— Вы все лжете, — проговорил он медленно и слабо, с искривившимися в
болезненную улыбку губами, — вы мне опять хотите показать, что всю игру мою знаете, все ответы мои заранее знаете, — говорил он, сам почти чувствуя, что уже не взвешивает как должно слов, — запугать меня хотите… или просто смеетесь надо мной…
Неточные совпадения
Не могу выразить, какое
болезненное впечатление произвело на него это известие; лицо его исказилось, как бы перекосилось, кривая
улыбка судорожно стянула губы; под конец он ужасно побледнел и глубоко задумался, потупив глаза.
Взирая на плачущего старца, жены возрыдали; со уст юности отлетела сопутница ее,
улыбка; на лице отрочества явилась робость, неложный знак
болезненного, но неизвестного чувствования; даже мужественной возраст, к жестокости толико привыкший, вид восприял важности.
Я застал Наташу одну. Она тихо ходила взад и вперед по комнате, сложа руки на груди, в глубокой задумчивости. Потухавший самовар стоял на столе и уже давно ожидал меня. Молча и с
улыбкою протянула она мне руку. Лицо ее было бледно, с
болезненным выражением. В
улыбке ее было что-то страдальческое, нежное, терпеливое. Голубые ясные глаза ее стали как будто больше, чем прежде, волосы как будто гуще, — все это так казалось от худобы и болезни.
Как бы в ответ на долгий взгляд Буланина какая-то чудная
улыбка, слабая, грустная и ласковая, чуть-чуть тронула губы Сысоева, а ресницы его опять медленно опустились вниз с
болезненным и усталым выражением.
— Да, есть, — сказал он, открывая взволнованное лицо и глядя прямо на меня. — Есть два различные конца. Только, ради бога, не перебивайте и спокойно поймите меня. Одни говорят, — начал он, вставая и улыбаясь
болезненною, тяжелою
улыбкой, — одни говорят, что А сошел с ума, безумно полюбил Б и сказал ей это… А она только засмеялась. Для нее это были шутки, а для него дело целой жизни.
Странная это была
улыбка — мучительная,
болезненная, невыносимо тяжелая…
В этом восклицании мне послышалось что-то
болезненное, что-то такое, чему мать моя как будто в одно и то же время и радовалась и ужасалась. Она, должно быть, и сама это заметила и, вероятно сочтя неуместным обнаружение передо мною подобного чувства, тотчас же подавила его в себе — и, придав своему лицу простое выражение, договорила с
улыбкою...
Бывая у этого милого человека, я познакомился с его родной сестрой, женщиной-врачом Верой Семеновной. С первого же взгляда эта женщина поразила меня своим утомленным, крайне
болезненным видом. Она была молода, хорошо сложена, с правильным, несколько грубоватым лицом, но, в сравнении с подвижным, изящным и болтливым братом, казалась угловатой, вялой, неряшливой и угрюмой. Ее движения,
улыбки и слова носили в себе что-то вымученное, холодное, апатичное, и она не нравилась, ее считали гордой, недалекой.
Он равнодушно поглядывал по сторонам дороги, но по мере приближения его к Грузину, выражение лица его изменялось, какая-то
болезненная грусть читалась в его глазах и в деланно насмешливой, иронической
улыбке.
Болезненный, бесчувственный телом и бешенным нравом, с грубыми чертами вытянутого лица и неопределенною
улыбкою, с недоумевающими глазами под приподнятыми бровями, лицом, изрытым оспою, Петр Федорович не скрывал своей радости при победах пруссаков над русскими — в то время происходила война, известная в истории под именем «семилетней».
В 1745 году, когда Петру Федоровичу было семнадцать лет, его женили, и он проявил свой нрав как человек уже самостоятельный.
Болезненный, бесчувственный телом и бешеный нравом, с грубыми чертами вытянутого лица, с неопределенною
улыбкою, с недоумевающими глазами под приподнятыми бровями, «ужасно дурной» после оспы, по словам его жены, Петр Федорович не скрывал радости при победе пруссаков над русскими.
Он улыбнулся, но эта
улыбка была скорее
болезненной гримасой.