Неточные совпадения
— Да-с… Он заикается и хром тоже. И жена тоже… Не то что заикается, а как будто не все выговаривает. Она добрая, очень. А он
бывший дворовый человек. А детей семь человек… и только старший один заикается, а другие просто
больные… а не заикаются… А вы откуда про них знаете? — прибавила она с некоторым удивлением.
Один твердил на наши вопросы «sick» («
больной»), но спутник наш,
бывший в Китае, объяснил, что это поминки по умершем.
— Вы обо всем нас можете спрашивать, — с холодным и строгим видом ответил прокурор, — обо всем, что касается фактической стороны дела, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять вас на каждый вопрос. Мы нашли слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти на своей постеле в чрезвычайно сильном, может быть, в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик,
бывший с нами, освидетельствовав
больного, сказал даже нам, что он не доживет, может быть, и до утра.
Больница эта состояла из
бывшего господского флигеля; устроила ее сама помещица, то есть велела прибить над дверью голубую доску с надписью белыми буквами: «Красногорская больница», и сама вручила Капитону красивый альбом для записывания имен
больных. На первом листке этого альбома один из лизоблюдов и прислужников благодетельной помещицы начертал следующие стишки...
И здесь естественные и экономические законы как бы уходят на задний план, уступая свое первенство таким случайностям, как, например, большее или меньшее количество неспособных к труду,
больных, воров или
бывших горожан, которые здесь занимаются хлебопашеством только поневоле; количество старожилов, близость тюрьмы, личность окружного начальника и т. д. — всё это условия, которые могут меняться через каждые пять лет и даже чаще.
Фелисата,
бывшая крепостная девушка Порохонцева, давно привыкла быть нянькой своего
больного помещика и в ухаживаниях за ним различие пола для нее не существовало. Меж тем Комарь оплыл камень, на котором сидели купальщики, и, выскочив снова на берег, стал спиной к скамье, на которой сидел градоначальник, и изогнулся глаголем.
На днях приезжает ко мне из Петербурга К***,
бывший целовальник, а ныне откупщик и публицист. Обрадовались; сели, сидим. Зашла речь об нынешних делах. Что и как. Многое похвалили, иному удивились, о прочем прошли молчанием. Затем перешли к братьям-славянам, а по дороге и «
больного человека» задели. Решили, что надо пустить кровь. Переговорив обо всем, вижу, что уже три часа, время обедать, а он все сидит.
Из кавалеров были лучшими два молоденькие брата, мичманы Жигаловы, только что приехавшие к
больной матери в отпуск и
бывшие совершенно уверенными, в простоте юношеского сердца, что бал, собственно, и устроился по случаю приезда их.
И долго еще работала в этом роде
больная голова этого
бывшего «светского человека», пересыпая из пустого в порожнее, пока он успокоился. Он проснулся на другой день с тою же
больною головою, но с совершенно новым и уже совершенно неожиданным ужасом.
— Хозяйки, то есть
бывшей хозяйки вашей, я как-то, право… ну, да! Она, видите ли,
больная женщина. Он говорит, что она вам мешает… в ваших занятиях, да и он сам… вы от меня скрыли одно важное обстоятельство, Василий Михайлович!
С таким звоном ездил один только исправник Медовский,
бывший гусарский офицер, промотавшийся и истасканный,
больной человек, дальний родственник Петра Михайлыча.
Первое состояло в том, что
больных в нашей местности с этих пор уже не приходилось более класть на кострике в холодной риге, потому что «
бывшая княгиня» построила «для всей местности» прекрасную больницу и обеспечила ее «на вечные времена» достаточным содержанием; и второе: слезы кондитера, рыдавшего и воздымавшего руки к «рабыням господним», были отерты: в Послове было написано завещание, дававшее после смерти Д* «всем волю».
Уездные врачи (которых тогда было по одному на уезд) делали только судебные «вскрытия», а лечить
больных времени не имели; отец мой обладал «Лечебником штаб-доктора Егора Каменецкого», но не имел дара лечить; матушка боялась заразы, а француз-доктор, женатый на нашей богатой соседке,
бывшей княгине Д*, еще в самом начале голодного года покинул жену и уехал от снежных сугробов России на свою цветущую родину, а оттуда в палящие степи Африки, где охотился на львов вместе с Клодом Жераром.
— Ах, мама, я так счастлива, что хотела бы видеть счастливыми и других! У моего
бывшего хозяина-акробата есть племянник — Андрюша; он такой
больной и жалкий. Ему худо у дяди… О, если б его поместить в другое место! Он такой добрый и хороший!
В кузнице его поставили за одну наковальню с Капитоном, неизлечимым
больным, из отставных солдат,
бывшим всю свою жизнь кузнецом, сначала в деревне, потом в уланском полку.
Но
больные все прибывали, места не хватало. Волей-неволей пришлось отправить десяток самых тяжелых в наш госпиталь. Отправили их без диагноза. У дверей госпиталя, выходя из повозки, один из
больных упал в обморок на глазах
бывшего у нас корпусного врача. Корпусный врач осмотрел привезенных, всполошился, покатил в полк, — и околоток, наконец, очистился от тифозных.
Весь «высший свет» выражал свое участие бедному молодому человеку, и в великосветских гостиных, наряду с выражением этого участия, с восторгом говорили о возобновившейся дружбе между
больным князем и
бывшим его соперником — тоже искателем руки покойной княжны Полторацкой — графом Свиридовым, с нежной заботливостью родного брата теперь ухаживавшим за
больным.
Его
бывший однокурсник — когда он к нему внимательнее присмотрелся — сильно изменился. Неряшливая рыжеватая борода очень его старила. На нем были темные очки, скрывавшие его
больные, воспаленные глаза. Он, должно быть, давно не был в бане — от него шел запах неопрятного тела. Руки — немытые, с грязными ногтями и жесткой кожей.
«Прогнать… — снова появилась в его голове мысль. — Да как же прогнать
больную… Ведь не собака, и ту не выгонит
больную хороший хозяин… А это все-таки женщина, столько лет
бывшая мне близкой, преданной… Нельзя прогнать!.. Пусть выздоровеет!..»
Врач вышел из спальни, получил за визит и уехал. Купец передал на другой день
бывшим на консилиуме докторам странное приказание. Те посоветовали исполнить.
Больная выздоровела.
Во время одного из таких восклицаний
больной, сжимавших мучительною жалостью сердце Якова Потаповича, в его голове блеснула мысль во что бы то ни стало успокоить княжну, разузнав о судьбе князя Воротынского через единственного знакомого ему близкого ко двору человека — его
бывшего учителя, Елисея Бомелия.
Начался
бывший с ним последнее время боевой бред. Доктор стал натирать
больному виски спиртом. Суворов замолчал, а через несколько минут опять очнулся.