Неточные совпадения
Когда они входили
в ворота, из калитки вдруг вышел Марк. Увидя их, он едва кивнул Райскому, не отвечая на его вопрос: «Что Леонтий?» — и, почти не взглянув на Веру,
бросился по переулку скорыми шагами.
Он, не дожидаясь, пока ямщик завернет
в ворота,
бросился вперед, пробежал остаток решетки и вдруг очутился перед девушкой.
Они гурьбой толпились около него, когда он
в воскресенье с гитарой сидел у
ворот и ласково, но всегда с насмешкой, балагурил с ними. И только тогда
бросались от него врозь, когда он запевал чересчур нецензурную песню или вдруг принимался за неудобную для их стыдливости мимику.
Лесничий соскочил и начал стучать рукояткой бича
в ворота. У крыльца он предоставил лошадей на попечение подоспевшим Прохору, Тараске, Егорке, а сам
бросился к Вере, встал на подножку экипажа, взял ее на руки и, как драгоценную ношу, бережно и почтительно внес на крыльцо, прошел мимо лакеев и девок, со свечами вышедших навстречу и выпучивших на них глаза, донес до дивана
в зале и тихо посадил ее.
Въезжая
в эти выселки, мы не встретили ни одной живой души; даже куриц не было видно на улице, даже собак; только одна, черная, с куцым хвостом, торопливо выскочила при нас из совершенно высохшего корыта, куда ее, должно быть, загнала жажда, и тотчас, без лая, опрометью
бросилась под
ворота.
Он долго не мог отыскать свою шляпу; хоть раз пять брал ее
в руки, но не видел, что берет ее. Он был как пьяный; наконец понял, что это под рукою у него именно шляпа, которую он ищет, вышел
в переднюю, надел пальто; вот он уже подходит к
воротам: «кто это бежит за мною? верно, Маша… верно с нею дурно!» Он обернулся — Вера Павловна
бросилась ему на шею, обняла, крепко поцеловала.
Когда Марья Алексевна опомнилась у
ворот Пажеского корпуса, постигла, что дочь действительно исчезла, вышла замуж и ушла от нее, этот факт явился ее сознанию
в форме следующего мысленного восклицания: «обокрала!» И всю дорогу она продолжала восклицать мысленно, а иногда и вслух: «обокрала!» Поэтому, задержавшись лишь на несколько минут сообщением скорби своей Феде и Матрене по человеческой слабости, — всякий человек увлекается выражением чувств до того, что забывает
в порыве души житейские интересы минуты, — Марья Алексевна пробежала
в комнату Верочки,
бросилась в ящики туалета,
в гардероб, окинула все торопливым взглядом, — нет, кажется, все цело! — и потом принялась поверять это успокоительное впечатление подробным пересмотром.
Она увидела, что идет домой, когда прошла уже
ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у двери отворившего ей Федю,
бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену,
бросилась опять к шкапчику,
бросилась в комнату Верочки, через минуту выбежала к шкапчику, побежала опять
в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя бежал на грязную лестницу, Матрена, подсматривая
в щель Верочкиной комнаты, бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается,
в кухню не попала, а очутилась
в спальной под кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Григорий сорвал с плеч ее тлевшую попону и, переламываясь пополам, стал метать лопатою
в дверь мастерской большие комья снега; дядя прыгал около него с топором
в руках; дед бежал около бабушки, бросая
в нее снегом; она сунула бутыль
в сугроб,
бросилась к
воротам, отворила их и, кланяясь вбежавшим людям, говорила...
Ямщик повернул к
воротам, остановил лошадей; лакей Лаврецкого приподнялся на козлах и, как бы готовясь соскочить, закричал: «Гей!» Раздался сиплый, глухой лай, но даже собаки не показалось; лакей снова приготовился соскочить и снова закричал: «Гей!» Повторился дряхлый лай, и, спустя мгновенье, на двор, неизвестно откуда, выбежал человек
в нанковом кафтане, с белой, как снег, головой; он посмотрел, защищая глаза от солнца, на тарантас, ударил себя вдруг обеими руками по ляжкам, сперва немного заметался на месте, потом
бросился отворять
ворота.
Кони несут среди сугробов, опасности нет:
в сторону не
бросятся, все лес, и снег им по брюхо — править не нужно. Скачем опять
в гору извилистой тропой; вдруг крутой поворот, и как будто неожиданно вломились смаху
в притворенные
ворота при громе колокольчика. Не было силы остановить лошадей у крыльца, протащили мимо и засели
в снегу нерасчищенного двора…
Против самых
ворот дома,
в котором я квартировал, стоял фонарь. Только что я стал под
ворота, вдруг от самого фонаря
бросилась на меня какая-то странная фигура, так что я даже вскрикнул, какое-то живое существо, испуганное, дрожащее, полусумасшедшее, и с криком уцепилось за мои руки. Ужас охватил меня. Это была Нелли!
