Неточные совпадения
Знаю, знаю тебя, голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе,
бил ремнем по спине за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, говоря с
женой или с камрадом.
Как донской-то казак, казак вел коня поить,
Добрый молодец, уж он у ворот стоит.
У ворот стоит, сам он думу думает,
Думу думает, как будет
жену губить.
Как жена-то,
жена мужу возмолилася,
Во скоры-то ноги ему поклонилася,
Уж ты, батюшко, ты ли мил сердечный друг!
Ты не
бей, не губи ты меня со вечера!
Ты убей, загуби меня со полуночи!
Дай уснуть моим малым детушкам,
Малым детушкам, всем ближним соседушкам.
— Жену-то? Всяко случается. Без причины не
бьем.
— Нет, не то, — отозвался Обломов, почти обидевшись, — где же то? Разве у меня
жена сидела бы за вареньями да за грибами? Разве считала бы тальки да разбирала деревенское полотно? Разве
била бы девок по щекам? Ты слышишь: ноты, книги, рояль, изящная мебель?
— Так было и это? — спросила
жена. — Ужели вы его
били?
Жена узнала и, застав раз мужа одного в комнате с Катюшей, бросилась
бить ее.
Налгал третьего года, что
жена у него умерла и что он уже женат на другой, и ничего этого не было, представь себе: никогда
жена его не умирала, живет и теперь и его
бьет каждые три дня по разу.
Недаром в русской песенке свекровь поет: «Какой ты мне сын, какой семьянин! не
бьешь ты
жены, не
бьешь молодой…» Я раз было вздумал заступиться за невесток, попытался возбудить сострадание Хоря; но он спокойно возразил мне, что «охота-де вам такими… пустяками заниматься, — пускай бабы ссорятся…
И так они живут себе лет пятнадцать. Муж, жалуясь на судьбу, — сечет полицейских,
бьет мещан, подличает перед губернатором, покрывает воров, крадет документы и повторяет стихи из «Бахчисарайского фонтана».
Жена, жалуясь на судьбу и на провинциальную жизнь, берет все на свете, грабит просителей, лавки и любит месячные ночи, которые называет «лунными».
Закончилась эта дикая сцена тем, что Галактион избил Харитину, зверски избил, как
бьют своих
жен только пьяные мужики, а потом взял и запер в комнате, точно боялся, что она убежит и будет жаловаться на него.
— Папа, я решительно не понимаю, как ты можешь принимать таких ужасных людей, как этот Колобов. Он заколотил в гроб
жену, бросил собственных детей, потом эта Харитина, которую он
бьет… Ужасный, ужасный человек!.. У Стабровских его теперь не принимают… Это какой-то дикарь.
— Ты, кажется, думаешь, что я твоя
жена, которую ты можешь
бить, как
бьешь Серафиму? — проговорила она дрогнувшим голосом.
— Не по тому месту
бьешь, Ермолай Семеныч, — жаловалась она. — Ты бы в самую кость норовил… Ох, в чужой век живу! А то страви чем ни на есть… Вон Кожин как
жену свою изводит: одна страсть.
— Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки,
бьют сторожей садовника Лямина (точно, была такого рода экспедиция, где действовал на первом плане граф Сильвестр Броглио, теперь сенатор Наполеона III [Это сведение о Броглио оказалось несправедливым; он был избран французскими филеленами в начальники и убит в Греции в 1829 году (пояснение И. И. Пущина).]), но теперь уж не дают проходу фрейлинам
жены моей».
— Да какая ж драма? Что ж, вы на сцене изобразите, как он
жену бил, как та выла, глядючи на красный платок солдатки, а потом головы им разнесла? Как же это ставить на сцену! Да и борьбы-то нравственной здесь не представите, потому что все грубо, коротко. Все не борется, а… решается. В таком быту народа у него нет своей драмы, да и быть не может: у него есть уголовные дела, но уж никак не драмы.
Здесь молодой человек (может быть, в первый раз) принес некоторую жертву человеческой природе: он начал страшно, мучительно ревновать
жену к наезжавшему иногда к ним исправнику и выражал это тем, что
бил ее не на живот, а на смерть.
— А за то только, что я осмелился печатно сказать, что у нас иногда пьяные помещики
бьют своих
жен.
Чтение продолжалось. Внимание слушателей росло с каждой главой, и, наконец, когда звероподобный муж, узнав об измене маленькой, худенькой, воздушной
жены своей, призывает ее к себе,
бьет ее по щеке, и когда она упала, наконец, в обморок, велит ее вытащить совсем из дому, вон… — Марьеновский даже привстал.
