Неточные совпадения
Над
городом парит окруженный облаком градоначальник или, иначе, сухопутных и морских сил
города Непреклонска оберкомендант, который со всеми входит в пререкания и всем дает чувствовать свою
власть.
Во-первых, назначен был праздник по случаю переименования
города из Глупова в Непреклонск; во-вторых, последовал праздник в воспоминание побед, одержанных бывшими градоначальниками над обывателями; и, в-третьих, по случаю наступления осеннего времени сам собой подошел праздник"Предержащих
Властей".
Союзы
городов и земств должны строго объединиться как организация, на которую
властью исторического момента возлагается обязанность замещать Государственную думу в течение сроков ее паралича.
С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей
города, написал книгу, которую никто не хотел издать, долго работал в «Губернских ведомостях», печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская
власть обнаружила в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды людей неблагонадежных.
Но пора кончить это письмо… Как? что?.. А что ж о Мадере: об управлении
города, о местных
властях, о числе жителей, о количестве выделываемого вина, о торговле: цифры, факты — где же все? Вправе ли вы требовать этого от меня? Ведь вы просили писать вам о том, что я сам увижу, а не то, что написано в ведомостях, таблицах, календарях. Здесь все, что я видел в течение 10-ти или 12-ти часов пребывания на Мадере. Жителей всех я не видел,
властей тоже и даже не успел хорошенько посетить ни одного виноградника.
«Вот Манила и есть! — сказал, указывая на крепость, барон Крюднер, который уж был у губернатора, — это испанский
город; тут все
власти».
— Шикарный немец, — говорил поживший в
городе и читавший романы извозчик. Он сидел, повернувшись вполуоборот к седоку, то снизу, то сверху перехватывая длинное кнутовище, и, очевидно, щеголял своим образованием, — тройку завел соловых, выедет с своей хозяйкой — так куда годишься! — продолжал он. — Зимой, на Рождестве, елка была в большом доме, я гостей возил тоже; с еклектрической искрой. В губернии такой не увидишь! Награбил денег — страсть! Чего ему: вся его
власть. Сказывают, хорошее имение купил.
В Париже есть иррациональная тайна
Города,
власть магическая, а не техническая.
Берлин — благоустроенная казарма, технически усовершенствованная, со всеми удобствами, но безвкусная и лишенная всякой магии
Города, всякой демонической его
власти.
Вот изгнанник возвращается в
город, свергнувший его
власть: он возвращается затем, чтобы повелевать, — все это знают.
Строгий чин и гордая независимость западной церкви, ее оконченная ограниченность, ее практические приложения, ее безвозвратная уверенность и мнимое снятие всех противуречий своим высшим единством, своей вечной фата-морганой, своим urbi et orbi, [
городу и миру (лат.).] своим презрением светской
власти должно было легко овладеть умом пылким и начавшим свое серьезное образование в совершенных летах.
Дворянства в Сибири нет, а с тем вместе нет и аристократии в
городах; чиновник и офицер, представители
власти, скорее похожи на неприятельский гарнизон, поставленный победителем, чем на аристократию.
Наскоро велел он запрячь бричку и покатил в
город, чтоб отрекомендоваться
властям, просить о вводе во владение и в то же время понюхать, чем пахнет вчерашняя кровавая расправа.
Закрыли толкучку только в восьмидесятых годах, но следы ее остались, — она развела трущобы в самом центре
города, которые уничтожила только Советская
власть.
И если впредь корреспонденции будут касаться деятельности правительственной
власти, то он, помощник исправника, при всем уважении к отцу, а также к литературе, будет вынужден произвести секретное дознание о вредной деятельности корреспондента и даже… ему неприятно говорить об этом… ходатайствовать перед губернатором о высылке господина литератора из
города…
Помощник исправника, представлявший из себя, за окончательной дряхлостью исправника Гоца, высшую фактическую полицейскую
власть в
городе, пригласил брата «для некоторого секретного разговора».
Древнейшее о ценсуре узаконение, доселе известное, находим в 1486 году, изданное в самом том
городе, где изобретено книгопечатание. Предузнавали монашеские правления, что оно будет орудием сокрушения их
власти, что оно ускорит развержение общего рассудка, и могущество, на мнении, а не на пользе общей основанное, в книгопечатании обрящет свою кончину. Да позволят нам здесь присовокупить памятник, ныне еще существующий на пагубу мысли и на посрамление просвещения.
Первым делом он пошел посоветоваться с Дарьей: особенное дело выходило совсем, Дарья даже расплакалась, напутствуя Ермошку на подвиг. Чтобы не потерять времени и не делать лишней огласки, Ермошка полетел в
город верхом на своем иноходце. Он проникся необыкновенной энергией и поднял на ноги и прокурорскую
власть, и жандармерию, и исправника.
