Глафира Фирсовна.
Было, да сплыло. Разве я виновата? Ишь ты, отец-то у нее какой круговой! Дедушка было к ней со всем расположением… А его расположение как ты ценишь? Меньше миллиона никак нельзя. Теперь на племянников так рассердился, — беда! «Никому, говорит, денег не дам, сам женюсь!» Вот ты и поди с ним! И ты хорош: тебе только, видно, деньги нужны, а душу ты ни во что считаешь. А ты души ищи, а не денег! Деньги прах, вот что я тебе говорю. Я старый человек, понимающий, ты меня послушай.
Неточные совпадения
Я
было в те поры и барки уж нагрузил:
сплыть бы только,
да и вся недолга.
—
Да, застанем! Небось он тебя дожидаться
будет. Шкатулка-то в руках;
был —
да сплыл!
— Велика беда… — говорила модница в утешение Фене. — Ведь ты не связана! Силком тебя никто не выдает… Братец тогда навеселе
были, ну и ты тоже завела его к себе в спальню с разговорами, а братец хоть и старик, а еще за молодого ответит. Вон в нем как кровь-то заходила… Молодому-то еще далеко до него!.. Эти мужчины пребедовые, им только чуточку позволь… Они всегда нашей женской слабостью пользуются. Ну, о чем же ты кручинишься-то?
Было да сплыло, и весь сказ…
— Э-эх!
Были Поповы,
да сплыли!
—
Было оно Подберезное когда-то,
да сплыло!
— А ну вас, когда так! — подхватил Захар, махнув рукою и опуская ее потом на плечо Гришки, который казался совершенно бесчувственным ко всему, что происходило вокруг. —
Пей, душа! Али боишься, нечем
будет завтра опохмелиться?.. Небось деньги еще
есть! Не горюй!.. Что
было, то давно
сплыло! Думай не думай — не воротишь…
Да и думать-то не о чем… стало, все единственно… веселись, значит!..
Пей!.. Ну!.. — заключил Захар, придвигая штоф к приятелю.
Такое вознаграждение работы сплавщика просто нищенское, если принять во внимание, как оплачивается всякий другой профессиональный труд, и в особенности то, что самый лучший сплавщик в течение года один раз
сплывет весной
да другой, может
быть, летом, то
есть заработает в год рублей полтораста.
А я что дам? До нитки домотался!
А надо бы беречь на черный день.
И у меня добра довольно
было,
Да сплыло все. Теперь людям завидно.
Не то завидно, милый человек,
Что хорошо живут
да чисто ходят,
А то завидно, что добро несут,
А мне вот нечего. И одежонка
Вся тут.
Да! Погоди! Тельник на шее,
Серебряный, большой. Ну, слава Богу!
Нашлось-таки, что Господу отдать.
Ведь Юлиан-то Мастакович
был да сплыл, Вася…
Анна Петровна. Тю-тю именье! Как тебе это нравится?
Сплыло… Бог дал, бог и взял… Вот тебе и хваленый коммерческий фокус! А всё потому, что Глагольеву поверили… Обещался купить имение, а на торгах не
был… Прислуга говорит, что в Париж уехал… Сострил, каналья, на старости лет! Не
будь его, платили бы мы с тобой потихонечку проценты
да жили бы… (Вздыхает.) Не следует на этом свете доверять врагам, а заодно уж с ними и друзьям!
И опять позабыв, что кудри у него
были да сплыли, удальски тряхнул головой и пошел от Сергея Андреича.
— Я тебе не Егорка, — строго ответит игумен. — Твой Егорка
был да сплыл, аз же, многогрешный, — смиренный игумен честной обители Покрова Пресвятыя Богородицы — инок Галактион. И он тебе приказывает: стань, непотребный раб, на поклоны, сотвори сто великих поклонов,
да триста метаний,
да пятьсот малых.
Все это
было,
да давно и
сплыло, а что не
сплыло, то
быльем поросло.
— По праву?
Было такое,
да сплыло! Теперь, если вы не держите экзамена или не выдержали его — вон без дальних разговоров! Свидетельства о бедности тоже похерены: и бедный, и богатый — все равно, плати 50 рублей, а нет их — вон! Матрикулы какие-то вводят…
— Это еще не беда, — заметил Смолокуров. — Разница меж нами не великая — та же стара вера, что у них, что у нас. Попов только нет у них, так ведь и у нас
были да сплыли.
А громкие девичьи голоса в избе Мироновны так и заливаются. Дрожь пробирает Василья Борисыча; так бы и влетел в избу козырем, облюбовал бы, какую помоложе
да попригожее, и скоротал бы с ней вечерок в тайной беседе… Издавнá на такие дела бывал он ловким ходоком, теперь уж не то. Что
было, то
сплыло, а
былое быльем поросло.
— Захотел бы, так не минуту сыскал бы, а час и другой… — молвила Татьяна Андревна. — Нет, ты за него не заступайся. Одно ему от нас всех: «Забудь наше добро,
да не делай нам худа». И за то спасибо скажем. Ну,
будет! — утоля воркотней расходившееся сердце, промолвила Татьяна Андревна. — Перестанем про него поминать… Господь с ним!..
Был у нас Петр Степаныч
да сплыл, значит, и делу аминь… Вот и все, вот и последнее мое слово.
— Сорока верст не
будет, — ответил Хлябин. —
Да ведь я, ежель на памяти у вашего степенства, в работниках у вас служил. Тогда с Мокеем Данилычем и в Астрахань-то мы вместе
сплыли. Вот и Корней Евстигнеич тоже с нами в те поры поехал… Конечно, время давнее, можно забыть. И братца-то, пожалуй, плохо стали помнить… Много ведь с той поры воды утекло… Давно,
да, очень давно, — со вздохом промолвил Терентий Михайлов.
Не досталось Пелагее Филиппьевне ни гроша,
да и дядя остался без барыша — что у него
было, все по воде
сплыло.
— В дружестве… — снова усмехнулся князь Никита. — Это
было,
да давно
сплыло; почитай с год как на меня он зверь-зверем смотрит.
— Он, бачка, у нас весь в сохранности
был в болоте за Бугорным мостом,
да ишь каку полило, —
сплыл, бают, — невесть куда сперло, и не найти.