Неточные совпадения
Собаки залаяли, и ворота, разинувшись наконец, проглотили, хотя и с
большим трудом, это неуклюжее дорожное
произведение.
Почти месяц после того, как мы переехали в Москву, я сидел на верху бабушкиного дома, за
большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную черным карандашом головку какого-то турка в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и смотрел ему через плечо. Головка эта была первое
произведение Володи черным карандашом и нынче же, в день ангела бабушки, должна была быть поднесена ей.
Он остановился; очевидно, несмотря на
большую привычку, он всё-таки с удовольствием слушал свое
произведение.
Сверх того, барышни были
большие любительницы стихов, и не было дома (с барышнями), в котором не существовало бы объемистого рукописного сборника или альбома, наполненных
произведениями отечественной поэзии, начиная от оды «Бог» и кончая нелепым стихотворением: «На последнем я листочке».
Но не мешает прибавить, что слабейшие вещи, вроде «Талисмана», «Черной шали» и проч., нравились
больше, нежели
произведения зрелые.
Это было первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его
произведения были для того времени настоящей литературой, и я с захватывающим интересом следил за чтением. Читал он с
большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим —
большим, красивым и интересным…
Его книга об Апокалипсисе, которую он писал
большую часть жизни и которой придавал особенное значение, — самое слабое из его
произведений, очень устаревшее, и сейчас ее читать невозможно.
«Отечествен. записки» постоянно служили неприятельским станом для Островского, и
большая часть их нападений обращена была на критиков, превозносивших его
произведения.
Итак, предполагая, что читателям известно содержание пьес Островского и самое их развитие, мы постараемся только припомнить черты, общие всем его
произведениям или
большей части их, свести эти черты к одному результату и по ним определить значение литературной деятельности этого писателя.
— Непременно! — сказал Салов. Он твердо был уверен, что он своей комедией еще
больше пришибет в грязь
произведение Вихрова.
— Выпьем и потолкуем! — согласился Вихров; он последнее время все чаще и чаще стал предаваться этого рода развлечению с приятелями. Те делали это
больше по привычке, а он — с горя, в котором
большую роль играла печаль об Фатеевой, а еще и
больше того то, что из Петербурга не было никакого известия об его
произведениях.
Большую известность получил его сборник «Ямбы», в котором поэт обличал поработителей французского народа.] и поместили бы ваше
произведение в «Телеграфе».
Однако ж и он не сразу удовлетворил буржуа (казался слишком трудным), так что романы его долгое время пользовались гораздо
большею известностью за границей (особенно в России), нежели во Франции."Ассомуар"[«Западня»] был первым
произведением, обратившим на Зола серьезное внимание его соотечественников, да и то едва ли не потому, что в нем на первом плане фигурируют представители тех «новых общественных наслоений»59, о близком нашествии которых, почти в то же самое время, несколько рискованно возвещал сфинкс Гамбетта (Наполеон III любил, чтоб его называли сфинксом; Гамбетта — тоже) в одной из своих речей.
От души желаем не ошибиться в наших ожиданиях, возлагаемых на г. Калиновича, а ему писать
больше, и полнее развивать те благородные мысли, которых, помимо полного драматизма сюжета, так много разбросано в его первом, но уже замечательном
произведении».
— Например, Загоскин [Загоскин Михаил Николаевич (1789—1852) — русский писатель, автор многочисленных романов, из которых наибольшей известностью пользовались «Юрий Милославский» и «Рославлев».], Лажечников [Лажечников Иван Иванович (1792—1869) — русский писатель, автор популярных в 30-40-е годы XIX в. исторических романов: «Ледяной дом» и др.], которого «Ледяной дом» я раз пять прочитала, граф Соллогуб [Соллогуб Владимир Александрович (1814—1882) — русский писатель, повести которого пользовались в 30-40-х годах
большим успехом.]: его «Аптекарша» и «
Большой свет» мне ужасно нравятся; теперь Кукольник [Кукольник Нестор Васильевич (1809—1868) — русский писатель, автор многочисленных драм и повестей, проникнутых охранительными крепостническими идеями.], Вельтман [Вельтман Александр Фомич (1800—1870) — русский писатель, автор
произведений, в которых идеализировалась патриархальная старина...
— Не знаю, что тут хорошего, тем
больше, что с утра до ночи ест, говорят, конфеты… Или теперь… Это черт знает, что такое! — воскликнул он. — Известная наша сочинительница, Касиновская, целую зиму прошлого года жила у него в доме, и он за превосходные ее
произведения платил ей по триста рублей серебром, — стоит она этого, хотя бы сравнительно с моим трудом, за который заплачено по тридцати пяти?