При советской
власти Ялуторовск превратился в благоустроенный
город с несколькими школами, техникумами, библиотеками, кино, заводами.
В Полиньке некоторые губернские
власти приняли участие, наскоро свертели передачу ее гостиницы другому лицу, а ее самоё с ребенком выпроводили из
города. Корнету же Калистратову было объявлено, что если он хоть мало-мальски будет беспокоить свою жену, то немедленно будет начато дело о его жестоком обращении с нею и о неоднократном его покушении на жизнь ребенка.
Потому, когда я пожаловался на него, государь чрезвычайно разгневался; но тут на помощь к Фотию не замедлили явиться разные друзья мои: Аракчеев [Аракчеев Алексей Андреевич (1769—1834) — временщик, обладавший в конце царствования Александра I почти неограниченной
властью.], Уваров [Уваров Сергей Семенович (1786—1855) — министр народного просвещения с 1833 года.], Шишков [Шишков Александр Семенович (1754—1841) — адмирал, писатель, президент Российской академии, министр народного просвещения с 1824 по 1828 год.], вкупе с девой Анной, и стали всевозможными путями доводить до сведения государя, будто бы ходящие по
городу толки о том, что нельзя же оставлять министром духовных дел человека, который проклят анафемой.
При таком раздвоении общественного мнения, собственно городские
власти выразили большое участие m-me Ченцовой по приезде ее в губернский
город, где она остановилась в гостинице Архипова и почти лежала в постели, страдая от своих, хоть а не опасных, но очень больких ранок.
Явилось новое страшное преступление: сопротивление
власти, и об этом новом преступлении донесено в
город.
Но, во-первых, в глазах большинства это были единичные жертвы, от исчезновения которых
городу было ни тепло, ни холодно, а во-вторых, Феденька старался своим преследованиям придать характер борьбы с безверием и непризнанием
властей.
Я просидел около десяти дней в какой-то дыре, а в это время вышло распоряжение исключить меня из университета, с тем чтобы ни в какой другой университет не принимать; затем меня посадили на тройку и отвезли на казенный счет в наш губернский
город под надзор полиции, причем, конечно, утешили меня тем, что, во внимание к молодости моих лет, дело мое не довели до ведома высшей
власти. Сим родительским мероприятием положен был предел учености моей.
Была еще крупная
власть — это полицмейстер, полковник А.Д. Суворов, бывший кавалерист, прогусаривший свое имение и попавший на эту должность по протекции. Страстный псовый охотник, не признававший ничего, кроме охоты, лошадей, театра и товарищеских пирушек, непременно с жженкой и пуншем. Он носился на шикарной паре с отлетом по
городу, кнутиком подхлестывал пристяжную, сам не зная куда и зачем — только не в полицейское управление.
Этот, по тогдашнему времени, важный своими укреплениями
город был уже во
власти польского короля Сигизмунда, войска которого под командою гетмана Жолкевского, впущенные изменою в Москву, утесняли несчастных жителей сей древней столицы.
В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере — шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые
города, почти вся земля русская была во
власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые иноки отстояли святую обитель.
Они состояли в полной
власти будочников. Пост около каната по полиции считался наградой: туда посылали, как в допетровские времена воевод в отдаленные
города «на кормежь».
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою
власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые, не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми в
городе.
Бежавший княжеский управитель умел заставить проснуться тяжелые на подъем губернские
власти; но суд божеский освободил суд людской от обязанности карать преступление опального вельможи. Спешно прибывшая из
города комиссия застала князя на столе и откушала на его погребении.
При таком воззрении понятно, что бабушка не высокого была суждения и об этом графе Функендорфе, о котором ей рассказывали, как он грозен и строг и как от страха пред ним в губернском
городе все
власти сгибаются и трепещут.
Схоронив на дне души всю безмерную материнскую скорбь свою, она, минуты не теряя, велела заложить кибитку, одела мужа в его давно без употребления хранившуюся в кладовой полковую либерию, посадила его в повозку и отправила в
город, где была высшая местная
власть.
После случая с Христиной пробовал я работать в
городе, да не по недугу оказалось это мне — тесно и душно. Народ мастеровой не нравится наготою души своей и открытой манерой отдавать себя во
власть хозяину: каждый всем своим поведением как бы кричит...
Он поставил себя в некотором достойном отдалении от губернских
властей, а избрал лучший круг из судейских и богатых дворян, живших в
городе, и принял тон легкого недовольства правительством, умеренной либеральности и цивилизованной гражданственности.
А я буду, поживу, и как, верно, там не без барышень, а
власть Амура так же владычествует, как и в наших
городах, то еще которая влюбится в меня, и, не быв так образована, как наши деревенские, не рассчитывая вдаль, выйдет за меня, хотя и не получившего еще имения.
