Неточные совпадения
Хотелось, чтоб ее речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась словами еще минут двадцать, и Самгин не поймал среди них ни одной
мысли, которая не была бы знакома ему. Наконец она ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких духов, а он отправился в кабинет разбирать книги, единственное
богатство свое.
И то, что за всеми его старыми
мыслями живет и наблюдает еще одна, хотя и неясная, но, может быть, самая сильная, возбудило в Самгине приятное сознание своей сложности, оригинальности, ощущение своего внутреннего
богатства.
И
мыслью пробежав по всем тем лицам, на которых проявлялась деятельность учреждений, восстанавливающих справедливость, поддерживающих веру и воспитывающих народ, — от бабы, наказанной за беспатентную торговлю вином, и малого за воровство, и бродягу за бродяжничество, и поджигателя за поджог, и банкира за расхищение, и тут же эту несчастную Лидию за то только, что от нее можно было получить нужные сведения, и сектантов за нарушение православия, и Гуркевича за желание конституции, — Нехлюдову с необыкновенной ясностью пришла
мысль о том, что всех этих людей хватали, запирали или ссылали совсем не потому, что эти люди нарушали справедливость или совершали беззакония, а только потому, что они мешали чиновникам и богатым владеть тем
богатством, которое они собирали с народа.
— Да вы как будто сомнительно говорите, Карл Яковлич. Вы думаете, что Катя задумчива, так это оттого, что она жалеет о
богатстве? Нет, Карл Яковлич, нет, вы ее напрасно обижаете. У нас с ней другое горе: мы с ней изверились в людей, — сказал Полозов полушутливым, полусерьезным тоном, каким говорят о добрых, но неопытных
мыслях детей опытные старики.
Шел разговор о
богатстве, и Катерине Васильевне показалось, что Соловцов слишком занят
мыслями о
богатстве; шел разговор о женщинах, — ей показалось, что Соловцов говорит о них слишком легко; шел разговор о семейной жизни, — она напрасно усиливалась выгнать из
мысли впечатление, что, может быть, жене было бы холодно и тяжело жить с таким мужем.
Дача, занимаемая В., была превосходна. Кабинет, в котором я дожидался, был обширен, высок и au rez-de-chaussee, [в нижнем этаже (фр.).] огромная дверь вела на террасу и в сад. День был жаркий, из сада пахло деревьями и цветами, дети играли перед домом, звонко смеясь.
Богатство, довольство, простор, солнце и тень, цветы и зелень… а в тюрьме-то узко, душно, темно. Не знаю, долго ли я сидел, погруженный в горькие
мысли, как вдруг камердинер с каким-то странным одушевлением позвал меня с террасы.
Что же коснулось этих людей, чье дыхание пересоздало их? Ни
мысли, ни заботы о своем общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают свое
богатство, другие — свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов. Интерес истины, интерес науки, интерес искусства, humanitas [гуманизм (лат.).] — поглощает все.
Ни
мысли, ни заботы о своем общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают свое
богатство, другие свою бедность — идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов.
Великие в меновном торгу затруднения побудили
мыслить о знаках, всякое
богатство и всякое имущество представляющих.
И вот ей именно захотелось теперь еще больше поднять пред ними голову, затмить всех вкусом и
богатством своего наряда, — «пусть же кричат, пусть свистят, если осмелятся!» От одной
мысли об этом у ней сверкали глаза.
Богатства больше, но силы меньше; связующей
мысли не стало; всё размягчилось, всё упрело и все упрели!
Так ничего и не придумал Кишкин: у
богатства без гроша очутился. То была какая-то ирония судьбы. Но его осенила счастливая
мысль. Одна удача не приходит.
Эта старушечья злость забавляла Кишкина: очень уж смешно баушка Лукерья сердилась. Но, глядя на старуху, Кишкину пришла неожиданно
мысль, что он ищет денег, а деньги перед ним сидят… Да лучше и не надо. Не теряя времени, он приступил к делу сейчас же. Дверь была заперта, и Кишкин рассказал во всех подробностях историю своего
богатства. Старушка выслушала его с жадным вниманием, а когда он кончил, широко перекрестилась.
За эту тиранию он платил ей
богатством, роскошью, всеми наружными и сообразными с его образом
мыслей условиями счастья, — ошибка ужасная, тем более ужасная, что она сделана была не от незнания, не от грубого понятия его о сердце — он знал его, — а от небрежности, от эгоизма!
