Она тоже имела несколько десятков тысяч десятин, много овец, конский завод и много денег, но не «кружилась», а жила у себя в
богатой усадьбе, про которую знакомые и Иван Иваныч, не раз бывавший у графини по делам, рассказывали много чудесного; так, говорили, что в графининой гостиной, где висят портреты всех польских королей, находились большие столовые часы, имевшие форму утеса, на утесе стоял дыбом золотой конь с брильянтовыми глазами, а на коне сидел золотой всадник, который всякий раз, когда часы били, взмахивал шашкой направо и налево.
Неточные совпадения
Владелец этой
усадьбы (называлась она, как и следует, «Отрадой») был выродившийся и совсем расслабленный представитель старинного барского рода, который по зимам жил в Москве, а на лето приезжал в
усадьбу, но с соседями не якшался (таково уж исконное свойство пошехонского дворянства, что бедный дворянин от
богатого никогда ничего не видит, кроме пренебрежения и притеснения).
Вторая категория днем спит, а ночью «работает» по Москве или ее окрестностям, по барским и купеческим
усадьбам, по амбарам
богатых мужиков, по проезжим дорогам. Их работа пахнет кровью. В старину их называли «Иванами», а впоследствии — «деловыми ребятами».
По преданию — «магазин» был единственным остатком
богатой панской
усадьбы, служившей центром для гарно — лужской шляхты. Капитан дорожил им, как эмблемой. Самый крупный из «помещиков» Гарного Луга, хотя человек сравнительно новый, — он вместе с этой древней постройкой как бы наследовал первенствующее положение…
Алена Сергеевна была старуха, крестьянка, самая
богатая и зажиточная из всего имения Вихрова. Деревня его находилась вместе же с
усадьбой. Алена явилась, щепетильнейшим образом одетая в новую душегрейку, в новом платке на голове и в новых котах.
Генеральская
усадьба имеет вид очень странный, чтоб не сказать загадочный. Она представляет собой
богатую одежду, усеянную множеством безобразных заплат. Дело в том, что она соединила в себе два элемента: старую
усадьбу, следы которой замечаются и теперь, в виде незаровненных ям и разбросанных кирпичей и осколков бутового камня, и новую
усадьбу, с обширными затеями, оставшимися, по произволению судеб, недоконченными.
На постоялом дворе мы узнали, что жид, которого мы разыскиваем, живет в
богатой княжеской
усадьбе, верстах в десяти от города, и управляет приписанным к этой
усадьбе имением.
Усадьба Гурмыжской, верстах в пяти от уездного города. Большая зала. Прямо две двери: одна выходная, другая в столовую; направо от зрителей окно и дверь в сад; налево две двери: одна во внутренние комнаты, другая в коридор.
Богатая старинная мебель, трельяжи, цветы, у окна рабочий столик, налево круглый стол и несколько кресел.
Эта
богатая помещичья семья имела в уезде тысяч около трех десятин с роскошною
усадьбой, но деревни не любила и жила зиму и лето в городе.
— По сердцу, ну да! — возразил Петр. — Пропащее твое дело, как я посмотрю на тебя! А ты бы дослужился до больших чинов, невесту бы взял
богатую, в вотчину бы свою приехал в карете осьмериком,
усадьбу бы сейчас всю каменную выстроил, дурака бы Сеньку своего в лисью шубу нарядил.
В этих-то роскошных домах европейского города и живут хозяева острова — голландцы и вообще все пребывающие здесь европейцы, среди роскошного парка, зелень которого умеряет зной, в высокой, здоровой местности, окруженные всевозможным комфортом, приноровленным к экваториальному климату, массой туземцев-слуг, баснословно дешевых, напоминая своим несколько распущенным образом жизни и обстановкой плантаторов Южной Америки и, пожалуй,
богатых бар крепостного времени, с той только разницей, что обращение их с малайцами, несмотря на презрительную высокомерность европейца к темной расе, несравненно гуманнее, и сцены жестокости, подобные тем, какие бывали в рабовладельческих штатах или в русских помещичьих
усадьбах былого времени, здесь немыслимы: во-первых, малайцы свободный народ, а во-вторых, в них развито чувство собственного достоинства, которое не перенесет позорных наказаний.
Овраг, когда-то бывший порядочной речкой, отделяет крестьянские избы от большой, с виду очень
богатой господской
усадьбы.
Переправясь через Волгу, все поехали к Груне в Вихорево. Эта деревня ближе была к городу, чем Осиповка. Патап Максимыч не успел еще прибрать как следует для Дуни комнаты, потому и поторопился уехать домой с Дарьей Сергевной. По совету ее и убирали комнату. Хотелось Патапу Максимычу, чтобы
богатая наследница Смолокурова жила у него как можно лучше; для того и нанял плотников строить на
усадьбе особенный дом. Он должен был поспеть к Рождеству.
В этом парке он находил растительность
богаче, чем можно было бы ожидать, судя по „градусу широты“, Антон Пантелеич придерживался научных терминов, и объяснял такое богатство удачным положением. Балки, круто поднимавшиеся к
усадьбе, защищали низины парка, обращенного на юго-запад поворотом реки.
Родственник был
богатый и знатный барин, прожился, и только эта
усадьба с лесом и осталось родового.
— Правильно, Антон Пантелеич, правильно. Идея
богатая, только надо ее позолотить господам компанейцам, чтобы не сразу огорошить непроизводительным расходом… Я вам, так и быть, признаюсь: хочется мне больно за собой
усадьбу с парком оставить, войти с компанией в особое соглашение.
Я лично, после не совсем приятных мне уроков фортепьяно, пожелал сам учиться на скрипке, и первым моим учителем был крепостной Сашка, выездной лакей и псовый охотник. В провинции симфонической и отчасти оперной музыкой и занимались только при
богатых барских домах и в
усадьбах. И у нас в городе долго держали свой бальный оркестр, который в некоторые дни играл, хоть и с грехом пополам,"концерты", то есть симфонии и квартеты.
Часу в десятом утра два помещика, Гадюкин и Шилохвостов, ехали на выборы участкового мирового судьи. Погода стояла великолепная. Дорога, по которой ехали приятели, зеленела на всем своем протяжении. Старые березы, насаженные по краям ее, тихо шептались молодой листвой. Направо и налево тянулись
богатые луга, оглашаемые криками перепелов, чибисов и куличков. На горизонте там и сям белели в синеющей дали церкви и барские
усадьбы с зелеными крышами.
У него был брат Иван Парфентьевич, не имевший за душой ни гроша, но счастливо женившийся на
богатой пожилой вдове, имевшей около Таганрога большую
усадьбу.