Тем не менее в одно из ближайших воскресений он пошел на Плющиху и с колотящимся сердцем взобрался на голубятню, на чердачный этаж старого деревянного московского дома. Надевши на нос
большие очки, скрепленные на сломанной пережабинке куском сургуча, Миртов охотно и внимательно прочитал
произведение своего молодого приятеля. Читал он вслух и, по старой привычке, немного нараспев, что придавало сюите важный, глубокий и красиво-печальный характер.
Через неделю и пирамида и надписание были совсем готовы, и дьякон пришел просить Туганова взглянуть на чудесное
произведение его творческой фантазии. Это была широчайшая расплюснутая пирамида, с крестом наверху и с
большими вызолоченными деревянными херувимами по углам.
Это было мое первое
произведение, после которого до 1881 года, кроме стихов и песен, я не писал
больше ничего.
Как скоро этого нет, литературное
произведение теряет всякое значение, оно становится даже вредным, потому что служит не к просветлению человеческого сознания, а напротив, еще к
большему помраченью.
Чтобы не распространяться об этом, заметим одно: требование права, уважение личности, протест против насилия и произвола вы находите во множестве наших литературных
произведений последних лет; но в них
большею частию дело не проведено жизненным, практическим образом, почувствована отвлеченная, философская сторона вопроса и из нее все выведено, указывается право, а оставляется без внимания реальная возможность.
«Гроза» есть, без сомнения, самое решительное
произведение, Островского; взаимные отношения самодурства, и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том
большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тяжкое и грустное, нежели другие пьесы Островского (не говоря, разумеется, об его этюдах чисто комического характера).
Вся разница (оговариваемся, впрочем: разница очень значительная) заключается лишь в
большем или меньшем объеме
произведений тех и других.
— Прежде это надобно было сделать! — говорил Янсутский, выходя с лакеем в залу, где, выхватив у него спичку, зажег ее и приложил к серной нитке, проведенной через все свечи; такой способ зажжения Янсутский придумал для
произведения большого эффекта, — и действительно, когда все свечи почти разом зажглись, то дамы даже легонько вскрикнули, а Хмурин потупил голову и произнес...
Правда, что
большая часть
произведений искусства дает право прибавить: «ужасное, постигающее человека, более или менее неизбежно»; но, во-первых, сомнительно, до какой степени справедливо поступает искусство, представляя это ужасное почти всегда неизбежным, когда в самой действительности оно бывает
большею частию вовсе не неизбежно, а чисто случайно; во-вторых, кажется, что очень часто только по привычке доискиваться во всяком великом
произведении искусства «необходимого сцепления обстоятельств», «необходимого развития действия из сущности самого действия» мы находим, с грехом пополам, «необходимость в ходе событий» и там, где ее вовсе нет, например, в
большей части трагедий Шекспира.
Большая полнота подробностей, или то, что в плохих
произведениях приобретает имя «реторического распространения», — вот к чему, в сущности, приводится все превосходство поэзии над точным рассказом.
Вот единственная цель и значение очень многих (
большей части)
произведений искусства: дать возможность, хотя в некоторой степени, познакомиться с прекрасным в действительности тем людям, которые не имели возможности наслаждаться им «а самом деле; служить напоминанием, возбуждать и оживлять воспоминание о прекрасном в действительности у тех людей, которые знают его из опыта и любят вспоминать о нем.
В пример довольно указать на
большую часть
произведений римской поэзии.
В наше время принято смеяться над украшениями, не проистекающими из сущности предмета и ненужными для достижения главной цели; но до сих пор еще удачное выражение, блестящая метафора, тысячи прикрас, придумываемых для того, чтобы сообщить внешний блеск сочинению, имеют чрезвычайно
большое влияние на суждение о
произведениях поэзии.
Мы видим причину того, что из всех практических деятельностей одна строительная обыкновенно удостаивается имени изящного искусства не в существе ее, а в том, что другие отрасли деятельности, возвышающиеся до степени искусства, забываются по «маловажности» своих
произведений, между тем как
произведения архитектуры-, не могут быть упущены из виду по своей важности, дороговизне и, наконец, просто по своей массивности, прежде всего и
больше всего остального, производимого человеком, бросаясь в глаза.
6) Трагическое не имеет существенной связи с идеею судьбы или необходимости. В действительной жизни трагическое
большею частью случайно, не вытекает из сущности предшествующих моментов. Форма необходимости, в которую облекается оно искусством, — следствие обыкновенного принципа
произведений искусства: «развязка должна вытекать из завязки», или неуместное подчинение поэта понятиям о судьбе.
Итак, надобно кстати и некстати наполнять поэтические создания описаниями природы: чем
больше их, тем
больше прекрасного в нашем
произведении.
Тот же самый недостаток в
произведении искусства во сто раз
больше, грубее и окружен еще сотнями других недостатков, — и мы не видим всего этого, а если видим, то прощаем и восклицаем: «И на солнце есть пятна!» Собственно говоря,
произведения искусства могут быть сравниваемы только друг с другом при определении относительного их достоинства; некоторые из них оказываются выше всех остальных; и в восторге от их красоты (только относительной) мы восклицаем: «Они прекраснее самой природы и жизни!