Смотрел юноша, как хвастается осень
богатствами своих красок, и думал о жизни, мечтал встретить какого-то умного, сердечного человека, похожего на дьячка Коренева, и каждый вечер откровенно, не скрывая ни одной
мысли, говорить с ним о людях, об отце, Палаге и о себе самом.
— Не знаю цели, — заметил Круциферский, — с которой вы сказали последнее замечание, но оно сильно отозвалось в моем сердце; оно навело меня на одну из безотвязных и очень скорбных
мыслей, таких, которых присутствие в душе достаточно, чтоб отравить минуту самого пылкого восторга. Подчас мне становится страшно мое счастие; я, как обладатель огромных
богатств, начинаю трепетать перед будущим. Как бы…
Деньги для Долинской никогда не имели никакой цены, а тут, отдаваясь с летами одной
мысли о житье по слову божию, она стала даже с омерзением смотреть на всякое земное
богатство.
Нет; я никогда не принадлежал к числу капиталистов, а тем менее откупщиков; никогда не задавался
мыслью о стяжаниях и присовокуплениях, а, напротив того, с таким постоянным легкомыслием относился к вопросу"о производстве и накоплении
богатств", что в настоящее время буквально проедаю последнее свое выкупное свидетельство.
Вы с таким
богатством чувств,
мыслей, веселости, остроумия, жизненной силы, блестящих манер!
Я приобрел полное благоволение Надежды Ивановны, чему очень радовались в моем семействе, потому, что
мысль о будущем
богатстве, которым она некогда обещала наделить нас, не могла быть совершенно чуждою человеческим соображениям и расчетам.
Наутро я позвал кельнера и объявил, чтобы счет мне писали особенно. Номер мой был не так еще дорог, чтоб очень пугаться и совсем выехать из отеля. У меня было шестнадцать фридрихсдоров, а там… там, может быть,
богатство! Странное дело, я еще не выиграл, но поступаю, чувствую и
мыслю, как богач, и не могу представлять себя иначе.
Может показаться странным, что мы находим особенное
богатство содержания в романе, в котором, по самому характеру героя, почти вовсе нет действия. Но мы надеемся объяснить свою
мысль в продолжении статьи, главная цель которой и состоит в том, чтобы высказать несколько замечаний и выводов, на которые, по нашему мнению, необходимо наводит содержание романа Гончарова.
Добролюбов. Однако я видел, с каким чувствием услышал он весть о решении дела моего в пользу мою. Я также
мыслей своих от тебя скрывать не могу. Ты знаешь сама, что отец твой любит
богатство; а корыстолюбие делает из человека такие же чудеса, как и любовь.
И ее уже, как это бывало во все праздники, стали томить одиночество и неотвязная
мысль, что ее красота, здоровье,
богатство — один лишь обман, так как она лишняя на этом свете, никому она не нужна, никто ее не любит.
Владимир (в бешенстве). Люди! люди! и до такой степени злодейства доходит женщина, творение иногда столь близкое к ангелу… О! проклинаю ваши улыбки, ваше счастье, ваше
богатство — всё куплено кровавыми слезами. Ломать руки, колоть, сечь, резать, выщипывать бороду волосок по волоску!.. О боже!.. при одной
мысли об этом я чувствую боль во всех моих жилах… я бы раздавил ногами каждый сустав этого крокодила, этой женщины!.. Один рассказ меня приводит в бешенство!..
Главная
мысль та, что умеренность есть лучшее
богатство и что природа каждому человеку дает даром такие наслаждения, каких ни за какие деньги получить невозможно.
Сколько он ни старался думать о своих расчетах, делах и о своей славе и своем достоинстве и
богатстве, страх всё больше и больше завладевал им, и над всеми
мыслями преобладала и ко всем
мыслям примешивалась
мысль о том, зачем он не остался ночевать в Гришкине.
