Неточные совпадения
— Вот, пропадут, пропадут ни за что! — говорил он отчаянно и взглянул вниз, где сверкал Днестр.
Радость блеснула в очах его. Он увидел выдвинувшиеся из-за кустарника четыре кормы, собрал всю силу голоса и зычно закричал...
Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил от него, видимо, с облегченным сердцем, так как невольные слезы чересчур крепкой
радости блестели в его повеселевших глазах.
— Каши ему дали, зверю, — говорил он, еще понижая голос. Меховое лицо его было торжественно, в глазах
блестела важность и
радость. — Каша у нас как можно горячо сварена и — в горшке, а горшок-то надбит, понимаете эту вещь?
Лицо его обросло темной, густой бородкой, глазницы углубились, точно у человека, перенесшего тяжкую болезнь, а глаза
блестели от
радости, что он выздоровел. С лица похожий на монаха, одет он был, как мастеровой; ноги, вытянутые на средину комнаты, в порыжевших, стоптанных сапогах, руки, сложенные на груди, темные, точно у металлиста, он — в парусиновой блузе, в серых, измятых брюках.
Дверь тихо отворилась, и явилась Ольга: он взглянул на нее и вдруг упал духом;
радость его как в воду канула: Ольга как будто немного постарела. Бледна, но глаза
блестят; в замкнутых губах, во всякой черте таится внутренняя напряженная жизнь, окованная, точно льдом, насильственным спокойствием и неподвижностью.
Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым
блещут молнии великих
радостей и раздаются внезапные удары великих скорбей, где играют ложные надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает человека собственная мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается в непрестанной битве человек и уходит с поля битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый.
Иногда речь ее и сверкнет искрой сарказма, но там
блещет такая грация, такой кроткий, милый ум, что всякий с
радостью подставит лоб!
Он подошел к ней. Брови у ней сдвинулись немного; она с недоумением посмотрела на него минуту, потом узнала: брови раздвинулись и легли симметрично, глаза
блеснули светом тихой, не стремительной, но глубокой
радости. Всякий брат был бы счастлив, если б ему так обрадовалась любимая сестра.
— Друг мой!.. жизнь моя!..
радость моя!.. — бессвязно восклицал старик, схватив руки Наташи и, как влюбленный, смотря в бледное, худенькое, но прекрасное личико ее, в глаза ее, в которых
блистали слезы.
И думала о том, как расскажет сыну свой первый опыт, а перед нею все стояло желтое лицо офицера, недоумевающее и злое. На нем растерянно шевелились черные усы и из-под верхней, раздраженно вздернутой губы
блестела белая кость крепко сжатых зубов. В груди ее птицею пела
радость, брови лукаво вздрагивали, и она, ловко делая свое дело, приговаривала про себя...
Вечером, когда садилось солнце, и на стеклах домов устало
блестели его красные лучи, — фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные, с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла,
блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже
радость, — на сегодня кончилась каторга труда, дома ждал ужин и отдых.
Он отдохнул, луч
радости блеснул в душе. Влюбленные все таковы: то очень слепы, то слишком прозорливы. Притом же так приятно оправдать любимый предмет!
Она молчала, но глаза ее в одно мгновение с его ответом опустились вниз, и что было в них? отуманила ли их грусть, или
блеснула в них молния
радости, — ничего нельзя было прочесть на этом мраморном, прекрасном лице.
Седоватые, бархатные листья клевера были покрыты мелкими серебряными каплями влаги, точно вспотели от
радости видеть солнце; ласково мигали анютины глазки; лиловые колокольчики качались на тонких стеблях, на сучьях вишен
блестели куски янтарного клея, на яблонях — бледно-розовые шарики ещё не распустившегося цвета, тихо трепетали тонкие ветки, полные живого сока, струился горьковатый, вкусный запах майской полыни.
В косых глазах его, устремленных на рассказчика,
блистала злобная
радость; он беспрестанно вертелся на скамье, потирал руки и казался отменно довольным.
Князь был на седьмом небе; невеста тоже
блистала счастием и
радостью.
Но скучен мир однообразный
Сердцам, рожденным для войны,
И часто игры воли праздной
Игрой жестокой смущены.
Нередко шашки грозно
блещутВ безумной резвости пиров,
И в прах летят главы рабов,
И в
радости младенцы плещут.
Не одна 30-летняя вдова рыдала у ног его, не одна богатая барыня сыпала золотом, чтоб получить одну его улыбку… в столице, на пышных праздниках, Юрий с злобною
радостью старался ссорить своих красавиц, и потом, когда он замечал, что одна из них начинала изнемогать под бременем насмешек, он подходил, склонялся к ней с этой небрежной ловкостью самодовольного юноши, говорил, улыбался… и все ее соперницы бледнели… о как Юрий забавлялся сею тайной, но убивственной войною! но что ему осталось от всего этого? — воспоминания? — да, но какие? горькие, обманчивые, подобно плодам, растущим на берегах Мертвого моря, которые,
блистая румяной корою, таят под нею пепел, сухой горячий пепел! и ныне сердце Юрия всякий раз при мысли об Ольге, как трескучий факел, окропленный водою, с усилием и болью разгоралось; неровно, порывисто оно билось в груди его, как ягненок под ножом жертвоприносителя.