Я стал на тротуаре против
ворот и глядел
в калитку. Только что я вышел, баба
бросилась наверх, а дворник, сделав свое дело, тоже куда-то скрылся. Через минуту женщина, помогавшая снести Елену, сошла с крыльца, спеша к себе вниз. Увидев меня, она остановилась и с любопытством на меня поглядела. Ее доброе и смирное лицо ободрило меня. Я снова ступил на двор и прямо подошел к ней.
Так бежал он по узкому коридору, образованному с одной стороны — высокой стеной, с другой — тесным строем кипарисов, бежал, точно маленький обезумевший от ужаса зверек, попавший
в бесконечную западню. Во рту у него пересохло, и каждое дыхание кололо
в груди тысячью иголок. Топот дворника доносился то справа, то слева, и потерявший голову мальчик
бросался то вперед, то назад, несколько раз пробегая мимо
ворот и опять ныряя
в темную, тесную лазейку.
Санин проворно снял сюртук с лежавшего мальчика, расстегнул
ворот, засучил рукава его рубашки — и, вооружившись щеткой, начал изо всех сил тереть ему грудь и руки. Панталеоне так же усердно тер другой — головной щеткой — по его сапогам и панталонам. Девушка
бросилась на колени возле дивана и, схватив обеими руками голову, не мигая ни одной векою, так и впилась
в лицо своему брату. Санин сам тер — а сам искоса посматривал на нее. Боже мой! какая же это была красавица!
Они вышли. Петр Степанович
бросился было
в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что не стоит возиться, оставил всё и через две минуты уже летел по дороге вслед за ушедшими. На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе пройти к дому Филиппова; увязая по колена
в грязи, он пустился по переулку и
в самом деле прибежал
в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов проходили
в ворота.
Несчастный Адонирам
бросился спасаться, но едва он успел кинуть
в колодезь золотой священный треугольник, чтобы он не достался кому-либо из непосвященных, как был встречен у восточных
ворот Амру, которому он тоже не открыл слова мастера и был им за то заколот насмерть циркулем.
Вся Слобода пришла
в движение. Церковь божией матери ярко осветилась. Встревоженные жители
бросились к
воротам и увидели множество огней, блуждающих во дворце из покоя
в покой. Потом огни образовали длинную цепь, и шествие потянулось змеею по наружным переходам, соединявшим дворец со храмом божиим.
Б-кий и Т-кий тем временем уже вошли
в острог, где М-кий уже поджидал их у
ворот и прямо
бросился к ним на шею, хотя до сих пор никогда их и не видывал.
Матвей выбежал за
ворота, а Шакир и рабочие
бросились кто куда, влезли на крышу смотреть, где пожар, но зарева не было и дымом не пахло, город же был охвачен вихрем тревоги: отовсюду выскакивали люди,
бросались друг ко другу, кричали, стремглав бежали куда-то, пропадая
в густых хлопьях весеннего снега.
«Это Максим, к ней, подлец!» — сообразил он, заметавшись по комнате, а потом, как был
в туфлях,
бросился на двор, бесшумно отодвинул засов
ворот, приподнял щеколду калитки, согнувшись нырнул во тьму безлунной ночи. Сердце неприятно билось, он сразу вспотел, туфли шлёпали, снял их и понёс
в руках, крадучись вдоль забора на звук быстрых и твёрдых шагов впереди.
Тяжело дыша, красная,
в наскоро накинутом платке, одной рукою она отирала лицо и, прижав другую ко груди, неразборчиво говорила, просила о чём-то. Он метнулся к ней, застёгивая
ворот рубахи, отскочил, накинул пиджак,
бросился в угол и торопливо бормотал, не попадая ногами
в брюки...
Сдерживая лошадь, — точно на воровство ехал, — он тихо остановился у
ворот дома, вылез из шарабана и стал осторожно стучать железным кольцом калитки.
В темноте
бросились в глаза крупно написанные мелом на
воротах бесстыдные слова.
Стройная красавица Марьянка проходит
в ворота и, бросая хворостину, закидывает плетень и со всех резвых ног
бросается разбивать и загонять на дворе скотину.
