Неточные совпадения
Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не глядя на учеников, он спрашивал и рассказывал тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что
учитель говорит «из-под печки».
Теперь Клим слушал
учителя не очень внимательно, у него была своя забота: он хотел
встретить детей так, чтоб они сразу увидели — он уже не такой, каким они оставили его.
Точно
учитель говорит: все такое ученое, важное,
встретил так важно, так я и стала в тупик.
Маша не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассудках,
учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною. Она не заметила и впечатления, ею произведенного на m-r Дефоржа, ни его смущения, ни его трепета, ни изменившегося голоса. Несколько дней сряду потом она
встречала его довольно часто, не удостоивая большей внимательности. Неожиданным образом получила она о нем совершенно новое понятие.
Молодая женщина,
встретив испытующий взгляд брата, застыдилась, точно застигнутая строгим
учителем на месте преступления.
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему в отцовском мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные на время при
встрече с Лизой. — Сегодня, всего с час назад, приехал чиновник из округа от попечителя, — ревизовать будет. И папа, и
учители все в такой суматохе, а Яковлевича взяли на парадном подъезде стоять. Говорят, скоро будет в училище. Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
Получила раз Мария Семеновна в казначействе свою пенсию и, возвращаясь назад,
встретила знакомого
учителя.
По «черному» крыльцу входит Александров в полутемную прихожую, где всегда раздевались приезжавшие
учителя.
Встречает его древний, седой в прозелень, весь какой-то обомшелый будничный швейцар по кличке Сова.
Однажды приятель его,
учитель, тоже из семинаристов, по прозванию Кафернаумский, отличавшийся тем, что у него с самого рождения не проходил пот и что он в тридцать градусов мороза беспрестанно утирался, а в тридцать жа́ра у него просто открывалась капель с лица,
встретив Ивана Афанасьевича в классе, сказал ему, нарочно при свидетелях...
Илья и раньше замечал, что с некоторого времени Яков изменился. Он почти не выходил гулять на двор, а всё сидел дома и даже как бы нарочно избегал
встречи с Ильёй. Сначала Илья подумал, что Яков, завидуя его успехам в школе, учит уроки. Но и учиться он стал хуже;
учитель постоянно ругал его за рассеянность и непонимание самых простых вещей. Отношение Якова к Перфишке не удивило Илью: Яков почти не обращал внимания на жизнь в доме, но Илье захотелось узнать, что творится с товарищем, и он спросил его...
Если смерть в самом деле опасность, то нужно
встретить ее так, как подобает это
учителю, ученому и гражданину христианского государства: бодро и со спокойной душой.
К рождеству мужики проторили в сугробах узкие дорожки. Стало возможно ездить гусем. По давно заведенному обычаю, все окрестные священники и дьячки, вместе с попадьями, дьяконицами и дочерями, съезжались на
встречу Нового года в село Шилово, к отцу Василию, который к тому же на другой день, 1 января, бывал именинником. Приезжали также местные
учители, псаломщики и различные молодые люди духовного происхождения, ищущие невест.
После казенной квартиры, охваченная впечатлениями света, пестроты, музыки, шума, Аня окинула взглядом залу и подумала: «Ах, как хорошо!» — и сразу отличила в толпе всех своих знакомых, всех, кого она раньше
встречала на вечерах или на гуляньях, всех этих офицеров,
учителей, адвокатов, чиновников, помещиков, его сиятельство, Артынова и дам высшего общества, разодетых, сильно декольтированных, красивых и безобразных, которые уже занимали свои позиции в избушках и павильонах благотворительного базара, чтобы начать торговлю в пользу бедных.
Все пришло в движение:
учитель стремглав бросился из дверей, чтоб
встретить его внизу, у крыльца; гости встали с мест своих, и даже Алеша на минуту забыл о своей курочке и подошел к окну, чтоб посмотреть, как рыцарь будет слезать с ретивого коня. Но ему не удалось увидеть его, ибо он успел уже войти в дом. У крыльца же вместо ретивого коня стояли обыкновенные извозчичьи сани. Алеша очень этому удивился! «Если бы я был рыцарь, — подумал он, — то никогда бы не ездил на извозчике, а всегда верхом!»
Начинай назад тому семь лет, ты, молодой студент, вошел «в хижину бедную, Богом хранимую», в качестве
учителя двенадцатилетнего мальчика и,
встретив в той хижине, «за Невой широкою, деву светлоокую», ты занялся развитием сестры более чем уроками брата.
Внезапной
встрече с своим участником в школьной истории с
учителями он не очень обрадовался и не смутился ею: все это было уже так далеко!
