Неточные совпадения
Образование великой Турции в Европе, ее
власть над христианскими народами — это была кара, ниспосланная за
грехи Византии и христианских народов Европы.
Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей национальной воли, в чистоту нашего национального сознания, заставить увидеть нашу «идею», которую мы несем миру, заставить забыть и простить исторические
грехи нашей
власти.
В растворенные двери реставрированного атриума, без лар и пенат, видится уже не анархия, не уничтожение
власти, государства, а строгий чин, с централизацией, с вмешательством в семейные дела, с наследством и с лишением его за наказание; все старые римские
грехи выглядывают с ними из щелей своими мертвыми глазами статуи.
Протяжным голосом и несколько нараспев начал он меня увещевать; толковал о
грехе утаивать истину пред лицами, назначенными царем, и о бесполезности такой неоткровенности, взяв во внимание всеслышащее ухо божие; он не забыл даже сослаться на вечные тексты, что «нет
власти, аще не от бога» и «кесарю — кесарево».
— А ты не малодушествуй… Не то еще увидим.
Власть первого зверя царит, имя же ему шестьсот и шестьдесят и шесть… Не одною лошадью он теперь трясет, а всеми потряхивает, как вениками. Стенания и вопль мног в боголюбивых народах, ибо и земля затворилась за наши
грехи.
Зло и
грех всякой
власти русские чувствуют сильнее, чем западные люди.
Рационализм, этот смертельный
грех Запада, заложен уже в католичестве, в католической схоластике можно найти уже тот же рационализм и ту же
власть необходимости, что и в европейском рационализме нового времени, в философии Гегеля, в материализме.
Когда деспот от
власти отрекался,
Желая Русь как жертву усыпить,
Чтобы потом верней ее сгубить,
Свободы голос вдруг раздался,
И Русь на громкий братский зов
Могла б воспрянуть из оков.
Тогда, как тать ночной, боящийся рассвета,
Позорно ты бежал от друга и поэта,
Взывавшего:
грехи жидов,
Отступничество униатов,
Вес прегрешения сарматов
Принять я на душу готов,
Лишь только б русскому народу
Мог возвратить его свободу!
Ура!
И если теперь уже есть правители, не решающиеся ничего предпринимать сами своей
властью и старающиеся быть как можно более похожими не на монархов, а на самых простых смертных, и высказывающие готовность отказаться от своих прерогатив и стать первыми гражданами своей республики; и если есть уже такие военные, которые понимают всё зло и
грех войны и не желают стрелять ни в людей чужого, ни своего народа; и такие судьи и прокуроры, которые не хотят обвинять и приговаривать преступников; и такие духовные, которые отказываются от своей лжи; и такие мытари, которые стараются как можно меньше исполнять то, что они призваны делать; и такие богатые люди, которые отказываются от своих богатств, — то неизбежно сделается то же самое и с другими правительствами, другими военными, другими судейскими, духовными, мытарями и богачами.
Глафира. Возьмите
власть над собой, разлюбите его! И если уж вы без любви жить не можете, так полюбите бедного человека,
греха будет меньше. Его разлюбить легко, стоит только вглядеться в него хорошенько.
Где твой мандат? Давай его сюда!
Офицер подает бумагу. Лепорелло ее раздирает.
Вот твой мандат! И знай, что булла папы
Дает мне
власть Жуана де Маранья,
Заблудшую, но кроткую овцу,
Благословить и от
грехов очистить;
Знай, что сей самый грешник, дон Жуан,
Которого арестовать пришел ты,
Моих словес проникнулся елеем,
Отверг душой мирскую суету
И поступает кающимся братом
В Севилию, в картозский монастырь!
Не так ли, сын мой?
В доме любили, когда Анна Акимовна бывала в духе и дурачилась; это всякий раз напоминало, что старики уже умерли, а старухи в доме не имеют уже никакой
власти и каждый может жить как угодно, не боясь, что с него сурово взыщут. Только две незнакомые старухи покосились на Анну Акимовну с недоумением: она напевала, а за столом
грех петь.
Всякий чувствовал себя ответственным уже не перед эксплуататором-хозяином, которого и обмануть не
грех, не перед начальственной
властью, на которую всегда смотрят с некоторой недоверчивостью и даже враждебностью, а перед целым обществом своих товарищей, во всем между собою равных и имеющих одни и те же интересы.
Только вот по прошествии времени исповедаюсь я однажды у священника и вдруг такое мечтание; ведь священник этот, думаю, женатый, скоромник и табачник; как же он может меня исповедать и какую он имеет
власть отпускать мне
грехи, ежели он грешнее, чем я?
