Неточные совпадения
Каждый раз, когда он думал о
большевиках, — большевизм олицетворялся пред ним в лице коренастого, спокойного Степана Кутузова. За границей существовал основоположник этого учения, но Самгин все еще продолжал называть учение это фантастической системой фраз,
а Владимира Ленина мог представить себе только как интеллигента, книжника, озлобленного лишением права жить на родине, и скорее голосом, чем реальным человеком.
— Я не знаю, какова роль
большевиков в этом акте, но должен признать, что они — враги, каких… дай бог всякому! По должности я имел удовольствие — говорю без иронии! — удовольствие познакомиться с показаниями некоторых,
а кое с кем беседовать лично. В частности — с Поярковым, — помните?
— Я-то? Я — в людей верю. Не вообще в людей,
а вот в таких, как этот Кантонистов. Я, изредка, встречаю
большевиков. Они, брат, не шутят! Волнуются рабочие, есть уже стачки с лозунгами против войны, на Дону — шахтеры дрались с полицией, мужичок устал воевать, дезертирство растет, —
большевикам есть с кем разговаривать.
—
А ты изобразил ей меня
большевиком?
—
А ваши
большевики, это — не погром, нет?
«Что меня смутило? — размышлял он. — Почему я не сказал мальчишке того, что должен был сказать? Он, конечно, научен и подослан пораженцами,
большевиками. Возможно, что им руководит и чувство личное — месть за его мать. Проводится в жизнь лозунг Циммервальда: превратить войну с внешним врагом в гражданскую войну, внутри страны. Это значит: предать страну, разрушить ее… Конечно так. Мальчишка, полуребенок — ничтожество. Но дело не в человеке,
а в слове. Что должен делать я и что могу делать?»
«Менее интересна, но почти так же красива, как Марина. Еврейка, наверное, пристроит ее к
большевикам,
а от них обеспечен путь только в тюрьму и ссылку. Кажется, Евгений Рихтер сказал, что если красивая женщина неглупа, она не позволяет себе веровать в социализм. Таисья — глупа».
—
Большевики — это люди, которые желают бежать на сто верст впереди истории, — так разумные люди не побегут за ними. Что такое разумные? Это люди, которые не хотят революции, они живут для себя,
а никто не хочет революции для себя. Ну,
а когда уже все-таки нужно сделать немножко революции, он даст немножко денег и говорит: «Пожалуйста, сделайте мне революцию… на сорок пять рублей!»
— Слушайте-ко, — заговорил он, — вот вы все толкуете насчет объединения интеллигентов,
а с кем надо объединяться-то? Вот у нас
большевики есть и меньшевики, одни с Лениным, другие — с Плехановым, с Мартовым, — так — с кем вы?
— Революционеры — это
большевики, — сказал Макаров все так же просто. — Они бьют прямо: лбом в стену. Вероятно — так и надо, но я, кажется, не люблю их. Я помогал им, деньгами и вообще… прятал кого-то и что-то.
А ты помогал?
—
А я, знаешь, привык думать о тебе как о партийце. И когда, в пятом году, ты сказал мне, что не
большевик, я решил: конспирируешь…
Недостаток продовольствия в городе принимал характер катастрофы, возбуждая рабочих, но в январе была арестована рабочая группа «Центрального военно-промышленного комитета»,
а выпущенная 6 февраля прокламация Петроградского комитета
большевиков, призывавшая к забастовке и демонстрации на 10-е число, в годовщину суда над социал-демократической фракцией Думы, — эта прокламация не имела успеха.
— Просто — до ужаса…
А говорят про него, что это — один из крупных
большевиков… Вроде полковника у них. Муж сейчас приедет, — его ждут, я звонила ему, — сказала она ровным, бесцветным голосом, посмотрев на дверь в приемную мужа и, видимо, размышляя: закрыть дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой, в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые глаза смотрели вопросительно.