Городищев. Вы слишком робка, Агнеса Ростиславовна, и слишком нежно привязываетесь к тому, кого любите. Пусть бы она и отошла от вас, — разве нельзя найти другой горничной? При вашем
богатстве, при ангельской, неодолимо привлекательной вашей доброте, всякая горничная будет обожать вас. Когда вы привыкнете к
мысли о разлуке с Наденькою, то быть может…
Покои двухсаженной вышины, оклеенные пестрыми, хоть и сильно загрязненными обоями, бронзовые люстры с подвесными хрусталями, зеркала хоть и тускловатые, но возвышавшиеся чуть не до потолка, триповые, хоть и закопченные занавеси на окнах, золоченые карнизы, расписной потолок — все это непривычному Алексею казалось такою роскошью, таким
богатством, что в его голове тотчас же сверкнула
мысль: «Эх, поладить бы мне тогда с покойницей Настей, повести бы дело не как у нас с нею сталось, в таких бы точно хоромах я жил…» Все дивом казалось Алексею: и огромный буфетный шкап у входа, со множеством полок, уставленных бутылками и хрустальными графинами с разноцветными водками, и блестящие медные тазы по сажени в поперечнике, наполненные кусками льду и трепетавшими еще стерлядями, и множество столиков, покрытых грязноватыми и вечно мокрыми салфетками, вкруг которых чинно восседали за чаем степенные «гости», одетые наполовину в сюртуки, наполовину в разные сибирки, кафтанчики, чупаны и поддевки.
— Сама тех же
мыслей держусь, — молвила Дуня. — Что красота! С лица ведь не воду пить.
Богатства, слава Богу, и своего за глаза будет; да и что
богатство? Сама не видела, а люди говорят, что через золото слезы текут… Но как человека-то узнать — добрый ли он, любит ли правду? Женихи-то ведь, слышь, лукавы живут — тихим, кротким, рассудливым всякий покажется, а после венца станет иным. Вот что мне боязно…
У Патапа Максимыча в самом деле новые
мысли в голове забродили. Когда он ходил взад и вперед по горницам, гадая про будущие миллионы, приходило ему и то в голову, как дочерей устроить. «Не Снежковым чета женихи найдутся, — тогда думал он, — а все ж не выдам Настасью за такого шута, как Михайло Данилыч… Надо мне людей богобоязненных, благочестивых, не скоморохов, что теперь по купечеству пошли. Тогда можно и небогатого в зятья принять,
богатства на всех хватит».
Только
мыслью о том, что он лучше других людей, может такой человек оправдывать сам перед собою свое
богатство среди бедных.
Не лучше ли радоваться тому, что бог дал нам власть не огорчаться тем, что с нами случается помимо нашей воли, и благодарить его за то, что он подчинил нашу душу только тому, что в нашей власти — нашему разуму. Он ведь не подчинил нашей души ни родителям нашим, ни братьям, ни
богатству, ни телу нашему, ни смерти. Он, по благости своей, подчинил ее одному тому, что от нас зависит — нашим
мыслям.
В то первое время замечательная, оригинальная красота этой женщины хотя и производила на него свое невольно обаятельное впечатление, но эта красота, это
богатство и роскошь тела говорили одной только чувственности — ощущение, которое, при
мысли о любви к Татьяне, Хвалынцев гнал от себя и безусловно осуждал его, хотя это ощущение все-таки, помимо его собственной воли, как тать закрадывалось в душу и смущало его порою.
— Ты внешний только образ сокровенной тайны видела, — продолжала Варенька, — а пока останешься язычницей, не можешь принять «внутренняя» этой тайны. Когда «приведут» тебя — все поймешь, все уразумеешь. Тогда тайна покажет тебе
богатство Господней славы… Помнишь, что сказал он тебе устами Катеньки?.. Не колебли же
мыслей, гони прочь лукавого и будешь избрáнным сосудом славы… Истину говорю тебе.
Будь он ангел, будь человек плоти и крови, все равно — со смирением и любовью преклонилась бы она перед ним, и скажи ей то существо хоть одно слово привета, без малейшего сожаленья оставила бы она дом отца и его
богатство, с радостью и весельем устремилась бы к неведомому,
мыслями и помышленьями отдалась бы ему и всю жизнь была бы его безответной рабой и верной ученицей, слила бы с ним свою непорочную жизнь…
Ровно ножом полоснуло по сердцу Петра Степаныча… «Что это?.. Надгробная песня?.. Песня слез и печали!.. — тревожно замутилось у него на
мыслях. — Не веселую, не счастливую жизнь они напевают мне, горе, печаль и могилу!.. Ей ли умирать?.. Жизни веселой, богатой ей надо. И я дам ей такую жизнь, дам полное довольство, дам ей
богатство, почет!..»