В доказательство напомним о бесчисленном количестве
произведений, в которых главное действующее лицо — более или менее верный портрет самого автора (например, Фауст, Дон-Карлос и маркиз Поза, герои Байрона, герои и героини Жоржа Санда, Ленский, Онегин, Печорин); напомним еще об очень частых обвинениях против романистов, что они «в своих романах выставляют портреты своих знакомых»; эти обвинения обыкновенно отвергаются с насмешкою и негодованием; «о они
большею частью бывают только утрированы и несправедливо выражаемы, а не по сущности своей несправедливы.
Мы готовы, однако же, согласиться, что преднамеренности
больше в прекрасных
произведениях искусства, нежели в прекрасных созданиях природы, и что в этом отношении искусство стояло бы выше природы, если б его преднамеренность была свободна от недостатков, от которых свободна природа.
Фуй, какой нервный. Слезы на глазах… Я что хочу сказать? Вы взяли сюжет из области отвлеченных идей. Так и следовало, потому что художественное
произведение непременно должно выражать какую-нибудь
большую мысль. Только то прекрасно, что серьезно. Как вы бледны!
В статьях других авторов тоже встречаются нерусские обороты, странные ныне окончания и т. п.; но сравнительно с общей массой литературных
произведений того времени статьи «Собеседника»
большею частию были написаны удивительно чистым и легким языком.
Сверх того, двери такой лавочки обыкновенно бывают увешаны связками
произведений, отпечатанных лубками на
больших листах, которые свидетельствуют самородное дарованье русского человека.
Печатная критика всегда относилась с
большею или меньшею строгостью только к сценическому исполнению пьесы, мало касаясь самой комедии или высказываясь в отрывочных, неполных и разноречивых отзывах. Решено раз всеми навсегда, что комедия образцовое
произведение, — и на том все помирились.
Большая или меньшая доля такого успеха выпадает непременно на долю всякого талантливого
произведения; но то, что в нем остается, принадлежит таланту, о сущности и значении которого мы здесь не станем распространяться.
Упомянем только об одном, весьма характеристическом обстоятельстве: до сих пор все литературные
произведения, написанные в так называемом отрицательном духе, имели характер частный и касались
большею частию мелочей.
Русская речь также хороша, проста и сильна: одним словом — я считаю последнее
произведение Загоскина не уступающим в достоинстве лучшим его прежним сочинениям, даже нахожу в нем
большую зрелость мысли и силу языка.
— Что-же, не дурно, — похвалил спокойно Половецкий, когда чтение доноса кончилось. — Скажу даже
больше: мне нравится стиль… Кстати, могу только пожалеть почтеннейшего владыку, который будет читать ваше
произведение.
Есть, конечно, писатели, у которых ни для чего нет своего глаза, которые ни о чем не могут сказать своих слов;
произведения таких господ — сплошная, гладкая,
большею частью удобочитаемая пошлость, вроде обыкновенных газетных фельетонов, повестей г. Толбина или князя Кугушева, или стихотворений гг. Грекова, Апухтина и т. п.
Считается
большим непростительным грехом надругаться над иконами, священными книгами, храмами, и не считается грехом надругательство над человеком. А между тем в человеке, в самом испорченном, живет то, что выше всего человеческого. Все же книги, иконы, храмы — только
произведения рук человеческих.
Несколько
больших повестей составили своего рода «Кавказский сериал», как сказали бы сегодня, посвященный славному княжескому роду Джаваха, его юным представительницам. Наше издательство, к сожалению, пока не может опубликовать все
произведения этого цикла, достойные переиздания. Для начала мы выбрали две книжки, самые популярные и любимые читателями в свое время. Это «Княжна Джаваха» и «Вторая Нина».
— Значит, это мой роман глупейший, мой? — крикнул он так громко, что даже у Амаранты заболело горло. — Ах, ты, безмозглая утка! Так-то вы, сударыня, смотрите на мои
произведения? Так-то, ослица? Проговорились?
Больше меня уж вы не увидите! Прощайте! Гм…бррр…идиотка! Мой роман глупейший?! Граф Барабанта-Алимонда знал, что издавал!
С тех пор почти каждое беллетристическое
произведение, намекающее на новые кристаллизации элементов, встречалось с
большим или меньшим вниманием, но с постоянным недоверием к изображению нового кристалла.
Я уже сказал выше, что он считал себя специалистом по Мурильо и издал к тому времени
большой том, где были обозначены все его картины, разбросанные по разным музеям и галереям Европы и Америки. Он водил нас в собор показывать там образ, который он открыл как
произведение своего знаменитого земляка.
«Красный смех» —
произведение большого художника-неврастеника, больно и страстно переживавшего войну через газетные корреспонденции о ней.