Не нужно быть
большевиком, марксистом по-русски, анархо-марксистом для того, чтоб видеть: власть крупных собственников становится пагубной, разрушающей,
а не творящей.
Меньшевик сказал, что это возможно, вероятно, не раньше, чем через 25 лет,
а большевик сказал, что не раньше, чем через 50 лет.
Пардон-пардон, Александра Тарасовича. Вы удивлены? Это, видите ли, мое сценическое имя, отчество и фамилия. По сцене — Василий Иванович Путинковский,
а в жизни Александр Тарасович Аметистов. Известная фамилия, многие представители расстреляны
большевиками. Тут целый роман. Вы прямо будете рыдать, когда я расскажу.
Галаньба. Знаем вас, сечевиков. Вси зрадники. Изменники.
Большевики. Скидай сапоги, скидай. И если ты не поморозив ноги,
а брешешь, то я тебя тут же расстреляю. Хлопцы! Фонарь!
А вот за ним придут
большевики.
Студзинский.
А там на Дон, к Деникину, и биться с
большевиками.
Шервинский…вымышлено
большевиками. Вы знаете, что произошло во дворце императора Вильгельма, когда ему представлялась свита гетмана? Император Вильгельм сказал: «
А о дальнейшем с вами будет говорить…» — портьера раздвинулась, и вышел наш государь.
Мышлаевский. Пожалуйста, надевай шинель! Валяй! Дуй!.. Шпарь к
большевикам, кричи им: не пущу! Николку с лестницы уже сбросили раз! Голову видал?
А тебе ее и вовсе оторвут. И правильно — не лезь. Теперь пошли дела не наши!
Лариосик. Он не вернется!..
А как же вы будете одна? Одна, без поддержки, без участия. Ну, правда, я поддержка довольно парши… слабая, зато я вас очень буду любить. Всю жизнь. Вы — мой идеал. Он не приедет. Теперь в особенности, когда наступают
большевики… Он не вернется!
Бетлинг. Ну, ну, милейший, у нас всегда что-нибудь проповедуют…
Большевики… В Петрограде их арестовали,
а что же у нас? Надо арестовать!
Достигаев. Наверно, слышал, да сказать не хочешь. Мелания — приехала? (Тятин кивает головой.) Имею желание видеть Меланию.
А ты, Степаша, к
большевикам приспособился, к пр-ролетариям? Ну — как? Удобно с ними?
Рябинин. Сердитая! Значит — решили: часов в шесть утра посылай наших солдат, они заберут муку и отвезут половину — себе, половину — на фабрику, прямо в казарму. Бабы сразу увидят, что
большевики не только обещают,
а и дают. Ясно, леший?
Достигаев. Жаль — помер Егор, пощипала бы дочка печёнку-то ему? Хотя… чёрт его знает, как бы он взглянул на этот фокус! Вон — оказалось, что у него даже и не печёнка была,
а… другое какое-то. Н-да, Шурочка!.. К
большевикам приспособилась. Сестра из дома выгнала. Ну, — хорошо, ты — на время — приютила её,
а дальше что? Куда она?
Если человеком овладевает идея, что все мировое зло в евреях, масонах или
большевиках, в еретиках или буржуазии (причем не реальной,
а вымышленной), то самый добрый человек превращается в дикого зверя.
Ты, говорит,
большевик! Нет, говорю, я не
большевик.
А все-таки, когда
большевики придут, — ей-богу, голову тебе проломлю!
— Вот именно!
А они этого кровью хотят достигнуть и грязью. Два года назад солдаты продавали на базаре в Феодосии привезенных из Трапезунда турчанок, — помните, по две керенки брали за женщину?
А сегодня они
большевики, насаждают «справедливый трудовой строй». И вы можете с ними идти!
— Вот уж вы какой
большевик стали, Капралов.
А не противно вам это?