— Все эти
мысли о бренности и ничтожестве, о бесцельности жизни, о неизбежности смерти, о загробных потемках и проч., все эти высокие
мысли, говорю я, душа моя, хороши и естественны в старости, когда они являются продуктом долгой внутренней работы, выстраданы и в самом деле составляют умственное
богатство; для молодого же мозга, который едва только начинает самостоятельную жизнь, они просто несчастие!
Я понял, что
мысли мои не стоят гроша медного и что до встречи с Кисочкой я еще не начинал
мыслить и даже понятия не имел о том, что значит серьезная
мысль; теперь, настрадавшись, я понял, что у меня не было ни убеждений, ни определенного нравственного кодекса, ни сердца, ни рассудка; всё умственное и нравственное
богатство мое состояло из специальных знаний, обрывков, ненужных воспоминаний, чужих
мыслей — и только, а психические движения мои были несложны, просты и азбучны, как у якута…
Не скрою одной своей
мысли: ее несомненная человечность интересно отмечает всю полноту моего перерождения, — когда мы поднимались по широкой лестнице моего палаццо, среди его царственной красоты и
богатства, я вдруг подумал: «А не послать ли мне к черту всю эту авантюру с человечностью?
В основе русского нигилизма, взятого в чистоте и глубине, лежит православное мироотрицание, ощущение мира лежащим во зле, признание греховности всякого
богатства и роскоши жизни, всякого творческого избытка в искусстве, в
мысли.
И вот мне пришла
мысль, что
богатство, которое мне бросил Ор у Азеллы, вероятно не осталось до сих пор тайной в Дамаске.
— Я рассчитываю так, чтобы челобитье подать об Ермаке-то, а как царь простит, так чем же он не жених Аксюше… Парень хороший, ее любит, она его тоже,
богатства ей не занимать стать… Только дяде это не по
мысли. Осерчал на меня даже, как я сказал о том.
Эта фраза, сказанная с такой непоколебимой уверенностью, невольно отдалась в сердце Глеба Алексеевича и наполнила это сердце надеждою на действительную возможность примирения с Глафирой Петровной после свадьбы. Эта приятная
мысль, соответствовавшая его затаенному желанию, заставила его позабыть напугавший его было допрос со стороны Дарьи Николаевны о
богатстве Глафиры Петровны Салтыковой.
Богатства ее были несметны, знатность, красноречие, гостеприимство были известны всем далеко за пределами Новгорода; благодаря этим качествам овладевала она думами людей, все подчинялись ее уму и умению излагать свои
мысли.
Мечты обоих только что расставшихся лиц были одинаковы — это были мечты о
богатстве. Они не задавались даже на мгновение
мыслью, какою ценою приобретали они это
богатство.
Более продолжительно остановились его
мысли на прошлом после отправления князя Александра Павловича. Жизнь в Москве, среди комфорта,
богатства и лихорадочной деятельности, свиданья с княжной Маргаритой, смерть сестры ее Лиды, наконец труп княгини, лежащий на столе в номере гостиницы «Гранд-Отель» в Т. Над всеми этими и даже другими более мелкими картинами этого периода его жизни довольно долго работала его память. Конвульсивные движения передергивали порой его лицо.
«Царство здесь удовольствий, владычество щедрот твоих; здесь вода, земля и воздух — дыщут все твоей душой. Лишь твоим я благом и живу, и счастлив. Что в
богатстве и в почестях, что в великости людей, если
мысль — тебя не видеть — дух ввергает в ужас! Стой, не лети время, и благ наших нас не лишай! Жизнь наша — путь печали: пусть на ней цветут цветы».
Когда Лопухин был здесь, она, окруженная поклонниками, с которыми она играла как кошка с мышкою, почти не замечала его, хотя знала, что он любит ее с самого детства, любит любовью, исключающею
мысль о ее состоянии, но он был для нее слишком мелок, она еще тогда мечтала о выдающейся партии, о титуле и даже о мужнином колоссальном
богатстве.
Богатства ее были несметны, знатность, красноречие, гостеприимство были известны всем далеко за пределами Новгорода; благодаря этим качествам, овладела она душами людей, все подчинялись ее уму и уменью излагать свои
мысли.