Иду я вдоль длинного забора по окраинной улице, поросшей зеленой травой. За забором строится новый дом. Шум, голоса… Из-под
ворот вырывается собачонка… Как сейчас вижу: желтая, длинная, на коротеньких ножках, дворняжка с неимоверно толстым хвостом
в виде кренделя.
Бросается на меня, лает. Я на нее махнул, а она вцепилась мне
в ногу и не отпускает, рвет мои новые штаны. Я схватил ее за хвост и перебросил через забор…
— Ну да! Посмотри, — продолжал Минин, указывая на беспорядочные толпы казаков князя Трубецкого, которые не входили, а врывались, как неприятели, Троицкими и Боровицкими
воротами в Кремль. — Видишь ли, Юрий Дмитрич, как беснуются эти разбойники? Ну, походит ли эта сволочь на православное и христолюбивое войско? Если б они не боялись нас, то давно бы
бросились грабить чертоги царские. Посмотри-ка, словно волки рыщут вокруг Грановитой палаты.
Дома капиталистов
бросались в глаза: то были неуклюжие двухэтажные каменные дома с железною, зеленою или серой кровлей, с
воротами, украшенными каменными шарами, и палисадником, засеянным вплотную от фундамента до решетки королевскими свечами.
Тетушка Анна мгновенно оставила свои объяснения, посадила внучка на завалинку, проворно утерла слезы и
бросилась пособлять старику. Оба приподняли Дуню и повели ее к завалинке; но едва успели они усадить ее,
в воротах показался Петр.
Ветер
бросался на грудь Ильи, крепко дул ему
в лицо, дышал холодом за
ворот…
Фомой овладело странное волнение: ему страстно захотелось влиться
в этот возбужденный рев рабочих, широкий и могучий, как река,
в раздражающий скрип, визг, лязг железа и буйный плеск волн. У него от силы желания выступил пот на лице, и вдруг, оторвавшись от мачты, он большими прыжками
бросился к
вороту, бледный от возбуждения.
Совершенно опустевший омнибус остановился у Одеона. Пассажир от св. Магдалины посмотрел вслед Доре с ее сестрою. Они вошли
в ворота Люксембургского сада. Пассажир встал последний и, выходя, поднял распечатанное письмо с московским почтовым штемпелем. Письмо было адресовано
в Париж, госпоже Прохоровой, poste restante. [До востребования (Франц.)] Он взял это письмо и бегом
бросился по прямой аллее Люксембургского сада.
Ей приснились две большие черные собаки с клочьями прошлогодней шерсти на бедрах и на боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шел белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тетку, скалили зубы и ворчали: «А тебе мы не дадим!» Но из дому выбежал мужик
в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тетка подошла к лохани и стала кушать, но, как только мужик ушел за
ворота, обе черные собаки с ревом
бросились на нее, и вдруг опять раздался пронзительный крик.
То, что девки душат своих незаконноприжитых детей и идут на каторгу, и что Анна Каренина
бросилась под поезд, и что
в деревнях мажут
ворота дегтем, и что нам с тобой, неизвестно почему, нравится
в Кате ее чистота, и то, что каждый смутно чувствует потребность
в чистой любви, хотя знает, что такой любви нет, — разве все это предрассудок?
К дьячихе так к дьячихе, Арефа не спорил. Только когда он проходил по улице Служней слободы, то чуть не был убит картечиной. Ватага пьяных мужиков
бросилась с разным дрекольем к монастырским
воротам и была встречена картечью. Человек пять оказалось убитых, а
в том числе чуть не пострадал и Арефа. Все видели, что стрелял инок Гермоген, и озлобление против него росло с каждым часом.
Окончательно смутился весь народ, но
в это время толпа мятежников начала ломиться
в главные
ворота, и все
бросились туда.
Настя лежала
в больнице. С тех пор как она тигрицею
бросилась на железные
ворота тюрьмы за уносимым гробиком ее ребенка, прошло шесть недель. У нее была жестокая нервная горячка. Доктор полагал, что к этому присоединится разлитие оставшегося
в грудях молока и что Настя непременно умрет. Но она не умерла и поправлялась. Состояние ее духа было совершенно удовлетворительное для тюремного начальства: она была
в глубочайшей апатии, из которой ее никому ничем не удавалось вывести ни на минуту.
— Не будет! — закричал Харлов
в последний раз и, чуть не сбив с ног входивших кастеляншу и дворецкого,
бросился вон из дому… Кубарем прокатился он по двору и исчез за
воротами.
Поспешно схватил я верхнее платье, отпер дверь,
бросился за дерзким, кликнув людей; но нигде не могли его найти, а сказывали, что у
ворот останавливалась тройка и
в повозке сидел брат Петрусь. Его великого ума была эта новая мне обида, о которой я не сказал ни батеньке, ни даже моей Анисье Ивановне. Она была
в глубоком сне и ничего не слыхала.