— В народных массах совершился несомненный перелом, большевизм изживается. В Купянске жители встретили нас на коленях, с колокольным звоном. Когда полки наши выступали из Кубани, состав их был двести — триста человек,
а в Украйну они вступают в составе по пять, по шесть тысяч. Крестьяне массами записываются в добровольцы. В Харькове рабочие настроены резко антибольшевистски, не позволили
большевикам эвакуировать заводы. Вот увидишь, через два месяца мы будем в Москве.
— Какой миллион? — Агапов весело засмеялся про себя. — Я бога благодарил, что удалось провезти сорок тысяч.
А говорю я с высшей точки. Рад я, не рад,
а признать нужно, что только у
большевиков настоящая сила.
— То-то, должно быть, наш
большевик деревенский радуется, Афанасий Ханов! Опять его пора приходит… Одного я не понимаю: как его добровольцы не повесят? При первом большевизме был комиссаром уезда,
а спокойно расхаживает себе на воле, и никто его не трогает.
— Да нет, я, собственно… Я, пожалуй, сам не
большевик… Я понимаю, что рано все делать. В социализм, понимаете, идти — нужно, чтоб руки были так. — Он вытянул вперед раскрытые ладони, как бы все отдавая. —
А у нас так. — Он жадно прижал стиснутые кулаки к груди.
А теперь транспорт наших крымцев пришел к Деникину, — он их не принял: вы, говорит, убежали от
большевиков, вы мне не нужны.
— Вот самые страшные для вас враги! Какие против них лозунги могут выдвинуть
большевики? Грабь все, что увидишь, измывайся над буржуями, — это и их лозунги.
А они еще говорят, что не нужно у мужиков отбирать хлеб, и что следует избивать жидов. С этим согласится и всякий ваш красноармеец.
На днях только получили жалованье от
большевиков,
а сегодня — играть в пользу добровольцев!
—
А вы слышали, у Агаповых вчера ночью выбили стекла. У священника на днях кухню подожгли. Чуют мужики, что
большевики близко… Господи, что же это будет! Так я боюсь, так боюсь! Двое мы на даче с мужем, одни, он старик. Делай с нами, что хочешь.
Катя возмутилась. Она стала говорить об интеллигентном труде, о тяжести его. Потом стала объяснять, что
большевики хотят лишить людей возможности эксплуатировать друг друга, для этого сделать достоянием трудящихся землю и орудия производства,
а не то, чтоб одни грабили других.
Недавно под Мелитополем
большевики распяли на церковных дверях священника,
а в алтаре устроили пирушку с девками.
—
А скажи, пожалуйста: если бы кто-нибудь приехал и остановился у тебя, кто, — ты верно знаешь, — всею душою против
большевиков, и кто, ты подозреваешь, приехал работать против них, — что бы ты сделал?
—
А говорят, у вас,
большевиков, ни в чем нет недостатка!
А против
большевиков мне совесть моя разрешает все!
А в городе я вчера слышал, когда на лекцию ездил: пароходные команды в Феодосии бастуют, требуют власти советам; в Севастополе портовые рабочие отказались разгружать грузы, предназначенные для добровольческой армии, и вынесли резолюцию, что нужно не ждать прихода
большевиков,
а самим начать борьбу.
— Зачем? Нет.
А просто, значит, принесем мир. Чего нам воевать со своими? Вот у меня двух братьев
большевики взяли, с собою угнали,
а меня сюда гонят. И у всех так. Кому эта война нужна? Просто, сговоримся и уйдем.
А выбор только один: либо
большевики, либо добровольцы.
— Руки по швам, мерзавец!
Большевикам продался!
А еще офицер!
— Вы не хорошие и не плохие. Он за народное дело в тюрьме сидел, бедных даром лечит,
а к вашему порогу подойдет бедный, — «доченька, погляди, там под крыльцом корочка горелая валялась, собака ее не хочет есть, — подай убогому человеку!» Ваше название — «файдасыз» [Великолепное татарское слово, значит оно: «человек, полезный только для самого себя». Так в Крыму татары называют болгар. (Прим. В. Вересаева.)]!.. Дай,
большевики придут, они вам ваши подушки порастрясут!