У одного дивизионера
жена даже персиянка (говорят, с пунцовыми волосами), но, к сожалению, он ее никому не показывает, а по слухам, даже
бьет нагайкой… le cher homme! [прелесть какая! (франц.)]
Бил он меня, точно не
жену бьет, а — всех, на кого зло имеет.
Возвращаясь домой, ссорились с
женами и часто
били их, не щадя кулаков.
Жена была беременная на сносях и больная. Она начала ругать мужа, он оттолкнул ее, она стала
бить его. Он, не отвечая, лег брюхом на нары и громко заплакал.
Жену бил пуще прежнего, из окошка, сударь, прыгал, по улицам в развращенном виде бегал.
Ждет Иван Петрович месяц, ждет другой; кажной-то день
жену бьет, а тестя непристойно обзывает — не берет.
— Удивительно, какая еще грубость нравов! — произнес он, выходя с Калиновичем. — Один
бьет старушку-мать, а другому не то больно, что
жена убежала, а то, что она перину увезла… И со всем этим надобно как-нибудь ладить.
Второе: женился на чучеле, на уроде, потому только, что у той было полторы тысячи душ, и, как рассказывают, когда они еще были молодыми, с этакого вот тоже, положим, балу, он, возвратясь с
женой домой, сейчас принялся ее
бить.
— Государь, — отвечал Морозов, продолжая стоять на коленях, — не пригоже тому рядиться в парчу, у кого дом сожгли твои опричники и насильно
жену увезли. Государь, — продолжал он твердым голосом, —
бью тебе челом в обиде моей на оружничего твоего, Афоньку Вяземского!
— Да чего ж бить-то? Руки свяжут, язык не завяжут.
Бить тоже много не годится. Накажи, поучи, да и обласкай. На то
жена.
— Да разве это — всерьез? Это мы шутки ради помазали тебя! А она — да что же ее не
бить, коли она — гулящая?
Жен бьют, а таких и подавно не жаль! Только это все — баловство одно! Я ведь понимаю — кулак не наука!
Ссорились часто, иногда до драки, но Смурого не
били, — он обладал нечеловечьей силищей, а кроме этого, с ним часто и ласково беседовала
жена капитана, высокая, дородная женщина с мужским лицом и гладко, как у мальчика, остриженными волосами.
Отец Людмилы, красивый мужчина лет сорока, был кудряв, усат и как-то особенно победно шевелил густыми бровями. Он был странно молчалив, — я не помню ни одного слова, сказанного им. Лаская детей, он мычал, как немой, и даже
жену бил молча.
Примирению же этому выставлялась та причина, что Варнава стал (по словам Ахиллы) человек жестоко несчастливый, потому что невдавнях женился на здешней барышне, которая гораздо всякой дамы строже и судит все против брака, а Варнаву, говорят, нередко
бьет, и он теперь уже совсем не такой: сам мне открылся, что если бы не опасался
жены, то готов бы даже за бога в газете заступиться, и ругательски ругает госпожу Бизюкину, а особливо Термосесова, который чудесно было себя устроил и получал большое жалованье на негласной службе для надзора за честными людьми, но враг его смутил жадностью; стал фальшивые бумажки перепущать и теперь в острог сел».
Мужики стали защищать своих
жен и матерей, не дали их и при этом
побили полицейских и исправника.
— Мёртвое, которым покойника обмывают, — объяснил он. — Оно, видите, вредное, его надо на четыре ветра выбрасывать. А Быстрецовы — не выбросили, и
жена его, видно, умылась мылом этим и пошла вся нарывами, — извините, французской болезнью. Он её
бить, — муж-то, — а она красивая, молодая такая…
В городе говорили, что Шкалик
бил Марфу за то, что она оказалась дурной мачехой сыну его от первой
жены; он должен был отправить сына в Воргород и будто бы очень тоскует о нём, боится за него, но говорили также, что он удалил сына из ревности.