— Пятьдесят бы надо накинуть… Как хотите, а надо накинуть, — отвечал Сушило. — Если б не Патапке насолить, чести поверьте, ни за какие бы миллионы… Я так полагаю, что и двести целковых не грешно за такое браковенчание получить… Сами посудите, ответственность… А он хоть и мужик, да силен, прах его побери!.. С губернатором даже знается, со всякими
властями!.. Это вы поймите!.. Поймите, на что иду!.. Не
грех и триста целковеньких дать…
—
Власть Господня!.. — строго и холодно молвила. — Плачем да слезами делу не пособить, себя только расстроить. Лучше на Бога положиться: вовремя он наказует, вовремя и милует… Не гневите, родные, Царя Небесного ропотом и отчаяньем!..
Грех!..
—
Власть Господня на то, — строго промолвила Аграфена Петровна. — Не нам судить о том, что небесный отец положил во
власти своей и печатью тайны от нас запечатал!
Грех великий испытывать Создателя!
Грех корыстолюбия состоит в приобретении всё большего и большего количества предметов или денег, нужных другим людям, и в удержании в своей
власти этих предметов или денег для того, чтобы пользоваться по своему желанию чужими трудами.
И, начиная с Каина вплоть до самого глубоко подлого человека наших дней, все, избравшие путь зла, слышат в глубине души голос осуждения, укора, голос, не дающий им покоя, который вечно твердит им: зачем вы свернули с истинного пути? Вы могли, вы можете сделать усилие. Вы — деятели свободные, и в вашей
власти было и есть коснеть в
грехах или освобождаться от них.
Если даже иерей может быть запрещен в служении таинств и фактически лишен священства, тем более верховный носитель
власти, раз он совершил тяжелый
грех против своего служения (напр., измены вере или своему народу и под.), разрывает свой священный союз с народом.
Всемогущество Божие осуществляется как
власть лишь для
греха и грешников, в области внебожественной изнанки бытия.
Праведницей станешь, и не будет в тебе
греха, не будет над тобой ни
власти, ни закона, потому что «праведнику закон не лежит».
Не хочется ему, чтобы вышла ты из-под его злой и темной
власти, жаль ему потерять рабыню
греха.
И действительно, Сырохватов при каждом случае являлся ходатаем за своих одноверцев перед
властями, и в самом деле о прощении его
грехов усердно молились по многим часовням и кельям.
Религиозная правда анархизма заключается в том, что
власть над человеком связана с
грехом и злом, что совершенное состояние есть состояние безвластия, т. е. анархии.
Государство,
власть связаны с злом и
грехом, они не переносимы ни на какое совершенное состояние.
Можно подумать, что носители иерархической
власти, представляющие авторитет, изъяты из первородного
греха и менее греховны.
Но он должен во имя Христа другому, ближнему простить
грех и зло, помочь ему избавиться от их
власти.
Совершенно нелепо защищать авторитарный строй во всем, охранять иерархическое начало
власти и не допускать ни в чем свободы на основании учения о первородном
грехе.
Искупление вырывает корни зла и
греха, но этим оно освобождает человека от безраздельной
власти закона.
Славянофилы — антигосударственники, у них есть даже сильный анархический элемент, они считали государство злом и
власть считали
грехом.
Если русским свойственна была мысль о священном помазании
власти, то им же свойственна была мысль, что всякая
власть есть зло и
грех.
Наука вся находится во
власти христианского сознания
греха и падения.
Как существо падшее, порабощенное последствиям
греха и попавшее во
власть необходимости, человек должен пройти через тайну искупления, должен в мистерии искупления восстановить свою богоподобную природу, вернуть себе утерянную свободу.
— Малороссиянин, который был наряжен на игрище воеводой и подменен потом Горденкою, теперь налицо… Вот видишь, если узнают, что он пропадал, что разбойник подставил себя на место его и хотел насмеяться над
властями, худо будет воеводе, начнутся допросы… пойдет путаница, в которую — долго ли до
греха? — и тебя втащут… Так лучше, смекаешь, разом кончить это дело… тем, что во всю дорогу знала ты одного хохла… теперь разумеешь…
Старая христианская душа знала
грех и попадала во
власть дьяволу.
Вместо того, чтобы сокрушаться духом и, смирясь, начать плакать о своих
грехах у раки святого Иакова Боровского, Кирилл, стоя на самом краю разверзтой пропасти, решился вступить в отчаянную борьбу с осудившими его московскими духовными
властями и отбиться от «подневольного пострижения» в чин ангельский.
Потому что вообще не существует человеческого права на
власть, всякая похоть
власти есть
грех.
— И вот и всё, за чтó государство заплатило миллионы! — сказал он. — Мы хотим дать новую судебную
власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому-то таким людям, как вы, князь,
грех не служить теперь.
Бог как бы передал
власть большевикам в наказание за
грехи народа.
Похоть
власти Людовика XIV или Николая I есть такой же
грех, как похоть
власти Робеспьера или Ленина.
Словно сам строгий закон причинности не имел
власти над этой простой и фантастической жизнью: так неожиданно, так шутовски нелепо сцеплялись в ней маленький
грех и большое страдание, крепкая, стихийная воля к такому же стихийному, могучему творчеству — и уродливое прозябание где-то на границе между жизнью и смертью.