Я еще не
встречал тогда такого оригинального чудака на подкладке большого ученого. Видом он напоминал скорее отставного военного, чем академика, коренастый, уже очень пожилой, дома в архалуке, с сильным голосом и особенной речистостью. Он охотно"разносил", в том числе и своего первоначального
учителя Либиха. Все его симпатии были за основателей новейшей органической химии — француза Жерара и его
учителя Лорана, которого он также зазнал в Париже.
Из его приятелей я
встретил у него в разные приезды двоих: Сатина, друга Герцена и Огарева и переводчика шекспировских комедий, и Галахова, тогда уже знакомого всем гимназистам составителя хрестоматии. Сатин смотрел барином 40-х годов, с прической a la moujik, а Галахов —
учителем гимназии с сухим петербургским тоном, очень похожим на его педагогические труды.
По-прежнему я был
учителем и кумиром моей «девичьей команды». Она состояла из родных моих сестер, «белых Смидовичей» — Юли, Мани, Лизы, и «черных» — Ольги и Инны. Брат этих последних, Витя Малый, убоялся бездны классической премудрости, вышел из шестого класса гимназии и учился в Казанском юнкерском училище. Дома бывал редко, и я его, при приездах своих на каникулы, не
встречал. Подросли и тоже вошли в мою команду гимназист-подросток Петр и тринадцати-четырнадцатилетняя гимназисточка Маруся — «черные».
Встреча с Палтусовым и его отнесла к той зиме, когда они жили в комнатах у
учителя арифметики Скородумова, в переулке на Сретенке, около церкви «Успенья в Печатниках».
— Послушайте, третьего дня, кажется, я
встретил вас на Садовой, — сказал он, — но тогда вы говорили мне, что вы не сельский
учитель, а студент, которого исключили. Помните?
— Вот что, Мая! — с деловым видом проговорил Юрик,
встречая девочку на пороге дома. — Папа и Лидочка с няней уехали в город, а к нам приедет сегодня новый
учитель. Вот мы и решили подшутить над ним на первых же порах и поставить его в тупик. А ты должна помочь нам в этом. Слушай… — И Юрка, наклонившись к уху девочки, зашептал ей что-то, отчего Мая так и покатилась со смеху.
Он
встречал ее в путешествиях по всем странам света, проходимым с
учителем географии: свет его был там, где была милая Луиза.
Разумеется, и княжна умоляла Василия Кирилловича не сказывать Волынскому, что она иногда говорит о нем:
учитель обещал, но был верен своему слову только до первой
встречи с покровителем.
Князь Владимир пришел в восторг при получении им еще из Москвы известия о предстоящем переезде на постоянное жительство в Петербург его прежнего
учителя, поверенного и друга Гиршфельда, он
встретил его на вокзале, засыпал вопросами, а более всего рассказами о своем житье-бытье в Петербурге, о своем романе и о его героине.
Сознание, что этот, когда-то протежировавший ему, его бывший
учитель брезгливо отвернулся от него и при
встрече обдаст его как бы ледяною водою холодной сдержанностью, до боли уязвляло его самолюбие.
Также быстро промелькнули и первые его шаги по окончании университетского курса: визит к бывшему его
учителю Константину Николаевичу Вознесенскому, роковое совпадение одновременного с ним визита к нему же княгини Зинаиды Павловны Шестовой, сцена с ней в номере Северной гостиницы, проведенный с нею остаток того же дня, жизнь в Шестове, еще более роковая для него
встреча с княжной Маргаритой Дмитриевной.
— Если дома скучно, то ступай в клуб или на гулянье… Здесь на гуляньях души знакомой не
встретишь, поневоле запьешь, а там кого ни
встретил, всякий тебе знаком. С кем хочешь, с тем и беседуй…
Учителя, юристы, доктора — есть с кем умное слово сказать… Образованными там очень интересуются, Вася! Ты бы там одним из первых был…
Кудиныч ошибся только в подробностях. Привезенное им известие о страшной кончине мужа произвело на Ираиду Яковлевну действительно потрясающее впечатление, но слезами она не облилась. Она
встретила роковую весть даже с каким-то тупым равнодушием, которое на первых порах поразило
учителя.
Живо представился Николаю Леопольдовичу момент его первого приезда в Шестово в качестве
учителя молодого князя Владимира, и
встреча с покойным мужем ныне тоже покойной Зинаиды Павловны, так быстро и неожиданно ставшей в Москве его любовницей.
Всякий пророк —
учитель веры, открывая людям закон бога, всегда
встречает между людьми уже то, что эти люди считают законом бога, и не может избежать двоякого употребления слова закон, означающего то, что эти люди считают ложно законом бога ваш закон, и то, что есть истинный, вечный закон бога.