Государственная
власть в народном представлении от первоисточника своего — монарха разветвлялась так: первое лицо в государстве — государь, правящий всем государством; за ним второе — губернатор, который правит губерниею, и потом прямо за губернатором непосредственно следует третье — городничий, «сидящий на
городу».
В тот же день, узнав, что Ермил находится еще на деревне и только на другое утро рано препровождается в
город для исполнения известных законных формальностей, которые, имея целью ограничить произвол помещиков, служили только источником добавочных доходов для предержащих
властей, — в тот же день я отыскал его и, за неимением собственных денег, вручил ему узелок, в который увязал два носовых платка, пару стоптанных башмаков, гребенку, старую ночную рубашку и совсем новенький шелковый галстук.
Разнеслась по
городу быстрокрылая молва о неистовой Мафальде, которая лежит обнаженная на перекрестке улиц и предает свое прекрасное тело ласканиям юношей. И пришли на перекресток мужи и жены, старцы и почтенные госпожи и дети и широким кругом обступили тесно сплотившуюся толпу неистовых. И подняли громкий крик, укоряли бесстыдных и повелевали им разойтись, угрожая всею силою родительской
власти, и гневом Божиим, и строгою карою от городских
властей. Но только воплями распаленной страсти отвечали им юноши.
«Если я отнимаю у людей собственность, хватаю их от семьи, запираю, ссылаю, казню, если я убиваю людей чужого народа, разоряю их, стреляю в
города по женщинам и детям, то я делаю это не потому, что хочу этого, а только потому, что исполняю волю
власти, которой я обещал повиноваться для блага общего», — говорят подвластные.
«Сим имею честь, по долгу верноподданнической присяги и по внушению гражданского моего чувства, почтительнейше известить, что вольнопроживающий в
городе Санкт-Петербурге нигилист Моисей Исааков Фрумкин распространяет пропаганду зловредных идей, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих авторитет Высшей
Власти и Закона, стремящихся к ниспровержению существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства. А посему…»
«В каждой волости, равно в
городе, — продолжал Шишкин, — народ избирает четырех, пользующихся его доверием человек, которые, собравшись в уездном
городе, изберут совокупно уездного старшину и прочие уездные
власти. Четыре депутата от каждого уезда, собравшись в губернский
город, изберут губернского старшину и прочие губернские
власти. Депутаты от каждой губернии, призванные в Москву, составят Государственный Совет, который с Нашею помощью будет управлять всею Русскою землею. Такова Монаршая воля Наша».
Но… если арестуют, да не подержат и выпустят, а вдруг ушлют в какой-нибудь
город Кадников или Бугульму, под надзор местных
властей полицейских, — словом, в какие-нибудь такие допотопные страны, где ни о гражданском мужестве, ни о гражданской скорби еще и не слыхивали…
Гонконг, блестящий
город дворцов, прелестных зданий и превосходных улиц, этот
город, высеченный в скале острова и, благодаря предприимчивости и энергии своих хозяев-англичан, ставший одним из важнейших портов Востока и по военному значению, и по торговле, — этот Гонконг в то же время является «rendes vous» [Местом встречи (франц.).] китайских пиратов, и в его населенном, многолюдном и грязном китайском квартале, несмотря на английскую полицию, живут самые отчаянные разбойники, скрывающиеся от китайских
властей.
Горданов ушел к себе и сейчас же велел подать себе лошадей, чтобы ехать в
город с целью послать корреспонденцию в Петербург и переговорить с
властями о бунте.
Греческое сознание никогда не преодолело окончательно
власти города-государства над личностью.
Это вступил в
город отряд махновцев. Советская
власть радушно встретила пришедших союзников, отвела им лучшие казармы. Они слушали приветственные речи, но глаза смотрели загадочно. Однажды, когда с балкона ревкома тов. Маргулиес говорил горячую речь выстроившимся в два ряда всадникам, один из них, пьяный, выхватил ручную гранату и хотел бросить на балкон. Товарищи его удержали.
— Добровольцы по всем дорогам уходят в Феодосию, а оттуда в Керчь. В
городе полная анархия. Офицеры все забирают в магазинах, не платя, солдаты врываются в квартиры и грабят. Говорят, собираются устроить резню в тюрьмах. Рабочие уже выбрали тайный революционный комитет, чтобы взять
власть в свои руки.
Теперь они держатся еще более вызывающе, открыто ведут агитацию против евреев и советской
власти, а войск в
городе мало, и они это знают.
А в
городе я вчера слышал, когда на лекцию ездил: пароходные команды в Феодосии бастуют, требуют
власти советам; в Севастополе портовые рабочие отказались разгружать грузы, предназначенные для добровольческой армии, и вынесли резолюцию, что нужно не ждать прихода большевиков, а самим начать борьбу.