По таковом счастливом завладении он, Нечай, и бывшие с ним казаки несколько времени жили в Хиве во всяких забавах и об опасности весьма мало думали; но та ханская
жена, знатно полюбя его, Нечая, советовала ему: ежели он хочет живот свой спасти, то б он со всеми своими людьми заблаговременно из города убирался, дабы хан с войском своим тут его не застал; и хотя он, Нечай, той ханской
жены наконец и послушал, однако не весьма скоро из Хивы выступил и в пути, будучи отягощен многою и богатою добычею, скоро следовать не мог; а хан, вскоре потом возвратясь из своего походу и видя, что город его Хива разграблен, нимало не мешкав, со всем своим войском в погоню за ним, Нечаем, отправился и чрез три дня его настиг на реке, именуемой Сыр-Дарья, где казаки чрез горловину ее переправлялись, и напал на них с таким устремлением, что Нечай с казаками своими, хотя и храбро оборонялся и многих хивинцев
побил, но напоследок со всеми имевшимися при нем людьми побит, кроме трех или четырех человек, кои, ушед от того побоища, в войско яицкое возвратились и о его погибели рассказали.
Медведев. Теперь запрещено
жен бить… теперь во всем — строгость и закон-порядок! Никого нельзя зря
бить…
бьют — для порядку…
Я было —
жену бить… а мастер — меня…
Тонкая бечевка, привязанная одним концом к шесту, другим концом к правой руке
жены Петра, позволяла ей укачивать ребенка, не прерывая работы (простой этот механизм придумал Глеб Савинов, строго наблюдавший, чтоб в доме его никто не
бил попусту баклуши).
— А вот за чтò: за то, что у тебя двор раскрыт, навоз не запахан, плетни поломаны, а ты сидишь дома да трубку куришь, а не работаешь; за то, что ты своей матери, которая тебе всё хозяйство отдала, куска хлеба не даешь, позволяешь ее своей
жене бить и доводишь до того, что она ко мне жаловаться приходила.
Но в «темном царстве» здравый смысл ничего не значит: с «преступницею» приняли меры, совершенно ему противные, но обычные в том быту: муж, по повелению матери,
побил маненько свою
жену, свекровь заперла ее на замок и начала есть поедом…
— Добрый ты, Кирик Никодимыч! — презрительно усмехаясь, сказал Илья. — Собаки вот есть такие — её
бьют, а она ласкается… А может, ты не жалеешь меня, а боишься, что я на суде про
жену твою говорить буду? Не бойся… этого не будет! мне и думать про неё стыдно, не то что говорить…
За девять лет супружества
жена родила ему четырех дочерей, но все они умерли. С трепетом ожидая рождения, Игнат мало горевал об их смерти — они были не нужны ему.
Жену он
бил уже на второй год свадьбы,
бил сначала под пьяную руку и без злобы, а просто по пословице: «люби
жену — как душу, тряси ее — как грушу»; но после каждых родов у него, обманутого в ожиданиях, разгоралась ненависть к
жене, и он уже
бил ее с наслаждением, за то, что она не родит ему сына.
— Дурак! — крикнул Саша. — Тебе скажут, что я любовник твоей
жены, а ты напьёшься и полезешь с ножом на меня, — что я должен делать? На,
бей, хотя тебе наврали и я не виноват…
Я оставил их и вернулся в дом;
жена лежала в постели, уже одетая. Я рассказал ей о том, что происходило на дворе, и не скрыл даже, что
бил Моисея.
Кочкарев. Как же? я это очень хорошо знаю. Опа училась вместе с
женой в пансионе, известная была ленивица, вечно в дурацкой шапке сидит. А французский учитель просто
бил ее палкой.
Строгановы на реке Чусовой поставили Чусовской городок; а брат сибирского султана, Махметкул, на 20 июля 1573 года, «со многолюдством татар, остяков и с верхчусовскими вогуличами», нечаянно напал на него, многих российских подданных и ясачных (плативших царскую дань мехами — ясак) остяков
побил,
жен и детей разбежавшихся и побитых жителей полонил и в том числе забрал самого посланника государева, Третьяка Чубукова, вместе с его служилыми татарами, с которыми он был послан из Москвы «в казацкую орду».
Из дома муж уходит смело
С утра на биржу делать дело
И верит, что
жена от скуки
Сидит и ждет, сложивши руки.
Несчастный муж!
Для мужа друг велико дело,
Когда
жена сидит без дела.
Муж занят, а
жена от скуки,
Глядишь, и
бьет на обе руки.
Несчастный муж!
Мы от их слов татарами не сделаемся; в Крыму не будет холодно; мужья не станут
бить своих
жен, и, верно, наши дамы, в угодность французским вояжерам [путешественникам (франц.)], не разрешат на водку, которую, впрочем, мы могли бы называть ликером, точно так же, как называется ресторациею харчевня, в которой мы обедали.
— Что ты, брат Андрюха, так насупился? — спросил один ямщик, в сером армяке, молодого детину в синем кафтане и красном кушаке, — аль
жена побила?