Я
бросился искать маменьку, а маменька стали ключ искать и насилу его нашли
в образнике, да пока я выбежал к
воротам, да замок отпирать стали, да засов вытаскивать, тройка уже и отъехала, и тот, что
в калмыцком тулупе был, уехал
в кибитке, а дядя один стоит, за скобку держится и сердится.
Владимир. Намедни я поехал верхом; лошадь не хотела идти
в ворота; я ее пришпорил, она
бросилась, и чуть-чуть я не ударился головой об столб. Точно так и с душой: иногда чувствуешь отвращение к кому-нибудь, принудишь себя обойтись ласково, захочешь полюбить человека… а смотришь, он тебе плотит коварством и неблагодарностью!..
Когда они шли по селу, дряхлые старики, старухи выходили из изб и земно кланялись, дети с криком и плачем прятались за
вороты, молодые бабы с ужасом выглядывали
в окна; одна собака какая-то, смелая и даже рассерженная процессией, выбежала с лаем на дорогу, но Тит и староста
бросились на нее с таким остервенением, что она, поджавши хвост, пустилась во весь опор и успокоилась, только забившись под крышу последнего овина.
Марья Валериановна, пришедшая
в спальню,
бросилась на колени перед образом и долго молилась, обливаясь слезами, потом она поднесла Анатоля к иконе и велела ему приложиться, одела его, накинула на себя шаль и, выслав Настю и горничную зачем-то из девичьей, вышла с Анатолем за
вороты, не замеченная никем, кроме Ефима.
— Изволила прибыть, ваше сиятельство! — отвечал квартирьер, указывая фуражкой на кожаный кузов коляски, видневшийся
в воротах, и
бросаясь вперед
в сени избы, набитой крестьянским семейством, собравшимся посмотреть на офицера. Одну старушку он даже столкнул с ног, бойко отворяя дверь
в очищенную избу и сторонясь перед графом.
Он
бросился назад к
воротам, яростно мотая головой, прядая из стороны
в сторону, будто охмелевший от бешенства, взметывая ноги как попало на воздух и с каждым прыжком стрясая меня со спины, точно как будто на него вспрыгнул тигр и впился
в его мясо зубами и когтями.
Все стояли у
ворот того двора, где нищал поросенок, и кричали мне: «Сюда!» Мильтон
бросился за мной, — верно, думал, что я на охоту иду с ружьем, — а Булька поднял свои короткие уши и метался из стороны
в сторону, как будто спрашивал,
в кого ему велят вцепиться.
Мать не поверила, но как увидала, сама испугалась и заперла сени и дверь
в избу. Ужи проползли под
ворота и вползли
в сени, но не могли пройти
в избу. Тогда они выползли назад, все вместе свернулись клубком и
бросились в окно. Они разбили стекло, упали на пол
в избу и поползли по лавкам, столам и на печку. Маша забилась
в угол на печи, но ужи нашли ее, стащили оттуда и повели к воде.
Тележка, запряженная почтовыми лошадьми, остановилась у
ворот Патапа Максимыча.
Бросились к окнам — нет, не исправник приехал, не из удельной конторы, а какой-то незнакомый человек
в синей сибирке с борами назади и
в суконном картузе. Не то городской мещанин, не то купец небойкого полета.
Хорошо знала она местность. Выбежав на широкий двор,
бросилась было к
воротам, но
в зачинавшемся уже рассвете увидала, что там на лавочке сидит караульный…
В сад побежала, там ни души. Она дальше и дальше. Бежит, не переводя духа, и назади сада, вблизи Кириллиной пасеки, перелезает через невысокий плетень, а потом по задам возле длинного ряда крестьянских овинов бежит к попу на край деревни. На него одного вся надежда ее. Подбежав к дому отца Прохора, она крепко постучалась
в окно.
Катерина Астафьевна
бросалась то на огород, то за
ворота, крича: «Ах, господи, ах, Николай угодник, что делать?» Синтянина же, решив взять ни на что несмотря больного к себе, побежала
в кухню искать слугу Подозерова, а когда обе эти женщины снова столкнулись друг с другом, вбегая на крыльцо, вопрос уже был решен без всякого их участия.
Я
бросился к окну и увидел у
ворот настланную соломою крестьянскую тележонку,
в которой были запряжены худой рослый караковый мерин и толстоногая буланая кобылочка, под выменем которой сосал пегий жеребенок.