Митя бегал в сереньких брючках, в кожаной фуражке, сдвинутой на затылок, на рыжем лице его
блестел пот, а в глазах сияла хмельная, зеленоватая
радость. Вчера ночью он крепко поссорился с женою; Яков слышал, как из окна их комнаты в сад летел сначала громкий шёпот, а потом несдерживаемый крик Татьяны...
Но очи русского смыкает
Уж смерть холодною рукой;
Он вздох последний испускает,
И он уж там — и кровь рекой
Застыла в жилах охладевших;
В его руках оцепеневших
Еще кинжал
блестя лежит;
В его всех чувствах онемевших
Навеки жизнь уж не горит,
Навеки
радость не
блестит.
Ее глаза то тускнели, то
блистали, губы то улыбались, то сжимались; щеки краснели и бледнели попеременно: но какая причина этому беспокойству?.. может быть, домашняя сцена, до него случившаяся, потому что князь явно был не в духе, может быть,
радость и смущение воскресающей, или только вновь пробуждающейся любви к нему, может быть, неприятное чувство при встрече с человеком, который знал некоторые тайны ее жизни и сердца, который имел право и, может быть, готов был ее упрекнуть…
Возможно ль?
Радость блещетВ твоих очах? Ужель ты вправду веришь,
Что жив твой сын? Ужель мне сомневаться?
Ужели был и Клешниным и Шуйским
Обманут я?
Прекрасное лицо этого чудного старика сияло
радостью, а глаза
блистали благодарностью за нежное внимание к его семейству.
Не тут-то было. Он ураганом ворвался ко мне в номер, облобызал меня со стремительной
радостью, поднял на руках с кровати, как ребенка, еще раз облобызал и принялся тормошить. На него невозможно было сердиться. С мороза от него так вкусно пахло яблоками и еще чем-то здоровым, крепким, усы и борода были мокры, лицо горело свежим румянцем, глаза
блестели.
Зарделась Матренушка.
Радостью блеснули глаза… Но вспомнила обет, данный в страшную минуту, вспомнила мучения ада…
Радостно
блеснули взоры Дарьи Сергевны, но она постаралась подавить
радость, скрыть ее от Марка Данилыча, не показалась бы она ему обидною. «Тому, дескать, рада, что хозяйство покидает и дом бросает Бог знает на чьи руки».
Тускло поблескивает крест и золотые застежки Евангелия в полутьме за ширмами,
блестят ярко-голубые глазенки Дуни, и огромная бессознательная
радость пышным цветком распускается и рдеет в невинной детской душе…
Сердце его сжалось. Как будто холодные пальцы какого-то страшного чудовища стиснули его. Заныла на миг душа… До боли захотелось
радости и жизни; предстал на одно мгновенье знакомый образ,
блеснули близко-близко синие задумчивые глаза, мелькнула черная до синевы головка и тихая улыбка засияла где-то там, далеко…
Княгиня сдержанно кланялась, и слабая улыбка появилась на губах, и в прекрасных глазах
блеснула удивленная
радость.
— Если верить газетам, вы снова скоро покидаете нас,
блеснув, как метеор на пасмурном петербургском горизонте. Близость разлуки в таком случае отравляет
радость встречи.
В глазах графини
блеснула злобная
радость.
Яркий луч
радости блеснул в глазах Анжелики, она умоляющим, невиданным в ней дотоле взором взглянула на графа и графиню.
Всех нас позвала к себе и всем показывала письмо, а
радость так и
блистала в глазах ее, щеки так и пылали, как будто у молодой девушки.
В ее глазах мелькнула тайная
радость, но она постаралась, чтобы Марк этого не заметил. Встала, подошла к окну. Майское небо зеленовато светилось, слабо
блестели редкие звезды, пахло душистым тополем. Несколько времени молчали. Марк подошел, ласково положил руку на ее плечо, привел назад к дивану.
Перемена успехов сражающихся отливается на лице последнего: то губы его мертвеют, холодный пот выступает на лбу его и он, кажется, коченеет, то щеки его пышут огнем,
радость блестит в глазах и жизнь говорит в каждом члене.
В начале XIX века, в эпоху Александра I, быть может в самую культурную во всей нашей истории, на мгновение
блеснуло что-то похожее на возрождение, была явлена опьяняющая
радость избыточного творчества в русской поэзии.
Вышел рано. На душе хорошо, радостно. Чудное утро, солнце только вышло из-за деревьев, роса
блестит и на траве, и на деревьях. Все мило, и все милы. Так хорошо, что умирать не хочется. Точно, не хочется умирать. Пожил бы еще в этом мире, с такой красотой вокруг и
радостью на душе. Ну, да это не мое дело, а хозяина…