неизбежной оказывается организация
пола в социальном институте семьи, формы которой, конечно, не вечны, могут очень меняться и очень зависят от экономического строя
общества.
Именно
в своих суждениях о жизни
пола люди бывают наиболее трусливы и неискренни и наиболее терроризованы
обществом.
Поэтому
в жизни
пола происходит особенно трагический конфликт личности и
общества, фатальное столкновение личных и общественных судеб.
Как факт социальный, жизнь
пола влечет за собой образование семьи, и она организуется
в интересах
общества и рода и
в соответствии со структурой
общества.
И живой человек, возведенный
в сан пророка, с добродушною усмешкою разрушает стройное здание своего «жития» и делает на
полях рукописи такое замечание: «Никакого протеста я не чувствовал, а очень любил веселиться
в казанском, тогда очень хорошем
обществе».
— Ты знаешь, что нет… Я еду на ферму,
в совершенную деревню, к моей старой няне. Вместо парка у меня будет большая проезжая дорога и окрестные уединенные леса; вместо
общества — работники и работницы фермы да деревенские парни и девушки ближайшего села; вместо развлечения — право ничего не делать и мечтать, глядя на лучи восходящего и заходящего солнца, при печальном безмолвии пустынных далеких
полей, сливающихся с горизонтом.
И не угодно ли тебе на пари созвать у себя
в гостиной
общество, состоящее из пятидесяти человек мужского и женского
пола, и пускай кто-нибудь из них, без запинки, отчетливо и ясно, определит мне
в пятнадцати словах, что такое стол.
Ловкий, умный, с красивой наружностью, он приобрел себе
в обществе офицеров имя приятнейшего товарища,
в обществе нашего
пола — сокрушителя женских сердец.
— Предлагало какое-то société [
общество (фр.).], — они так нынче величают свои товарищества, — да, кажется, дрянцо какое-то… Обещали гастролеров, будто бы и Ермолову, и еще кого-то на несколько спектаклей получить… Но субсидию запросили сразу. А наш лорд-мэр и обыватели на это очень крепоньки…
В театре
полы расшатались давно, да и крыша кое-где течет… Уж, право, и не знаю, — кончил он с усмешкой, — чем мне по вечерам развлекать господ дворян?
Старики, Сергей Платонович и Марья Николаевна, жили на покое, а две сестры, Пелагея и Евдокия Сергеевны или, как их звали
в семье,
Поли и Додо были перезрелые девицы, считавшиеся, впрочем,
в московском
обществе на линии невест.
Для последней
в особенности представлялось обширное
поле, так как,
в виду двусмысленного положения
в обществе Александры Яковлевны,
в ее салонах собирались, кроме нескольких заправских артисток, артистки-любительницы, все сплошь близко граничащие с кокотками; большинство же были мужчины, мало стеснявшиеся с этим артистическим цветником, и почти не выделяя из него и хозяйку.
— Примите сии перчатки
в знак сохранения чистоты ваших деяний! — продолжал великий магистр. — Примите женские для подруги жизни вашей! Прекрасный
пол не входит
в состав нашего
общества, но мы не нарушаем устава Творца и натуры. Добрая жена есть утешение
в ужасных испытаниях мира сего; но да будут они чисты и невинны
в деяниях своих.
Моя задача обыденнее и проще, а притом она и гораздо уже, и предложить нам на потребу злобы сегодняшнего дня, когда
в нашем
обществе, вследствие каких бы то ни было причин, обострилось внимание к изобилию молодых девушек, идущих путем, делающим бесчестие их
полу.
Он был давно
в разъезде с супругой и, как многострастный прелюбодей, скучал без женского
общества и
в виду того всегда имел
в порядке женин бедуар и помещал
в нем нарочитых особ женского
пола для совместного исправления при нем хозяйственных и супружеских обязанностей и для разговоров по-французски.
Вчера Вадим Петрович невольно сравнивал ее с француженками. Двадцать с лишком лет провел он
в обществе совсем других женщин. Те до сих пор кажутся ему единственными существами женского
пола,
в которых есть хоть что-нибудь занимательное, способное вызывать
в мужчине хоть минутный интерес.